Таким образом, классическая теория свободной торговли говорит государственному деятелю следующее: есть страны с относительно благоприятными и страны с относительно неблагоприятными природными условиями производства. При отсутствии правительственного вмешательства международное разделение труда само собой приведет к тому, что каждая страна найдет свое место в мировой экономике независимо от того, каковы в ней условия производства по сравнению с условиями других стран. Разумеется, страны с относительно благоприятными условиями производства будут богаче, чем остальные, но этот факт в любом случае невозможно изменить путем принятия политических мер. Это просто следствие различий в природных факторах производства.
Такова была ситуация, с которой столкнулся старый либерализм, и его ответом на эту ситуацию была классическая доктрина свободной торговли. Но со времен Рикардо мир существенно изменился, и проблема, перед лицом которой оказалась доктрина свободной торговли в последние 60 лет перед началом мировой войны, в корне отличалась от той, с которой она имела дело в конце XVIII – начале XIX вв. XIX век частично устранил препятствия, стоявшие на пути свободного перемещения капитала и рабочей силы. Во второй половине XIX в. капиталисту было намного легче инвестировать свой капитал за рубежом, чем это было во времена Рикардо. Законность и порядок опирались на значительно более прочное основание; знание иностранных стран, нравов и обычаев расширилось; акционерные компании предоставили возможность разделить риск зарубежных предприятий среди большого числа людей и тем самым снизили его. Конечно, было бы преувеличением сказать, что в начале XX в. капитал был столь же мобилен при переливе из одной страны в другую, как и в пределах своей страны. Безусловно, определенные различия еще существовали. Тем не менее допущение, что капитал должен оставаться в границах каждой страны, больше не было обоснованным. То же самое относится и к рабочей силе. Во второй половине XIX в. миллионы людей покинули Европу в поисках лучшей возможности найти работу за океаном.
Поскольку условия, предполагаемые классической доктриной свободной торговли, а именно немобильность капитала и рабочей силы, больше не существовали, разграничение последствий свободы торговли для внутреннего и внешнего рынка также неизбежно лишилось своей обоснованности. Если капитал и труд также свободно могут перемещаться между странами, как и в границах каждой из них, тогда нет никаких оснований для разграничения между последствиями свободной торговли во внутренней и внешней торговле. В этом случае то, что было сказано для первой, справедливо и для второй: в результате свободы торговли для производства будут использоваться только те места, где условия для него сравнительно благоприятны, тогда как места, где условия производства сравнительно неблагоприятны, останутся неиспользованными. Капитал и труд перемещаются из стран с менее благоприятными условиями производства в страны, где условия производства более благоприятны, или, точнее, из давно освоенных, плотно заселенных европейских стран в Америку и Австралию, предлагающие более благоприятные условия для производства.
Для европейских стран, которые помимо старых районов заселения в Европе имели в своем распоряжении заморские территории, пригодные для колонизации европейцами, это означало только то, что они поселяют часть своего населения за океаном. Например, в случае с Англией часть ее сыновей живет сейчас в Канаде, Австралии или Южной Африке. Эмигранты, покинувшие Англию, могли сохранить свое английское гражданство и национальность на своей новой родине. Но для Германии положение дел было иным. Эмигрировав, немец селился на территории чужой страны и оказывался среди людей другой национальности. Он становился гражданином иностранного государства, и следовало ожидать, что спустя одно, два или самое большее три поколения связь его детей с немецким народом прекратится, что станет завершением процесса ассимиляции. Германия столкнулась с проблемой: должна ли она безразлично смотреть на то, как часть ее капитала и ее народа эмигрирует за океан.
Не следует совершать ошибку и полагать, что проблемы торговой политики, с которыми столкнулись Англия и Германия во второй половине XIX в., были одинаковыми. Для Англии это был вопрос о том, следует ли ей позволить большому количеству своих сыновей эмигрировать в доминионы, и не было никаких причин каким-либо образом препятствовать их эмиграции. Для Германии же проблема заключалась в том, стоять ли ей в стороне, в то время как ее граждане эмигрируют в британские колонии, в Южную Америку, где, как следовало ожидать, с течением времени они откажутся от своего гражданства и национальности так же, как это уже сделали сотни тысяч и миллионы тех, кто эмигрировал раньше. Не желая, чтобы это случилось, Германская империя, в 60-е и 70-е гг. двигавшаяся в направлении к политике свободной торговли, к концу 70-х гг. переключилась на политику протекционизма. Она отгородилась от остального мира импортными пошлинами с целью защитить сельское хозяйство и промышленность Германии от иностранной конкуренции. Под защитой пошлин сельское хозяйство Германии было способно до некоторой степени выдерживать конкуренцию с Восточной Европой и заморскими территориями, фермы которых работали на более хорошей земле, а промышленность Германии получила возможность образовать картели, которые удерживали внутренние цены выше цен мирового рынка, давая возможность использовать полученную таким образом прибыль, чтобы за рубежом держать цены ниже, чем у конкурентов.
