— Ого, оказывается, у великого Кеоцикаля имеется совесть.
— Тут есть и рациональная сторона. Каждый обращенный в их веру человек — это плюс один боец в нурийской армии. Сколько в общем проживает народу в Верхней Романии, Саварии, Нарбонии, Ал Могуне, Адрии?
— Миллионов двадцать два… двадцать три, — протянул Ундолим. — Последняя перипись проводилась четыре десятка лет назад.
— Допустим, половину нурийцы перебьют, останется половина, из них каждого десятого поставят в строй. Что получим? Миллион рыл. А знаешь, сколько Ацтлан может выставить вместе с зомби?
— Полмиллиона.
— Где-то так.
— Нурийцам нужно есть, пить спать, а нежити нет. К тому же вы способны восполнять потери за счет врага.
— Ты чем слушал, когда Виктория лекции читала об армии культа? Трупы мутантов не поддаются воскрешению. То ли какая-то наложенная защита, то ли влияние эмульсии. Без досконального изучения не разберешь.
— У нас хватает захоронений обычных людей. В условиях тотальной войны мы даже закроем глаза на их осквернение.
Кирилл покачал головой.
— Боюсь, ты до сих пор не до конца осознаешь степень угрозы, Ундолим. Во времена ванаров любителей эмульсии удалось победить с огромным трудом, с помощью целого пантеона Вечных. А мы сильно уступаем им в могуществе.
«Наверное, зря Сохсара прибил. Он бы хоть советом помог».
— Хочешь сказать, мы обязательно проиграем?
— Я хочу сказать, что не гарантирую нашей победы и надо выкручиваться.
— Как?
— Атомная бомба не помешает.
— Это какая-то разновидность пороховой?
— Можно и так сказать. Одна способна целый город уничтожить… — тут Кирилла осенила мысль. — Придумал!
«Да, сделаем термоядерную бомбу или даже несколько. Нурийцы „случайно“ подкинули нам кучу подходящего материала. Все равно он на что-то иное не годен из-за наложенных проклятий».
— Твой тон звучит обнадеживающе.
— Нужны предварительные испытания.
— Немыслимое расточительство драгоценного материала! — причитал Тлалок. — Так нельзя!
— Бесполезные кирпичи, — отмахнулся Кирилл. — Мы им хотя бы какое-то применение найдем.
— Это слитки орихалка!
— Проклятые слитки орихалка.
— Заклинание раскрытия ничего не показало.
— Нурийцы знали, что мы обязательно проверим их дары. Проклятье хорошо спрятано. Только магический глаз Сэдзо способен его распознать.
— У демона пуля в башке и разжижение мозгов от выпивки.
— Он бросил пить, — архилич повернулся к стоявшему поблизости Сэдзо. — Правда?
— Да, мой царь, — печально вздохнул бывший алкоголик. — Ничего кроме воды и травяного чая.
— Почему не слышу бодрости в голосе? В здоровом теле — здоровый дух.
— Без выпивки жизнь тусклая и унылая.
— А, ясно, еще не свыкся.
В небе мелькнула черная тень с огромными крыльями. На поляну, где собрались немертвые, приземлился Ундолим.
— Звали?
— Да, звали. Помнишь, я говорил про сверхмощную бомбу?
— Помню.
Кирилл указал на открытый ларец с орихалковыми слитками.
— Ну вот.
— Это орихалк?
— Который мы используем в качестве взрывчатки.
— Не слишком расточительно?
— Это дар нурийцев, которым они хотели купить союз. Загвоздка в том, что он проклят.
— Просто так поглазеть ты бы меня вряд ли позвал, — заключил дракон. — Значит чего-то нужно.
Ахилич взял в руки один из слитков с вырезанными на поверхности глифами.
— Надо напитать эту штуку энергией до отказа и бомба готова.
— Всего-то?
— Поможешь?
— Прямо сейчас?
— Если не трудно.
Глаза дракона засверкали, от него в сторону слитка протянулись сиреневые языки чистой магии. Зарядка шла на протяжении часа, пока Ундолим банально не выдохся.
— Все, больше не могу. Устал.
Кусок орихалка на ощупь был теплый, Кирилл слабо представлял емкость подобного аккумулятора, но энергии успели закачать достаточно. Должно рвануть не слабее Средоточия в храме Вечных, поскольку сейчас цепная реакция будет спровоцирована специально.
— Отдыхай, — Кирилл с орихалковым кирпичом бодро зашагал по травянистой равнине. — Скоро увидишь представление.
Отойдя метров на пятьсот от стен Элиды, архилич произнес слово-ключ. Глифы на слитке ярко засияли, он начал резко нагреваться. До взрыва оставались считанные секунды, Кирилл успел прыгнуть в портал.
— Четыре… три… два… один… Э-э, ноль. Почему ничего не происходит?
— Может, ты где-то ошибся? — предположил Тлалок.
— Где я мог ошибиться? Когда я бросил слиток, он начал сиять и…
На равнине словно вспыхнула миниатюрная атомная бомба, зрители увидели расширяющийся шар белого огня, затем последовала ударная волна. Кирилла, остальных личей, Сэдзо сшибло с ног ударной волной.
«Охренеть, жахнуло не слабее пятитысячной ФАБ».
Перепуганные жители Элиды могли наблюдать поднявшееся в небо грибовидное облако.
