ла не было до них. Живут и живут, главное, чтобы меня не трогали и носы свои благородные в мою жизнь не совали.
Поставив кипятиться воду в чайнике, я промыла ягоды и с увлечением принялась их толочь, чтобы получилась мягкая кашица. Ровно пять ягодок, больше мне не нужно. Остальную горстку положила сушиться на подоконник, кажется, они мне скоро могут пригодиться, а вот для чего и сама не знаю.
Перерыв на чай, смешать горячую воду с полученной массой из ягод, добавить немного сахара и мелко нарезанные листья бояр-девы, и вот этот чайничек с полученной смесью спрятать в темное место. Пусть стоит-бродит. Через пару дней будет готово!
Сейчас же я достала ведро, вытащила из кладовки несколько тряпок, кажется, бывших раньше простынями, а может, и скатертями, и отправилась выбирать себе временную спальню. В первую очередь я отмою одну из комнат на первом этаже, но спать на креслах больше не буду!
По какой-то причине приглянулась мне комнатка рядом со спальней палача. Хоть она и была чуть больше захламлена, чем остальные две, но понравилась и все тут. Даже мысли не хочу допускать, что мой интерес к ней кроется в соседе за стеной. Оценив масштаб работ, отправилась за водой и за остывшим отваром для уборки. Дышать пылью я уж точно не собиралась.
Работа снова закипела, я терла, мыла, протирала и так без остановки снова и снова. Пару чехлов, — один с матраса, второй со старенького кресла, непонятно почему оказавшегося в этой комнате, — я вытрясла на улице и унесла в прачечную, туда же отправились пыльные шторы с окон и одеяло. Нет уж, пока его не постираю, спать под этим пыльным “мешком” отказываюсь. Помыла окно, небольшой узкий шкаф протерла аж дважды, стены, подоконник, спинку кровати, кресло… Все подверглось тщательной уборке. Сколько раз я меняла воду, даже не вспомню, но, наконец, пришла очередь пола, а это значит, что на сегодня я почти закончила. Останется только перенести свои вещи в эту дышащую свежестью комнату и разложить их по местам. Завтра буду думать, с какой комнаты лучше начать глобальную уборку дома, но сегодня было принципиально важным обустроить себе угол.
Домывая пол, я в буквальном смысле выползала в коридор попой вперед, рядом с собой переставляя ведро, чтобы вот всю-всю грязь убрать из комнаты и не топтать там, пока полы не высохнут!
Когда не глядя в очередной раз потянулась за железным помощником с уже мутной водой и не обнаружила его, резко распрямилась на коленях.
— Какого Темного? — повертев головой по сторонам, но так и не заметив искомое, стиснула в руках тряпку. — Так, Кайлин, не сходи с ума, ведро само убежать не могло, это тебе мерещится от усталости…
— Какие интересные выводы, — усталый, наполненный печалью голос раздался за спиной, — и давно ты тут ползаешь на коленях?
Поняв, что у меня за спиной Палач, я буквально взвилась на ноги, быстро развязывая узел на подоле сарафана, позволяя ткани опасть вниз, прикрывая голые ноги.
— Вы, вы… Да вы! — я тыкала пальцем в сторону мужчины и никак не могла найти слов, чтобы высказать все свое возмущение.
— И я рад тебя видеть на ногах.
Во мне кипело возмущение и резкие слова уже крутились на кончике языка, я даже сдула прядь волос, чтобы мне лучше было видно лицо Палача, когда я буду ему высказывать, что нельзя подкрадываться к людям и пугать их до икоты, но… Но стоило посмотреть в глаза мужчине и я сдулась. Охватив взглядом всю фигуру, заметила и вновь опущенные плечи, и глубокие складки вокруг рта, и грусть, затаившуюся в глубине глаз.
— Устал, — спросила, не замечая, что тыкаю, — голодный?
Глаза Палача на мгновение удивленно распахнулись и даже губы дрогнули, будто он что-то собирался ответить. Но вот мужчина глубоко вздыхает, прикрывает веки и, откинувшись, упирается плечами в стену.
— Очень.
Я не стала уточнять, очень устал или очень голодный. И так было заметно, что ему трудно признаться в своей слабости. Поэтому вместо вопросов я ухватилась за ручку ведра, которое Палач у меня нагло “увел”, и мягко потянула за нее.
— Тогда иди переодевайся, а я ужин разогрею.
Что удивительно, спорить со мной он не стал. Подхватив ведро и тряпку, я поторопилась занять ванную. Хорошо, что еще днем приготовила там себе платье, чтобы переодеться, поэтому сейчас мне понадобились считанные минуты, чтобы снять грязную одежду и, обтеревшись полотенцем, уже через несколько мгновений освободить помещение. Ведро вылить на улицу, и поставить разогреваться еду тоже много времени не заняло.
Когда Палач зашел на кухню уже без своего плаща, в обычных темных брюках и светло-серой рубашке, с чуть влажными волосами и даже с намеком на улыбку на губах, у меня было почти все готово. Даже чайник почти закипел.
Раскладывая еду по тарелкам, я украдкой наблюдала за уставшим мужчиной и насильно давила в себе жалость. Не поймет, не оценит.
Зато молча примет тарелку из моих рук с густой ароматной похлебкой и даже будет вопросительно посматривать на еще одну кастрюлю на плите, в которой стояла каша. Действительно проголодался!
