Развернув хитро сложенную бумажку, прочитала послание, явно написанное впопыхах:
“Уехал в Кселе”.
— Кажется, в город мне придется идти одной…
Глава 11
Расстроившись, что осталась одна, убрала еду в холодный шкаф и отправилась спать, благо я так устала, что мне ничего не мешало уснуть: ни мысли, что я в доме одна, ни беспокойство за Палача. Вот еще, придумала, волноваться за мужчину, который просто поехал делать свою работу. Так поспешно поехал, как будто сбежал из дома. Хотя это, конечно, бред, скорее всего, в Кселе произошло что-то еще, раз Палачу пришлось уезжать так поспешно.
В первый день без хозяина дома, памятуя, что у меня их как минимум три, я встала до рассвета и отправилась в лес. Нельзя упускать такую возможность, нужно быстро пополнить количество трав и сделать настои и отвары из тех, которые не требуют долгой подготовки для этого.
Любимый лес встретил спокойствием, чуть влажным воздухом, свежим ароматом хвои и треском сучьев под ногами. Хорошо, что на улице в столь ранний час мне встретилась лишь одна девушка в белом переднике, она сонно терла глаза и вовсю зевала, да так широко, что я с другой стороны улицы увидела проблемы с зубами. Мой клиент, однозначно, поэтому сделала себе заметку еще и кору дуба добыть. Вываривать, конечно, долго, но обезболивающее из нее шикарное выходит.
В лесу я провела часа три, а может, и больше, время тут для меня течет совершенно иначе. Собирая молодые листья бризины, соцветия спаута, вырезая с корнем стебли клиена, — у этой травы самым ценным был стволовой сок, — отковыривая кору с нескольких видов деревьев, я была счастлива. У меня не просто было хорошее настроение или самочувствие, хотя и тут жаловаться было не на что, а наконец-то за последние пару недель отпустило внутреннее напряжение. Нет нужды бояться, скрываться и жить, контролируя каждое слово. Я наконец-то смогла позволить себе быть собой. Кайлин Орнато, ведьмой с окраины города. Девчонкой, которая предпочитает одиночество прогулкам по городу, считает, что животные во многом лучше людей, а лучшим развлечением является сбор сырья для всяких отваров.
Домой, точнее сказать, в дом Палача, я возвращалась с корзиной, заполненной травами, к поясу был прилажен мешок с ягодами, а второй рукой удерживала еще одну охапку трав. Самое потрясающее было то, что вот эта охапка вся состояла из длинных стеблей дикой мяты. Запах был изумительным и я уже представляла себе, как высушу все эти сокровища, а пару кустов, которые я добыла с особой аккуратностью, стараясь не повредить корни, посажу на заднем дворе дома Палача вдоль забора. Что-то мне подсказывало, что Палач будет рад такому дополнению к любой смеси для чая, или же может и вовсе предпочтет иногда пить мятный чай. А мне будет спокойнее, зная, что мужчина таким нехитрым способом укрепляет свои нервы. С его-то работой лишним не будет точно.
Естественно, такое мое шествие по улице, где живут представители знатных родов, не прошло незамеченным. Молодые леди, вышедшие на прогулку, не стеснялись оборачиваться в мою сторону и о чем-то перешептываться. Хотя ясно о чем, точнее, о ком, о пугале-Кайлин: уверена, в моих рыжих волосах я несла немало "даров" леса. В окнах некоторых домов я видела как колышутся шторы, видимо, благородным ледям и лордам не чуждо любопытство. Могу себе представить, как возмущены они все моим появлением на их улице. Но что тут поделать, могут все свои претензии высказать Палачу, когда он вернется. Я бы даже послушала, а точнее сказать, подслушала такой разговор, но, боюсь, он не состоится.
Дальше мой день проходил как в тумане, очень счастливом тумане, я бы даже сказала, розовом. Распахнув окна во всем доме, я пустила легкий сквозняк гулять по комнатам и коридорам, с улицы доносились голоса жителей города, пару раз, кажется, я слышала звон с главной башни, видимо, в этот момент выныривая из состояния полного погружения в работу, ведь не мог звонарь за целый день всего несколько раз пробить время. Конечно, у всех в доме были часы, но эта древняя традиция в Лассасе чтилась крепко, независимо от погоды, времени суток и желания или нежелания жителей слушать звон колокола звонарь бил в него каждый час.
Но мне было не до этих мелочей, я мыла, сушила, варила, перетирала и развешивала траву для сушки. В одной из кастрюль на медленном огне кипела вода с корой дуба, этой долго еще там стоять, зато не нужно никакой ведьминой силы, чтобы лекарство, а это было самое натуральное лекарство, помогало снять боль.
