— Мы должны сопроводить тебя в Гизию…
— Зачем? — жестко спросила Има.
— Таков был приказ главной жрицы… Последней жрицы… Мы подчиняемся ей.
Има нахмурилась, а потом неожиданно просияла и заявила со всей возможной уверенностью:
— Теперь я — ваша жрица. И главная и последняя, а, значит, вы теперь должны подчиняться мне. И у меня будет для вас новый приказ.
— Твой приказ не должен противоречить главной цели ордена Пан-Терры, — прошамкал мертвый.
— Он и не будет. Жрицы оберегали дракона, но дракон больше не в Гизии. Он в другом месте, и я иду за ним.
Има не представляла, как можно добраться до Мортелунда быстро. Как это провернуть не знал никто из них. Живой конь и восставший из мертвых верблюд бежали так стремительно, как могли. Даже выносливая Пепа выдохлась от долгой скачки.
Нагнать ищеек никак не выходило.
Архо обратился к уставшей, растрепанной Име, когда его верблюд споткнулся и резко встал:
— Надо остановиться. Если даже мертвым уже понадобился отдых, что говорить о живых?
— Мы не можем терять время, — вздохнула Има, — но сделать привал действительно нужно. Все выбились из сил. — Она нехотя спрыгнула на землю и тяжело уселась в траву, привалившись спиной к замшелому валуну. — Я только минуточку вздремну… Только минуточку… Вы меня обязательно разбудите, если долго…
И веки слиплись, как медом обмазанные.
Сначала сквозь навалившуюся дремоту проступали внешние звуки. Вот Браслет жадно щиплет траву. Вот урчит и похрюкивает, засыпая, утомленная Пепа. Вот кто-то из жриц раскачивает храмовый колокол, и мелодичный звон его летит над…
Это, кажется, уже из другой реальности. Из прошлого, которого больше нет.
И оттуда же эхом колокола — голос…
— Помни, дорогая, наш орден — особый. Ты знаешь, что такое Пан-Терра? С одного древнего языка это означает «Все-зверь». Так что Пан-Терра и есть владычица всех зверей.
— Она — кошка?
— Нет. Вовсе не кошка. Она — Майя, что значит — «мать». Или, вернее, наша всеобщая «прамать». Прародительница.
Маленькая Имани спрашивала:
— Она и тебя прародила?
— Всех нас. И не только нас. Других зверей тоже.
— Зверей?
— Да, всех тех, кто териа…
Сквозь грезу пробивался голос Архо. Он кому-то кричал: «Эй, это мы! Это я! Мы здесь…» Потом называл чье-то имя, к кому-то обращался, и кони стучали копытами в ответ. Много коней. Какой-то большущий отряд.
А Има смотрела дальше свой сон-воспоминание:
— Вот она какая, древняя Майа…
Маленькая Имани наблюдала, как сухие, сильные руки главной жрицы раскручивают на две части золотой диск медальона с узором, похожим на солнце. Интересно, что внутри? А там — тонкая пластинка камня с вросшим в него скелетиком, расплющенным, старым, едва читаемым…
И Имани удивлялась наивно и по-детски честно:
— Ой! А она на самом деле — крыска?
— Она — мать.
— Почему она такая маленькая?
— Потому что первая.
— Как ее зовут?
— Эомайя Скансория. — Крышка медальона возвращалась на место, проворачиваясь и запирая Майю внутри. — Однажды все это окажется у тебя и будет означать, что ты — главная. Ты сама все поймешь и вспомнишь наш разговор, когда будешь готова.
Маленькая Имани кричала восторженно:
— Дай мне ее! Дай мне Майю! Я хочу! Я готова! Я уже готова…
— Я готова.
Има открыла глаза, быстро поднялась на ноги. Медальон на груди нагрелся и слегка пощипывал кожу, а вокруг все изменилось.
На небольшой, пустынной полянке, где был устроен привал, толпилась целая армия незнакомой нежити. Сновали вокруг какие-то монстры; бродили, бряцая доспехами, вооруженные мертвяки; били копытами мертвые кони. Там и тут торчали воткнутые древками в землю боевые знамена с хохочущей лисой.
Через все это столпотворение к Име навстречу двигался Архо в компании мертвой девушки. Ее строгое волевое лицо Има вспомнила сразу. Это же призрак из терема на холме!
Неужели…
— Има! Ты очнулась? — окликнул Архо. — Ты в порядке? Что с тобой происходило?
— Я отдыхала… вроде бы…
— Ты оцепенела и была, как неживая, — покачал головой лич. — Ты никак не отреагировала на прибытие Люсьены, чем здорово нас с Пепой напугала. Я пытался тебя разбудить, но даже моя исцеляющая сила не помогала. Поверь мне, появление всей этой боевой нежити было довольно громким. Хорошо, что ты пришла в себя.
— Я не совсем спала, — призналась Има, — я вспоминала. И вспомнила кое-что важное. Я знаю теперь, как усмирить дракона, — она разочарованно взглянула на лича, на его мертвую спутницу и на подоспевшую Пепу, — но не представляю, как догнать его. Ищейки поразительно быстры.