Но конечная цель, которую стремились достичь путем возврата к протекционизму, не могла быть достигнута. Чем больше дорожала жизнь и росли издержки производства в Германии как прямое следствие протекционистских тарифов, тем в более сложном положении оказывалась ее торговля. Конечно, Германии удалось совершить мощный промышленный скачок в первые три десятилетия эпохи новой торговой политики. Но этот скачок произошел бы и в отсутствие протекционистских тарифов, ибо он прежде всего был результатом внедрения новых технологий в металлургической и химической промышленности Германии, которые позволили им лучше использовать природные ресурсы, имевшиеся в стране в изобилии.
Антилиберальная политика, уничтожив свободное перемещение рабочей силы в международной торговле и значительно ограничив даже мобильность капитала, в определенной степени уничтожила различия, существовавшие в условиях свободной торговли между началом и концом XIX в., и вернула мир к тем условиям, которые преобладали в то время, когда доктрина свободной торговли впервые была сформулирована. Снова капитал и прежде всего труд были ограничены в своем передвижении. В существующих сегодня условиях беспрепятственная торговля потребительскими товарами не способна стимулировать никаких миграционных движений. И вновь результатом было бы такое положение дел, при котором отдельные народы мира будут заняты в тех видах и отраслях производства, для которых в их странах существуют относительно лучшие условия.
Каковы бы ни были предпосылки развития международной торговли, протекционистские тарифы могут привести лишь к одному: помешать вести производство там, где для него существуют наиболее благоприятные природные и общественные условия, и вынудить вести производство там, где условия хуже. Результатом протекционизма поэтому является снижение производительности человеческого труда. Сторонник свободной торговли далек от отрицания того, что зло, с которым народы мира желают бороться посредством политики протекционизма, действительно является злом. Он лишь утверждает, что средства, рекомендованные империалистами и протекционистами, не способны уничтожить это зло. Поэтому он предлагает другой путь. Чтобы создать необходимые условия для прочного мира, либерал желает изменить одну характерную черту современной международной ситуации, а именно тот факт, что эмигранты из таких стран, как Германия и Италия, с которыми при разделе мира обошлись как с падчерицами, должны жить в районах, где в результате принятия на вооружение антилиберальной политики они обречены на утрату своей национальности.
8. Свобода передвижения
Либерализм иногда упрекают в том, что его программа преимущественно негативна. Утверждают, что это следует из самой природы свободы, которую можно мыслить только как свободу от чего-либо, ибо требование свободы заключается, в сущности, в отвергании разного рода притязаний. С другой стороны, полагают, что программа авторитарных партий позитивна. Поскольку с терминами «негативный» и «позитивный» связаны вполне определенные ценностные суждения, такая манера высказывания уже содержит в себе скрытую попытку дискредитировать политическую программу либерализма.
Нет нужды вновь повторять, что либеральная программа – общество, основанное на частной собственности на средства производства, – не менее позитивна, чем любая другая мыслимая политическая программа. Негативным в либеральной программе является только отрицание, отторжение и борьба со всем, что противоречит этой положительной программе. Защитная поза программы либерализма – как и любого движения – определяется позицией, занимаемой по отношению к ней оппонентами. Там, где противодействие наиболее сильное, ответ либерализма также должен быть сильным; там, где оно относительно слабо или совершенно отсутствует, достаточно нескольких слов, соответствующих обстоятельствам. А поскольку противодействие, с которым пришлось сталкиваться либерализму по ходу истории, менялось, оборонительный аспект либеральной программы также претерпел изменения.
Лучше всего это видно по позиции, занимаемой им в вопросе свободы передвижения. Либерал требует, чтобы каждый человек имел право жить там, где он хочет. Это не является «негативным» требованием. Возможность для каждого человека работать и распоряжаться заработанным там, где ему нравится, составляет самую суть общества, основанного на частной собственности на средства производства. Этот принцип приобретает характер отрицания лишь тогда, когда он сталкивается с силами, стремящимися ограничить свободу передвижения. Негативный аспект права на свободу передвижения с течением времени полностью изменился. Когда в XVIII–XIX вв. возник либерализм, ему пришлось бороться за свободу эмиграции. Сегодня борьба идет за свободу иммиграции. В то время либерализму приходилось противостоять законам, которые препятствовали сельским жителям переезжать в города и грозили суровым наказанием любому, кто хотел покинуть родину и добиться большего на чужбине. Однако иммиграция была в целом свободной и беспрепятственной.