одна великая нация, которая твердо придерживается милитаристского идеала, а именно русские.
Разумеется, даже среди русского народа есть такие, кто не разделяет этой идеи. Остается только сожалеть, что они не смогли одержать верх над своими соотечественниками. С того момента, когда Россия начала влиять на европейскую политику, она постоянно ведет себя как разбойник, поджидающий в засаде момента, когда он сможет наброситься на свою жертву и ограбить ее. Никогда русские цари не признавали никаких других ограничений для расширения своей империи, кроме продиктованных силой обстоятельств. Позиция большевиков в отношении территориального расширения своего господства не отличается ни на йоту. Они также признают только одно правило: при завоевании новых земель можно, а на самом деле нужно идти так далеко, насколько отваживаешься, учитывая свои ресурсы. Счастливым обстоятельством, спасшим цивилизацию от уничтожения русскими, было то, что народы Европы оказались достаточно сильны, чтобы успешно отразить нападение орд русских варваров. Опыт, приобретенный русскими в наполеоновских войнах, крымской войне и турецкой кампании 1877–1878 гг.[65], показал им, что, несмотря на огромную численность солдат, их армия не способна предпринять атаку на Европу. Мировая война просто подтвердила это.
Оружие разума опаснее штыков и пушек, разумеется, отклик, который идеи русских нашли в Европе, объясняется прежде всего тем, что Европа сама была полна этими идеями до того, как они пришли из России. На самом деле точнее было бы сказать, что сами эти идеи по происхождению не были русскими, как бы ни соответствовали они характеру русского народа, а были заимствованы русскими в Европе. Интеллектуальное бесплодие русских столь велико, что они никогда не смогли бы сами найти выражение собственной глубинной природы[66].
Либерализм, который полностью основан на науке и политика которого представляет не что иное, как применение результатов науки, должен остерегаться высказывания ненаучных ценностных суждений. Ценностные суждения стоят вне науки и всегда являются чисто субъективными. Поэтому нельзя говорить о нациях как о более или менее достойных. Следовательно, вопрос о том, являются ли русские менее достойными или нет, лежит за пределами нашего обсуждения. Мы вовсе этого не утверждаем. Мы говорим только о том, что они не желают входить в систему человеческого общественного сотрудничества. В отношении человеческого общества и сообщества наций их позиция – это позиция народа, стремящегося к потреблению того, что накоплено другими. Люди, жизненными силами которых являются идеи Достоевского, Толстого и Ленина, не могут создать прочную социальную организацию. Они должны скатиться к условиям полного варварства. По сравнению с США природа более щедро одарила Россию и плодородием земли и разнообразными полезными ископаемыми. Если бы русские следовали такой же капиталистической политике, как американцы, то сегодня они были бы самыми богатыми людьми в мире. Деспотизм, империализм и большевизм сделали их самыми бедными. Сегодня они ищут капиталы и кредиты по всему миру.
Если с этим согласиться, то отсюда следует ясный вывод о том, каким должен быть руководящий принцип политики цивилизованных наций в отношении России. Пусть русские остаются русскими. Пусть в собственной стране они делают что хотят. Но им нельзя позволить выходить за пределы своей территории, чтобы они не разрушили европейскую цивилизацию. Разумеется, это не означает, что ввоз и перевод русской литературы следует запретить. Невротики могут наслаждаться ей, сколько пожелают, здоровые люди в любом случае будут ее сторониться. Это не означает, что русским следует запретить распространять свою пропаганду и раздавать по всему миру взятки, как это делали цари. Если современная цивилизация не сможет защитить себя от нападений наемников, то она в любом случае долго не просуществует. Речь также не идет о том, чтобы препятствовать американцам и европейцам посещать Россию, если она их привлекает. Пусть они своими глазами, на свой страх и риск и под свою ответственность посмотрят на страну массовых убийств и массовой нищеты. Это не означает также, что следует мешать капиталистам предоставлять Советам займы или как-то инвестировать капитал в Россию. Если они достаточно глупы, чтобы верить в то, что когда-либо они вновь увидят хоть часть своих денег, пусть рискуют.
Но правительства Европы и Америки должны прекратить способствовать советскому деструкционизму, субсидируя экспорт в Советскую Россию и тем самым внося финансовый вклад в укрепление в России советской системы. Пусть они прекратят пропаганду эмиграции и экспорта капитала в Советскую Россию.
