Он остановился за её спиной и слегка нагнулся к очаровательному острому ушку, торчавшему из-под белоснежной шевелюры, ещё раз глубоко вдохнул и с каким-то больным наслаждением втянул в себя её запах. Ванитас не был уверен насчёт остальных эльфов, но кожа его эльфийки источала непривычный для их пещер аромат цветов.
— Как называются эти цветы?
Прошептал тихо, зная, что она поймёт, о чём вопрос.
— Пионы.
— Они прекрасно пахнут, — демон слегка повернул к себе лицо девушки, поглаживая большим пальцем пухлые губы. Ему определено нравилась нижняя, настолько, что хотелось вгрызться в неё сразу, без прелюдий, клыками до мягкого такого сочного сладкого мяса. Позже. Пока он не может позволить себе такого зверства. Сожрать её. Живьём. Такую ароматную. Сначала отыметь во все дырочки, грубо отыметь, исполосовав чудесную нежную белую кожу своими когтями, наградив широкими глубокими бороздами кровавого цвета, а потом, да. Потом — сожрать. Потому что и этого мало, как оказывается. И если бы не уверенность в чистокровности эльфийки, он бы даже подумал, что в ней затаилась кровь суккубов. Но нет…женщина перед ним, положившая сейчас свои изящные тонкие пальчики на его мощные плечи, обтянутые кожаным дублетом, была истинной представительницей своей расы. И не обычной, а самых что ни на сеть королевских кровей.
— Ты прекрасно пахнешь.
Довольная улыбка осторожно приподняла соблазнительные губы девушки.
— Как правило, демонам не очень нравятся ароматы нашей кожи.
Он знал. Ещё его кормилица говорила, что это такая задумка природы — чтобы две наидревнейшие расы не могли смешаться, не могли ослабить те силы, которые присущи каждой из них чужой грязной кровью. Но это касалось только чистокровных демонов и эльфов. Для братьев его отца, например, высокородные эльфы благоухали как помойная яма. Об этом уже рассказывал Ванитасу он сам. К счастью, в венах демона, судя по всему, соединились сразу несколько грязных потоков. Чего нельзя было сказать о его новоиспеченной жёнушке. Думал ли он о том, насколько ей неприятно было находится рядом? О, ему было откровенно плевать. Он просто брал от нее то, что жаждал получить. И, конечно, дело было не только в её потрясающем теле.
Иногда Ванитас замечал, как она еле сдерживается, чтобы не сморщить нос, когда мужчина стоял слишком близко, или, как сейчас, целовал её. Чует, маленькая дрянь, демоническую кровь, не может справиться с отвращением. Ванитасу достаточно было, как она откликалась на каждый его порыв, как послушно раздвигала перед ним ноги или же призывно выгибалась перед ним, стоило мужчине нагнуть её перед собой. Как сейчас. Он плотоядно облизывает губы, следя за тонкими хрупкими пальцами, лихорадочно ощупывающими стену и ломающими о неё крепкие эльфийские ногти, пока демон грубо вбивается в её такое тесное горячее нутро сзади. Дёргает за белые пряди её голову на себя, ещё раз громко и с наслаждением вдыхая этот невероятный, незнакомый запах.
Видимо, всё же в нём больше говорила кровь матери. Знать бы ещё, какой именно расы она была. Ни отец, ни кормилица так и не сознались, кем была женщина, произведшая его на свет. Отговаривались лишь тем, что она умерла почти сразу после его рождения, не выдержав беременности от высшего демона. Когда он был ребенком, он ещё иногда сожалел, что так и не познакомился с матерью, чуть повзрослев и потеряв ещё и отца, Ванитас понял, что это к лучшему. Чем меньше близких существ его окружало, тем лучше. Тем сильнее он становился, почти неуязвимым. Впрочем, у демонов было свое извращённое понятие о семье, дружбе и любви. И пусть Ванитас был лишь полукровкой, эти принципы он впитал по мере своего взросления. Причем, настолько хорошо впитал, что своими собственными руками разодрал глотку своей кормилицы, уже древней старухи, тем не менее достаточно полной сил, чтобы прожить еще не менее нескольких десятков лет. А ведь это могло означать несколько десятилетий волнений и сомнений для самого Ванитаса, учитывая его далеко идущие планы. Вонзиться когтями в её тонкую шею оказалось неплохим решением проблемы, и Ванитас с удовлетворением отметил про себя, что ни одна клетка в его теле не восстала против этого, а это значит, грязная кровь матери оказалась слабее отцовской.
Уже позже, в полной мере насытившись сладким телом маленькой эльфийки, Ванитас стоял всё ещё с развязанными шнурками брюк и рассматривал открывшуюся перед ними картинку. Двое стражей схватили подталкивали явно уставшего от долгой дороги гонца, тащившего на своей спине какой-то деревянный короб, перевязанный у него на груди кожаными ремнями. Гонец, скорее всего, вампир, то и дело останавливался, пытаясь отдышаться и недовольно ворчал, получив очередной тычок в спину. Да, узкая тропинка, по которой они поднимались в комнаты Ванитаса очень неудобно извивалась вверх, туда, где в самих скалах были продолблены помещения.