— Их можно нагнать, не переживай, — сказала Люсьена, протягивая Име руку и представляясь. — Неподалеку отсюда есть тайный древний телепорт, который переносит прямо в окрестности Мортелундской Центральной Цитадели. Не все еще потеряно. — Она нахмурила разлетистые брови. — Эй, живая! Я знаю, что тебе нелегко, но даже не думай сейчас сдаваться.
Мортелунд. Центральная Цитадель
День выдался, что называется — «забот полон рот»!
Полувий знал, что дракона не стоит предъявлять остальным, поэтому подумывал спрятать его в самом глубоком подземелье цитадели, как только доставят.
Помимо дракона следовало разобраться с Владыкой и его наследием.
В спешке чернокнижник начал собирать своих соратников. Сначала разослал зачарованных птиц с посланиями, потом, посчитал тех, кто ответил на зов. Отозвались далеко не все те, кого колдун ожидал застать в целости, поэтому он хмурился, принимая в руки птиц, что вернули послания назад.
Он думал, что после чисток в Данмаре членов ордена осталось побольше. Старик рассчитывал, что хитрые и осторожные адепты Энолы укроются от агентов данмарского короля — как змеи расползутся по норам и углам… Похоже, в тех норах их и замуровали.
И все же ответивших было немало, а еще они были сильны.
И все они были освящены благодатью Энолы.
Покинув тайное святилище, Полувий отправился в зал, где встретился с остальными магами Триады. Сказал им:
— Мы должны назначить приемника в ближайший срок. В противном случае в Мортелунде начнутся волнения нежити. Нашим некромантам не справиться без воли Владыки.
— И кто же станет этим преемником? — осведомился Ульфред, и в голосе его прозвучало скрытое недоверие.
Второй некромант что-то подозревал, чуял неладное. Ну, да ничего! Их ведь против него двое — Полувий и Аки. Аки не подведет — искусится властью, что ему наобещана, и переметнется на сторону чернокнижника окончательно. Что говорить — Первый некромант туповат, а таких людей просчитать несложно. Так что Ульфред может не стараться.
Полувий уверенно заявил:
— Им станет Аки.
— Аки? — Ульфред внимательно посмотрел на соратника. — Ну, допустим. Только как быть с кровью? Аки — не носитель крови духа…
Чернокнижник улыбнулся как можно снисходительнее и поучающим тоном произнес:
— Сложилась ситуация, когда прямых наследников духа не осталось. Значит, принимать решение и перенимать власть должны самые сильные маги. Разве не очевидно? Кто еще сдержит нежить, если не мы с вами? А так как пост Владыки предполагает кого-то одного — пусть Аки займет его. Как сильнейший из нас.
Лесть.
Тупицы все, как один, обычно покупаются на лесть.
— А Первый некромант на эту авантюру согласился?
— Мне… — Аки замялся на секунду, встречаясь с Ульфредом взглядом, — придется занять место Владыки во благо Мортелунда.
— Значит, решено, — Полувий довольно потер ладони друг о дружку. — Тогда пройдемте в покои нашего почившего правителя. Займемся делом. Первому некроманту нужно будет извлечь из ладони Владыки печать и присвоить ее себе.
— Не думаю, что это получится, — пробурчал под нос Ульфред, но Полувий тут же перебил его.
— Все получится. Наследника ведь нет!
— А, может, есть?
— Тогда что ему мешает прийти сюда и заявить о своих правах?
На этих резких словах разговор завершился. Все трое прошли в покои Владыки и встали там, оставив охрану за плотно запертыми дверями.
Мертвый повелитель Мортелунда лежал на потемневшей простыни, пока еще нетленный. На него наложили столько сохраняющих чар, что хватило бы и на армию мертвецов.
— Ну, что ж, приступим? — Полувий выжидающе посмотрел на Аки.
Тот все еще пребывал в замешательстве. Вид царственного мертвеца сеял в душе первого некроманта большие сомнения. Дерзкий шаг на грани с предательством — не самое желанное действо для верного пса Владыки. Так это все выглядело со стороны.
Аки сомневался, как будто бы.
— Давай, — поторопил Полувий. — В конце концов, кто-то из нас должен это сделать. Ради порядка в Мортелунде.
Чернокнижник знал, что Аки не сможет колебаться вечно и примет решение. Также он знал, что защитное заклятье, которое наверняка лежит на печати, моментально убьет перового некроманта — любого, кто притронется к ладони Владыки без истинного права наследования. И как только Аки умрет, у него появится шанс забрать печать себе. Он что-нибудь придумает потом, как-нибудь оправдает необходимость нарушить все эти правила и с передачей…
— Печати нет.
Голос Ульфреда, бодрый и какой-то злорадный, нарушил ровный ток мыслей.
— Что?
— Нет ее. Передана была…
— Кому?
— Наследнику.
Полувий застыл, пристально глядя на бескровную ладонь Владыки. Переспросил, наконец:
— Какому наследнику?
— Истинному, — хором ответили ему первый и второй некроманты, после чего Аки добавил. — Надо скорее сообщить об этом всем воинам Мортелунда. Пусть мертвые укажут путь живым. Пусть они отыщут нового Владыку как можно скорее.
Тут Ульфред приложил палец к губам, призывая всех присутствующих к молчанию. Он пересек покои, направился к окну и указал куда-то вдаль.