Когда я поняла, что выдохлась, на улице уже стемнело, босые ноги у меня ощутимо замерзли из-за тех самых сквозняков, которые целый день проветривали дом, пробираясь в каждый уголок, а спина попросту не гнулась. Сев за стол, я со счастливой, но точно усталой улыбкой осмотрела итоги трудов целого дня. Целая батарея баночек с отварами, на другом столе стояли несколько глиняных горшков с настоями, еще не готовыми, но тут дело только за временем, рядом в чашке перетертая в кашицу трава спаута, в одной из кружек сцеженный сок клиена, а почти под потолком висели пуки перемытой мяты — пусть сушится.
Многое успела сделать за сегодня, но многое еще и предстояло, и главным из необходимого была прогулка в город за жиром для мазей, да и продукты хоть немного, но купить нужно. Если пару дней я спокойно проживу без обильных обедов и ужинов, то вот по возвращению Палача мне банально будет не из чего приготовить ему покушать. И не лучшая идея сразу после дороги тащить мужчину в торговые ряды, где ему опять только ленивый не скажет, что он убийца. Со скрипом встав со стула и кое-как приведя кухню в порядок, поплелась в душ и спать. Сил ни на что больше не хватило, хорошо, что те заготовки, которые нужно было держать подальше от света, я сразу прибрала в шкаф, хоть с кучей пузырьков возиться не пришлось!
На кровать я буквально рухнула, загадав перед сном, чтобы следующий день, а особенно поход в город, прошел спокойно. Конечно, все это чушь, ни от каких слов в подушку грядущие события не станут лучше или хуже. Но мне очень хотелось верить, что купить немного мяса и жира, фруктов, яиц, свежего хлеба у Весельчака и еще пару мелочей я смогу без всяких приключений. Как же сильно я ошибалась!
В город я шла с ощущением, что иду на плаху. И пусть спина моя была прямой, голова гордо поднята, а походка уверенной — все это было наносным, за наносной уверенностью я скрывала то, насколько мне неуютно от пристальных взглядов, редких шепотков и иногда смеха, раздающегося за моей спиной. Казалось, что все, вот буквально каждый прохожий обращает на меня внимание, сплетничают и смеются, конечно, тоже обо мне. Уверена, это было не так, но я смогла себя накрутить до такой степени, что, когда добралась до торговых рядов, уже мысленно поругалась с толпой людей, отстаивая право на свою жизнь.
Наверное, хорошо, что я успела столько всего навоображать себе, по крайней мере, когда столкнулась с действительно пристальными взглядами и по рядам прокатился шепот, передающий мое имя, мне уже не было страшно или некомфортно. Мне уже просто хотелось рвать и метать, но я точно не была готова к тому, что за каждый продукт из списка необходимого мне придется торговаться, с яростью доказывая, что не может вот это яблоко стоить в три раза дороже, чем то, которое купила женщина до меня. А рыба, какой бы свежей она ни была, не должна стоить как то самое мясо, которое, кстати, тоже неожиданно подскочило в цене.
Мне, конечно, не отказывали в продаже, но чувствовалось, что мое появление на рынке вместе с Палачом наложило свой отпечаток.
Только у прилавка вдовы Трэвор я смогла расслабиться.
— Как ты, Кайлин? — женщина тепло улыбалась мне, споро фасуя по мешочкам сухие травы из тех, что сейчас собирать еще рано или же поздно.
— Неплохо, — пожала плечами, — как я могу быть, если многие из тех, кто меня знал, теперь делают вид, что мы незнакомы и норовят словесно ударить побольнее?
— Дай им время, людям сложно свыкнуться с мыслью, что ты спуталась с убийцей.
— Спуталась, значит? — усмешка искривила губы. — А смириться с тем, что Джон на меня охоту собрал и по городу как зайца гонял, они могли, да?
— Кайлин, ты же знаешь…
— Ладно, я не хочу что-либо объяснять в этой ситуации. Спуталась — значит спуталась. Лучше расскажи, как ты и как скоро понадобится мазь. Если ты готова покупать ее у той, что живет в доме Палача.
— Остатков хватит на пару дней, не больше, если у тебя есть новая порция, я, конечно, куплю. Может, встретимся где-то…
— Нет, я не буду лишний раз выходить в город. Извини, но я не чувствую тут себя в безопасности. Адрес Палача я тебе шепну, придешь — мазь твоя, нет — так извини. Рисковать своей головой мне не хочется даже ради вас с Маришкой.
— Да-да, я понимаю, просто, