ому падению уровня жизни огромных масс людей. Если медленное распространение экономических отношений по всему свету и постепенное развитие мировой экономики было одним из важнейших источников увеличения богатства за последние полтора столетия, то поворот этой тенденции вспять стал бы для мира экономической катастрофой невиданных масштабов. По своему масштабу и последствиям эта катастрофа далеко превзошла бы кризис, связанный с экономическими последствиями мировой войны. Следует ли позволить благосостоянию Европы, а одновременно и колоний, прийти в упадок, чтобы дать коренным жителям шанс определить собственную политическую судьбу, если это в любом случае приведет не к их свободе, а просто к смене хозяев?
Это соображение должно быть решающим при оценке колониальной политики. Европейские чиновники, войска и полиция должны оставаться в этих областях до тех пор, пока их присутствие необходимо для поддержания правовых и политических условий, необходимых для того, чтобы гарантировать участие колониальных территорий в международной торговле. В колониях должна существовать возможность ведения коммерческих операций, промышленного и сельскохозяйственного производства, эксплуатации шахт и доставки продукции страны по железной дороге или водным путям до побережья, а далее в Европу и Америку. Продолжение этих процессов соответствует интересам всех, не только жителей Европы, Америки и Австралии, но и самих коренных жителей Азии и Африки. Там, где колониальные державы в обращении со своими колониями не выходят за эти пределы, против их деятельности не возникает никаких возражений даже с либеральной точки зрения.
Но всем известно, как серьезно колониальные державы нарушали этот принцип. Едва ли есть необходимость напоминать об ужасах, творившихся, как сообщали заслуживающие доверия английские корреспонденты, в Бельгийском Конго. Предположим, что эти зверства не предусматривались правительством Бельгии и их следует списать на крайности и дурной нрав чиновников, посланных в Конго. Однако тот факт, что почти все колониальные державы установили в своих заморских владениях торговую систему, которая ставит в выгодное положение товары из метрополии, показывает, что в современной колониальной политике преобладают соображения, крайне далекие от тех, которые должны доминировать в этой сфере.
Чтобы гармонизировать интересы Европы и белой расы с интересами людей цветных рас, обитающих в колониях, по всем вопросам экономической политики, верховную власть по управлению всеми заморскими территориями, где нет системы парламентского правления, нужно отдать Лиге наций. Лига должна была бы следить, чтобы тем землям, которые сегодня не имеют самоуправления, оно было предоставлено как можно скорее, и чтобы полномочия метрополии ограничивались защитой собственности и гражданских прав иностранцев, а также торговых отношений. Местные жители, а также граждане других держав должны получить право обращаться с жалобами непосредственно в Лигу, когда какое-либо мероприятие метрополии выходит за рамки, ограниченные необходимостью обеспечивать безопасность торговли, коммерции и вообще экономической деятельности, а Лиге наций должно быть предоставлено право осуществлять эффективное урегулирование таких жалоб.
Применение этих принципов означало бы, по сути дела, что все заморские территории европейских стран будут сначала переведены под мандат Лиги. Но даже это следовало бы рассматривать лишь как переходный этап. Конечной целью должно по-прежнему оставаться полное освобождение колоний от деспотического владычества, под которым они живут сегодня.
Такое решение трудной проблемы – которая с течением времени становится все труднее – было бы в интересах не только стран Европы и Америки, не имеющих колоний, но и колониальных держав, а также коренных жителей. Колониальным державам приходится осознавать, что в долгосрочной перспективе им не удастся удержать свой суверенитет над колониями. Как только капитализм проник на эти территории, коренные жители стали более уверенными в себе. Культурного неравенства между верхушкой местного общества и офицерами и чиновниками, возглавляющими администрацию от имени метрополии, больше не существует. В военном и политическом плане распределение власти стало сегодня совсем иным, чем было всего лишь одно поколение назад. Попытки европейских держав, Соединенных Штатов и Японии обращаться с Китаем, как с колониальной территорией, провалились. В этот самый момент англичане отступают в Египте, в Индии они уже в положении обороняющихся. То, что Нидерландам не удастся удержать Ост-Индию перед лицом действительно серьезной атаки, хорошо известно. То же самое касается французских колоний в Африке и Азии. Американцы испытывают серьезные проблемы с Филиппинами и готовы отказаться от них, если бы представился подходящий случай. Перевод колоний под опеку Лиги наций гарантировал бы колониальным державам сохранение их капиталовложений и избавил бы от жертв в ходе подавления восстаний коренных жителей. Население колоний также могло бы только благодарить за предложение, которое обеспечило бы им независимость мирным путем с гарантией, что соседи, склонные к завоеваниям, в будущем не будут угрожать их политической независимости.
7. Свободная торговля
Теоретическая демонстрация последствий протекционистских тарифов и свободной торговли является краеугольным камнем классической экономической теории. Она является настолько ясной, настолько очевидной, настолько бесспорной, что ее оппоненты не смогли выдвинуть против нее никаких аргументов, которые не были бы немедленно опровергнуты как совершенно ошибочные и нелепые.
Тем не менее сегодня во всем мире мы сталкиваемся с протекционистскими тарифами, а часто даже с открытыми запретами на импорт. Даже в Англии, на родине свободной торговли, господствует протекционизм. С каждым днем принцип национальной автаркии завоевывает новых сторонников. Даже страны с населением всего несколько миллионов человек, как, например, Венгрия и Чехословакия, пытаются при помощи политики высоких тарифов и запретов на импорт стать независимыми от остального мира. Основная идея внешнеторговой политики Соединенных Штатов заключается в обложении всех товаров, произведенных за рубежом с более низкими издержками, импортными пошлинами, покрывающими всю разницу. Гротескность этой ситуации придает тот факт, что все страны хотят уменьшить свой импорт и в то же время увеличить свой экспорт. Результатом этой политики является вмешательство в международное разделение труда и тем самым общее снижение производительности труда. Единственная причина того, что этот результат не стал более заметен, заключается в том, что прогресс капиталистической системы всегда был достаточным, чтобы его перевесить. Однако не может быть никакого сомнения в том, что сегодня каждый был бы богаче, если бы протекционистские тарифы искусственно не изгоняли производство из более благоприятных мест в менее благоприятные.
В условиях системы совершенно свободной торговли капитал и труд применялись бы там, где существуют более благоприятные условия для производства. Другие места использовались бы до тех пор, пока где-либо для производства существовали более благоприятные условия. Пока в результате развития транспорта, совершенствования технологии и более тщательного исследования стран, недавно открывшихся для торговли, обнаруживается, что существуют более благоприятные для производства места, чем те, которые используются в настоящее время, производство будет перемещаться в эти районы. Капитал и труд имеют тенденцию перемещаться из тех районов, где условия производства менее благоприятны, в районы, где они более благоприятны.
Но миграция капитала и труда предполагает не только полную свободу торговли, но также и полное отсутствие препятствий на пути их перемещения из одной страны в другую. Это было далеко не так в то время, когда впервые была разработана классическая теория свободной торговли. Целый ряд препятствий стоял на пути свободного перемещения как капитала, так и труда. Из-за незнания условий, общей небезопасности, что касается законов и порядка, и множества других аналогичных причин капиталисты неохотно инвестировали в зарубежные страны. Что касается рабочих, то они считали невозможным покинуть свою родину не только из-за незнания иностранных языков, но и из-за правовых, религиозных и иных трудностей. В самом начале XIX в. капитал и рабочая сила могли, разумеется, свободно перемещаться в пределах каждой страны, но на пути их перемещения из одной страны в другую существовали препятствия. Единственное оправдание разделения экономической теории внутренней и внешней торговли следует искать в том факте, что в первом случае существует свободная мобильность капитала и рабочей силы, тогда как это не так в отношении торговли между странами. Таким образом, проблему, которую должна была решить классическая теория, можно сформулировать следующим образом: каковы последствия свободы торговли потребительскими товарами между двумя странами, если перемещение капитала и труда из одной страны в другую ограничено?
Ответ на этот вопрос дала теория Рикардо. Отрасли производства распределяются между странами таким образом, что каждая страна направляет свои ресурсы в те отрасли, где она обладает наибольшим преимуществом перед другими странами. Меркантилисты опасались, что страна с менее благоприятными условиями производства будет импортировать больше, чем экспортировать, и в конце концов окажется без денег; они требовали вовремя вводить протекционистские тарифы и запреты на импорт, чтобы не допустить возникновения этой печальной ситуации. Классическая теория показывает, что опасения меркантилистов были безосновательны. Ибо даже стране, где условия производства во всех отраслях экономики менее благоприятны, чем в других странах, нет нужды опасаться, что она будет экспортировать меньше, чем импортировать. Классическая теория блестяще и неопровержимо доказала, что страны с относительно благоприятными условиями производства должны считать выгодным импортировать из стран с относительно неблагоприятными условиями производства те товары, которые им, разумеется, производить самим было бы дешевле, но не настолько дешево, как другие товары, на производстве которых они специализируются.