— Да тебе руки надо вырвать, Кеоцикаль! — пророкотал голос пришедшего в себя Ундолима. — Я оглох!
— Совсем? — прокричал архилич.
— Я не понимаю, что ты там пытаешься сказать.
— Мне понравилось, — поделился впечатлениям Тлалок. — Разрушительная сила не уступает тому, что случилось в Васгаре.
— Этот взрыв магической природы, следовательно, обладая достаточно серьезной защитой, его можно пережить. Я ведь тогда уцелел. Или просто повезло, что ударной волной отнесло в сторону.
Позже всех на ноги поднялся Сэдзо.
— Почему в ушах звенит?
— Это пройдет, — сказал ему Кирилл. — Воздействие ударной волны. У меня такое часто бывало.
— Чего? — порождение Ада также лишилось слуха на неопределенный срок.
— Иди, отдыхай!
— Кому в морду дать?
— Никому. Эй, — позвал архилич одного из младших жрецов. — Отведи его в мою резиденцию, подлатай, дай что-нибудь от головной боли.
— Как пожелаешь, владыка.
Испытание орихалковой бомбы завершилось более чем удачно. Одного такого «кирпича» хватит для уничтожения нескольких сотен солдат, наступающих плотным строем. А если взорвать сразу весь ларец со слитками, получится маленькая Хиросима.
Квинт идею Кирилла оценил по достоинству, прочие маги, жрецы крутили пальцем у виска. Только полоумному архиличу могло прийти в голову использовать ценнейший металл в качестве взрывчатки.
Для уничтожения Великого Вестника Преображения сгодятся любые средства. Если его не получится покрошить в мелкий фарш из кинетических ускорителей, можно попробовать испарить орихалковой бомбой. В крайнем случае архилич забросит тварь в подпространство, откуда та никогда не выберется.
Планом Г, на совсем уж безвыходную ситуацию, является создание микроскопической черной дыры. Подброшенных Молохом знаний теоретически хватит для ее создания. Стоит допустить хоть малейшую ошибку, сингулярность не захлопнется, а спустится к ядру планеты и начнет безжалостно пожирать всю физическую материю вокруг себя. Кирилл не уверен, что вообще рискнет это сделать.
Магия в умелых руках становится грозным оружием, Молох со своей силой и знаниями вообще мог управлять реальностью в локальных масштабах. Скрутить пространство в бантик? Не вопрос. Замедлить ход времени? Легче легкого. Превратить тыкву в карету? Достаточно пожелать.
Как он с такими возможностями не остановил ядерную войну, непонятно.
Кириллу до Молоха расти и расти. Сейчас его потенциал на уровне плюс-минус полубог, хотя полубоги разные бывают.
Одного архилич размажет тонким слоем щелчком пальца, над вторым придется попотеть, с третьим будет биться на равных, от четвертого драпать, сверкая пятками. Факторов, определяющих победу, бесчисленное множество. И магическая мощь тут не всегда решает.
Кирилл запросто канет в небытие, если какой-нибудь уличный бродяга неожиданно ткнет разрывателем душ под ребро. Тут не компьютерная игра с уровнями прокачки.
— …наш мир поглотит тьма, если ты не выступишь на север сейчас, Кеоцикаль! — причитала сгорбленная старуха, одетая в лохмотья, не менее древние, чем она сама. Ее левый глаз был поражен катарактой, правый тоже находился не в лучшем состоянии. — Каждый день промедления приближает конец.
«Интересно, а если ей очки подогнать, она перестанет стукаться лбом о косяки?» — размышлял Кирилл, отстранено слушая словесный поток престарелой провидицы. Он согласился ее принять, ибо она и ее последователи достали личей просьбами устроить аудиенцию.
— Ты мне пытаешься указывать, что делать?
— Я вижу будущее, владыка мертвых.
Как и жрецы-личи, Кирилл с крайним скептицизмом относился к оракулам, провидцам, гадателям и прочим шарлатанам. Некоторые из них действительно способны заглянуть вперед, но это ничего по большему счету не дает. Будущее является набором триллионов вероятностей, меняющихся с каждым принятым решением. Ничего не предопределено, если не считать отдельных случаев с самосбывающимися пророчествами. Угадать, что будет через месяц, год все равно, что ткнуть пальцем в небо. Процент успешных предсказаний не превышает статистической погрешности.
— Меня не впечатляют слова про надвигающуюся тьму. Напоминает сюжет какой-нибудь дрянной пьесы.
— К моим словам прислуживался даже наместник! — взорвалась старуха.
— И где он теперь?
— Ты не желаешь слушать! Мои предсказания почти всегда сбываются.
— Почти не считается. Я тоже могу наговорить кучу чепухи, что-то из нее обязательно сбудется… Мир накроет тьма. Как прикажешь это понимать? Она каждые сутки его накрывает.
— Это связано с северянами. Их души поработило зло.
— Зло? О, как.
— В видениях я узрела бездонную пасть, пожирающую всех, кто в нее попадает. Люди, гоблины, драконы. Никому не спастись!
— Да-да, кажется, не так давно на роль главного зла пророчили нас, немертвых, мол, все поглотим, уничтожим, создадим царство, населенное одними трупами. И что?
— Это пророчество касалось ванаров, а не людей.