— Когда мы завоюем Мендемай, — эльфийка оперлась о его грудь, следя за происходившим внизу, — я прикажу уничтожить эти горы. Это угрюмое место, — она повела головой в сторону, разглядывая возвышающиеся над нами серые громадины. Это единственное место, куда почти не попадают лучи солнца или же луны. Здесь не бывает смены погоды, не бывает ветров, здесь вода дороже крови, и потому не найти даже травинки вокруг. Как мог ты здесь вырасти? Одни серые убогие камни. Даже небо здесь серое, словно красное небо Мендемая вдруг резко выгорело здесь дотла, оставив лишь пепел после себя. Недаром мой брат говорил, что лучше умереть, чем оказаться в этом проклятом месте.
— Но ты, как я вижу, не послушалась своего брата. И бежала именно сюда.
Эльфийка напряглась в его руках.
— Я бежала к тебе, а не сюда. Потому что я верю в тебя.
— И мне льстит это.
— Потому что я верю, что сейчас, когда верховный демон, этот полукровка Аш, наконец, ослаб, поддавшись в очередной раз чарам своей человечки, а его глупая, самонадеянная дочурка оказалась в плену, самое время нанести удар единственному законному наследнику трона Мендемая.
— Умница, — Ванитас ухмыляется, проходясь когтями по обнажённому плечу женщины, недовольно сморщившись, когда вампир в очередной раз громко выругался. Локур намеренно в этот раз отправил в качестве гонца именно кровопийцу. Уже нескольких его предшественников ловили на границах солдаты Аша и после изнурительных пыток, вывешивали тела гонцов на воротах выезда из Мендемая, предварительно выпотрошив их. Наглядная демонстрация того, что случится с каждым, кто посмеет пойти против Аша. Кровопийцу же было не жалко совершенно.
Однако они опоздали. Всё это время он следил за ними. За каждым их шагом. За каждым действием. Если идти даже очень тихо, просто день за днем, хотя бы по метру-другому в день, то по прошествии долгих лет можно дойти далеко. Ванитас шёл очень тихо и очень медленно, ступал всегда осторожно, стараясь не выдать себя ничем. Ни своих намерений, ни, естественно, своего происхождения. Как учил его отец. Ванитас не сказал бы, что любил его. Конечно, нет. Он не умел любить в принципе. Но он ценил те жизненные уроки, которые преподавал ему Берит. В первую очередь наказывая сына скрывать свои корни. Будучи ребенком, Ванитас очень злился из-за этого, полагая, что отец стесняется его, ублюдка, прижитого от очередной безродной шлюхи. Но потом, после смерти Берита, после того, как Аш и его родня вырезали всех наследников трона, понял, о чём говорил отец. Понял и затаился на самое дно. Но лишь для того, чтобы изучить своего врага лучше и нанести удар тогда, когда тот будет наиболее слаб, а сам Ванитас обретёт наибольшую силу.
— Жаль, твой брат не прислушался ко мне, не согласился пойти войной на Аша.
— Он был глупец! — эльфийка махнула рукой, — Верил, что союз с этой дрянной девчонкой принесет ему гораздо больше пользы и власти. Но я, — она обернулась, и прекрасные изумрудные глаза яростно сверкнули, глядя прямо в самое нутро мужчины, — я знаю, что ты и только ты достоин, а главное — способен отвоевать этот чёртов трон. Мы должны отомстить этим тварям за наших близких!
Эльфийка впилась пальчиками в плечи демона.
— За твоего отца и Барата, моего брата. За мой народ, который сейчас оказался в плену у безродного инкуба из-за этой продажной девки Аша! Мы должны заставить их сожалеть о содеянном.
Ванитас кивнул, молча любуясь тем, насколько восхитительным стало лицо Эльфийки. Сейчас, когда она источала самый настоящий гнев и жажду мести. Ванитас не испытывал ничего подобного, конечно. Ему давно было плевать на отца и других своих родственников, убитых Ашем или его детьми. Ему было плевать на эльфов. Будь его воля, он бы истребил весь эльфийский народ, ну или, как минимум, их мужчин всех возрастов и старух. Женщин бы он, пожалуй, оставил, чтобы те ублажали его и солдат. Ванитас жаждал только одного — власти. Он должен стать во главе Мендемая. Он должен заставить всех склонить головы перед истинным правителем Ада.
*1 — Ванитас. Сын Берита. Верховного демона родного брата Аша Абигора (прим авторов)
Глава 11
Глава. Ванитас. Арис
— То есть ты хочешь сказать, что жалкая горстка повстанцев сейчас двигается к столице?
Ванитас смотрел поверх головы съёжившегося вампира, думая о наглости зарвавшегося инкуба.
— Да, господин, только там далеко не горстка. Они собирают по дороге всех обозлённых на действующую власть, всех, кого Аш и его союзники притесняли и сгоняли в подземелья или в горы.
— Одного только войска этих низших, — мелодичный голос Айалы разнесся по широкой, разветвленной вглубь пещере, колокольчиком, Ванитас усмехнулся, когда её аккуратный носик презрительно сморщился, а зеленые глаза сощурились, — этих убогих нагов, обиженных самой природой, — и эльфами, не договорила она, но об этом знали все присутствующие, — достаточно, чтобы принести нам большие проблемы.
Глаза вампира распахнулись в неверии, он резко дёрнул головой вправо, жадно разглядывая эльфийку потрясающей красоты, подошедшую вплотную к Ванитасу. Демон мог покляться, что несчастный никогда не видел настолько близко чистокровных эдьфов. Вот кому не мешали различные природные аномалии поистине наслаждаться прекрасными телами эльфов, так это кровопийцам. Эти твари в полной мере могли сношаться с представителями любой расы. Возможно, потому что сами в подавляющем большинстве случаев не могли продолжать свой род естественным путём.