Невооруженным глазом было трудно заметить два расплывчатых силуэта, крадущихся через узкие улочки и дворы Никополя. Но даже если кто-то обратит внимание на аномалию, то скорее не придаст ей значения, приняв за игру света или собственного воображения.
Квинта с Тлалоком от посторонних взоров скрывали маскировочные чары.
Впрочем, сколь эта магия хороша, столь же много создает проблем. Невидимка сам превращается в полуслепого котенка, поскольку почти весь свет проходит сквозь тело. Нивелировать этот недостаток можно с помощью «кошачьего глаза». Наложенное на себя заклинание ночного зрения позволяет относительно четко видеть, находясь под покровом невидимости, но в исключительно серых тонах. Дело в улавливании части инфракрасного спектра.
На крыльце одной из усадеб диверсанты застали группу нурийских уродов, которые развели костер из мебели и жарили на нем отрубленную человеческую ногу. Рядом в обилии валялись обглоданные кости, пируют не первый день.
Внутри Квинлана вспыхнула ярость, он едва не выплеснул свою магию на каннибалов. Американец тоже бывало творил ужасные вещи, но исключительно из необходимости, а эти зверства были ради удовольствия. Искаженные эмульсией мутанты распивали алкоголь, горланили песни и совокуплялись.
— Чего застыл? — шепнул коллеге более хладнокровный Тлалок.
— И как этих тварей земля носит?
— Мы тут как раз за тем, чтоб положить конец их бесчинствам.
Лазутчики направлялись к Драконьему холму, где возвышались девять монументальных сооружений. Каждый храм являлся местом поклонения и одновременно жилищем одного из древних. По докладам разведчиков Энра расположился где-то там.
Квинлану доводилось и раньше бывать в столице Нового Рима, он знал центральные улицы, основные достопримечательности. Этот город был одинаково прекрасен и отвратителен. Внешний лоск, помпезность заставляли жителей провинции при первом посещении разевать рты от удивления. Белокаменные дома, храмы, театры, форумы, иные чудеса архитектуры с налетом поздней античности. Но за красивой вывеской крылось множество отрицательных моментов. Громадное социальное неравенство, коррупция, нищета, неблагоприятная криминогенная обстановка, медленно разъедавшие римское общество Отрии последние два века. Только наличие сдерживающего фактора в виде драконов не давало расползтись империи на лоскутные царства. До последнего времени.
Квинлан не понаслышке знал, что такое оказаться нищим или, хуже, рабом. Зарождавшаяся прослойка крепостных крестьян, рабочих жила не сильно лучше невольников. Нобили могли безнаказанно убить их за любой пустяк, продать на рынке словно скотину.
В связи с тем, что Новый Рим давно не завоевывал новых территорий, предел расширения просто исчерпан, а необходимость в рабах не отпала, имперцы решили разводить их. Самые предприимчивые рабовладельцы создавали целые фермы для взращивания человеческого скота.
Рабство в обществе ацтлани резко отличалось от ромейской системы и действовало согласно другим правилам. Дети рабов не попадали автоматически в рабство, и рабам разрешалось обладать чем-либо — порой даже своими рабами. Если раб попадал в услужение некромантам, не в качестве жертв или подопытных — их освобождали, также на свободу можно было рассчитывать при успешном побеге. Если не нашли за три месяца, считай, свободный человек.
Не то чтобы в Ацтлане знали о правах человека, просто зомби успешнее живых невольников на тяжелых работах.
Квинлан не особо сожалел о падении Нового Рима, ему так и так грозила катастрофа в силу объективных экономических, социальных, политических факторов.
По мере приближения к Драконьему холму плотность нурийцев на квадратный метр резко возрастала, включая количество патрулей. По краям дорог были расставлены кресты с распятыми людьми, враг совершал это в качестве устрашения. Самую популярную ромейскую казнь использовали против ее же изобретателей.
Выжившие обитатели столицы, кто не успел бежать, сидели по домам и в ужасе ожидали, когда придут за ними. Культисты не делали разницы между рабом или нобилем.
— Берем этих, — шепнул Квинт Тлалоку. — Левого прибьем, правого допросим.
Навстречу лазутчикам через узкий проулок неспешно шли двое нурийцев в хитиновой броне. Дорогу им освещали зажженные факелы.
— Может лучше наоборот?
— Почему?
— У левого на шлеме красная полоса намалевана. Он выше званием, младший командир десятка. Знает больше рядового.
— Будь по-твоему, — согласился Квинт. — Пусть подойдут поближе. Магию не используем.
— Нурийцы очень сильные и выносливые.
— Ты, высший лич, тоже парень не слабый.
Квинт с Тлалоком подкараулили оккупантов из-за углов. Те даже ничего не успели поделать, когда нечто невидимое напало на них. Американец молниеносным движением вогнал обсидиановый кинжал в слабозащищенную шею нурийского солдата. Высший лич действовал менее тонко: ударил кулаком в грудь, отчего у мутанта сперло дыхание, и он не мог закричать, затем получил в лицо.
— Готовы.