Накрыв на стол, я с удовольствием села напротив Палача и тоже принялась за еду. Уставшая за день спина благодарно расслабилась, а живот громко заурчал, напоминая, что, кроме завтрака, я больше ничего и не ела за целый день.
— Кушай с удовольствием, — тихо пожелал мне Палач и принялся за ужин.
— Удовольствия от еды, — ответила ему распространенной фразой и присоединилась к вечерней трапезе.
Немного позже, когда Палач утолил голод и сидел попивая чай, он, прищурившись, осмотрел кухню с кучей заготовок, баночек и кастрюль, скользнул взглядом по мне, зачем-то выглянул в окно и, наконец, с усмешкой произнес:
— Знаешь, Кайлин, мне кажется, ты можешь быть настоящей ведьмой.
О, боги, какое счастье, что в этот момент у меня во рту ничего не было!
— Кхм, это ты о чем? — трудно вести непринужденную беседу, когда у тебя все внутренности узлом от страха завязались, но я очень старалась.
— Об этом, — Палач очертил пальцем круг в воздухе, видимо, имея в виду всю кухню, — ты у меня в доме второй день всего, а тут столько перемен.
— И что, если девушка немного похозяйничала на кухне, то она сразу ведьма?
Нет, это вообще ни в какие ворота не лезет, такое пренебрежение ко мне, к моим сестрам. К нашей силе, в конце концов! Назвать ведьмой любую, у кого руки не кривые и лень жить не мешает, ну знаете ли, так меня еще никто не обижал!
— Тихо, Кайлин, не стоит так расстраиваться. Просто феи существуют только в сказках, вот они точно так не смогли бы сделать в реальной жизни. А ведьмы…
— А ведьмам делать больше нечего, кроме как наводить порядок в доме палача, угу.
Нет, я определенно обиделась. Ты посмотри какой, феей он меня назвать не может, — не то чтобы я этого очень хотела, видок у тех существ из сказок тот еще, конечно, — а всех ведьм разом принижать запросто!
— Почему же, я более чем уверен, что у реальной ведьмы банально не хватило бы времени. Между вывариванием каких-то снадобий, изведением людей, вынашиванием своих планов мести…
Аппетит у меня окончательно пропал. Даже чай пить уже не очень хотелось. Обидно не было, было очень грустно. Ведь Палач знал, о чем говорил. Ему пришлось казнить не одну ведьму в нашем городе, а уж сколько их было за пределами Кронта и подумать страшно. И я точно знаю, что сила Палача не давала ему ошибиться в вынесении приговора. Даже у меня волосы шевелились, когда я узнала, чем промышляла последняя из казненных в нашем городе. Мэл рассказывала, она побывала в доме “жертвы” Палача. Вместе с другими любопытствующими отправилась к дому той сумасшедшей смотреть, как выносят ее имущество, а в итоге смогла просочиться в дом. Младенчиков она убивала. На заказ! Вот так вот, родился у любовницы мужа ребеночек, пришли к этой стерве за заказом и… И нет ребенка. Жалко ли мне было таких “сестер”? Нет, я вообще считаю, что смерть — это слишком легкое наказание для некоторых преступлений. Но, с другой стороны, мне было обидно. Ведь именно из-за таких дур, использующих свою силу во зло, мнение о ведьмах сформировано давно и всех, кого подозревают в ведьмовстве, предпочитают уничтожать. Как меня, толпой. На потеху. Потому что были уверены, что стоит только объяснить стражникам, что загнали ведьму, и все будет нормально. Даже наказания не последует. Ведьма же. Душегубка! Так что мне повезло, что столкнулась с Палачом. И повезло, что напрямую при нем меня ведьмой не назвали.
— Мне хочется верить, что не все ведьмы такие, — задумчиво протянула, не поднимая взгляд на мужчину.
— Мне другие не встречались, — голос Палача звучал печально, — не хотел тебя обидеть таким сравнением. Извини.
— Ты не обидел, просто… — вздохнув, я встретилась взглядом с темными глазами, — я устала. И знаешь, я, может быть, и наивная чудачка, но верю, что не все, у кого есть какая-то сила, обязательно должны быть плохими.
Под моим выразительным взглядом Палач не стал спорить. Вот и правильно, ведь сейчас я говорила вовсе не про ведьм. Зачем мне доказывать кое-кому, что он заблуждается насчет сестер, меня… Хватит того, что я знаю правду. А вот заставить задуматься, это гораздо интереснее!
— Я так понимаю, вопрос со спальным местом ты решила?
Кто-то явно перевел тему, хотя и неудивительно. Вряд ли Палачу часто намекали на то, что он неплохой человек. Мне до сих пор не по себе от поведения торговцев на рынке. А главное, за что такое отношение? Да, он казнит преступников. Да, возможно, кто-то из знакомых этих людей и принял смерть от рук Палача, но разве он заставлял тех несчастных нарушать законы? Между прочим, за мелкие кражи, браконьерство, дебоши, да даже за травлю несчастных ведьм у нас не казнят!
— Временно, — кивнула в ответ на вопрос.
— Уже хочешь сбежать из этого дома? — выражение глаз мужчины стало более жестким, а губы искривила усмешка. — Ненадолго хватило твоей смелости.
Это он сейчас намекает, что стоило ему один день сходить на работу и я, вспомнив, с кем соседствую, испугалась? Очень зря!