Следует ли русским отказаться от советской системы – решать им самим в своем кругу. Страна кнута и лагерей сегодня уже не представляет угрозы миру. Со всем их стремлением к войне и разрушению русские уже не способны серьезно угрожать миру в Европе. Поэтому их вполне спокойно можно предоставить самим себе. Единственно, чему следует противостоять, так это тенденции с нашей стороны поддерживать или содействовать деструкционистской политике Советов.
Глава 4Либерализм и политические партии
1. «Доктринерство» либералов
Классический либерализм упрекают в излишнем упрямстве и недостаточной готовности идти на компромиссы. Якобы именно благодаря этой негибкости он потерпел поражение в борьбе с разного рода нарождающимися антикапиталистическими партиями. Если бы он, как это сделали другие партии, осознал важность компромисса и уступок популярным лозунгам для завоевания расположения широких масс, то смог бы сохранить по крайней мере часть своего влияния. Но он никогда не заботился о том, чтобы создать партийную организацию и партийный аппарат, как это сделали антикапиталистические партии. Он никогда не придавал значения политической тактике в ходе предвыборных кампаний или парламентской работы. Он никогда не принимал участия в лукавых интригах или политическом торге. Это непреклонное доктринерство неизбежно привело к упадку либерализма.
Фактические утверждения, содержащиеся в этом заявлении, полностью соответствуют истине. Но считать это упреком по отношению к либерализму – значит обнаруживать полное непонимание его сути и духа. Основное и самое глубокое из фундаментальных прозрений либеральной мысли состоит в том, что именно идеи составляют фундамент, на котором возведено и держится все величественное здание человеческого общественного сотрудничества, и что прочная общественная структура не может быть построена на основе ложных и ошибочных идей. Ничто не может служить заменой идеологии, которая повышает ценность человеческой жизни путем поощрения общественного сотрудничества, – и менее всего ложь, называется ли она «тактикой», «дипломатией» или «компромиссом». Если люди добровольно, в силу понимания общественной необходимости, не будут делать то, что нужно делать для сохранения общества и роста всеобщего благосостояния, то никто не сможет направить их на путь истинный никакими хитрыми уловками и махинациями. Если они ошибаются и заблуждаются, их нужно попытаться просветить с помощью обучения. Но если их невозможно просветить, если они упорствуют в своем заблуждении, тогда ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить катастрофу. Трюки и ложь демагогических политиков могут пригодиться тем, кто, будь они честны или вероломны, работает на разрушение общества. Но дело общественного прогресса, дело дальнейшего развития и интенсификации общественных связей не может делаться посредством лжи и демагогии. Никакой силе на Земле, никакой хитрой уловке или ловкому обману не удалось одурачить человечество настолько, чтобы заставить его принять социальное учение, которое оно не только не признает, но и открыто отвергает.
Для того, кто желает вернуть мир к либерализму, открыт только один путь – убедить своих сограждан в необходимости принятия на вооружение либеральной программы. Эта просветительская работа – единственная задача, которую либерал может и должен выполнять, чтобы предотвратить, насколько у него хватит сил, самоуничтожение, к которому сегодня общество стремительно приближается. Здесь нет места для уступок ни одному из любимых или привычных предрассудков и заблуждений. Что касается решения вопроса о том, будет ли общество продолжать свое существование, будут ли миллионы людей процветать или погибнут, то здесь нет места для компромиссов, проистекающих от слабости или от чрезмерного почтения к чувствам других.
Если либеральным принципам будет вновь позволено направлять политику великих наций, если революция в общественном мнении снова предоставит капитализму свободу, мир постепенно сумеет выкарабкаться из того состояния, в которое его завела политика объединенных антикапиталистических фракций. Иного выхода из нынешнего политического и социального хаоса нет.
Самой серьезной иллюзией классического либерализма был его оптимизм в отношении направленности эволюции общества. Поборникам либерализма – социологам и экономистам XVIII и первой половины XIX в. и их сторонникам – казалось бесспорным, что человечество будет неуклонно подниматься по ступеням совершенства и ничто не в состоянии остановить этот прогресс. Они были твердо убеждены, что рациональное знание открытых ими фундаментальных законов общественного сотрудничества и взаимозависимости вскоре станет всеобщим, и после этого общественные узы, мирно объединяющие человечество, станут еще теснее, общее благосостояние будет постоянно расти, а цивилизация будет подниматься на все более высокие уровни культуры. Ничто не могло поколебать их оптимизма. Когда атаки на либерализм стали все более неистовыми, когда со всех сторон господство либеральных идей в политике стало оспариваться, они расценили это как последний залп арьергардных боев отживающей системы, не требовавший серьезного изучения и контратаки, поскольку в любом случае вскоре она рухнет без посторонней помощи.