Один нуриец захлебывался кровью, второй с переломанными ребрами пытался продышаться. От греха подальше Тлалок забрал у потенциального информатора саблю и стянул хитиновый шлем. Бессмертные во всей красе узрели очередную изуродованную эмульсией тварь. Угольно-черные кожа, глаза, широкий рот, скорее напоминающий пасть с кривыми зубами.
— Если будешь вести себя хорошо, умрешь быстро, — пообещал Квинт пленнику. — Где находится Энра?
— Вестник… — прохрипел воин. — В храме… главного дракона… Димувира.
— Охраны много?
— Вы… может быть, и проскочите…
— Как насчет защитных, сигнальных чар?
— Великий Вестник… не нуждается в них… Он есть само… разрушение…
— Благодарю за подсказку. — Кинжал Квинта перерезал нурийцу горло. — Видишь, Тлалок? Энра поступил очень предсказуемо, разместившись в логове Димувира.
— Это одно из самых насыщенных силой мест на Пангее, — ответил лич. — Ничего удивительного.
— Полдела сделали.
— Наверняка после нападения Борейских горах охрана Великого Вестника усилена и наложена кучу защитных чар.
— Вряд ли нурийцы ожидают, что в этот раз мы отравим жабу, — высказался американец. — Всего не предусмотришь.
Пробираться через храмовые кварталы Драконьего холма оказалось труднее всего. Количество врагов здесь зашкаливало, они разбили целые палаточные лагеря на площадях, мест в жилых зданиях не хватало. Нурийцы, конечно, могли б перебить остатки ромейского населения, но утилизация трупов та еще морока, да и кому-то надо прислуживать новым хозяевам.
Регулярные воинские подразделения Кэл Нура вели себя более цивилизованно в отличие от собратьев из числа Истовых Ревнителей, даже за каннибализмом не были замечены.
Тлалок с Квинтом крались на цыпочках по нурийскому расположению. Одна ошибка и будет поднята тревога, что означает провал миссии.
Храм Димувира представлял из себя внушительное сооружение из белого мрамора. С покатой крышей, прямоугольное, обрамлённое с четырёх сторон колоннадой, основной вход был достаточно велик для прохода драконьей туши.
Неподалеку от храма расположились два исполинских гуманоида, виденных Тлалоком в Борейских горах. Телохранители Энры, сомнений в его присутствии больше не оставалось. Тощий великан, облокотившись о стену культового сооружения, спал, другой с двумя головами сидел рядом и жарил на костре бычью тушу.
— Сегодня наш день, — шепнул Квинт, затаившийся с коллегой между нурийскими палатками. — Чуешь этот запах?
— Какой именно? — отозвался Тлалок. — Я чую много запахов. Горелое масло, пот, жареное мясо, помет кхорлов, моча, ароматы вина и какой-то перебродившей браги.
— Я про бензин.
— Бензин? — удивился лич. — Но откуда ему тут взяться?
— Насколько помню, разные сорта нефти имеют разный запах. Бензин из их числа.
Взгляд Тлалока приковали припаркованные у входа в храм Димувира телеги с бочками, возле которых нурийцы выставили караул из десятка солдат.
— Надо проверить те бочки.
— Жди здесь, — приказал Квинт. — Если меня заметят, обстреляешь их заклятьями, дашь мне время убраться подальше, а потом уберешься сам.
Лич не стал возражать.
Неразличимый в темноте силуэт зашагал к охраняемому обозу. Американец вернулся обратно через несколько минут, оставшись необнаруженным.
— Что выяснил?
— В бочках нефть, — Квинт был доволен. — Я вылил яд в две из них.
— Может, не стоило? Лучше одна большая порция.
— Отрава должна до… — американец замолчал на полуслове, прислушался к окружающим звуками. Разговаривать даже шепотом посреди вражеского расположения чревато неприятностями. — Дойти до адресата. Я удвоил шансы.
— Уходим? — с нетерпением спросил Тлалок.
— Куда торопиться? Понаблюдаем, убедимся, что сработало.
— Тогда нужно найти менее опасное место.
— Предлагаю проникнуть в храм.
— Спятил?
— Как раз наоборот. Мне доводилось бывать в храме раньше, я знаю там пару укромных мест.
— Точно спятил.
— Ты со мной?
— Владыка меня сто раз подряд убьет, если я позволю тебе сгинуть.
Набравшиеся наглости лазутчики прошмыгнули через основной вход, охранявшийся по высшему разряду. Лишь один из нурийских мутантов обратил внимание на непонятное марево в воздухе, выхваченное светом магического пламени.
— Почудится же… — проворчал стражник с копьем.
— Ты о чем? — повернул голову его товарищ.
— В этом храме точно духи не обитают?
— Вроде нет. Жрецы же все проверили.
— Значит, от недосыпа воображение разыгралось.
— Не у тебя одного.
Нурийцы изменили внутреннее убранство храма исходя из собственных предпочтений. Статуи драконов и младших богов пантеона снесли, развесили черные знамена с золотым солнцем, стены и колонны расписали колдовскими глифами, расставили защитные тотемы с черепами. И все же, меры предосторожности не уберегли от проникновения двух невидимок.
— Ну и где Энра? — спросил Тлалок, кравшийся вместе с Квинтом в тени.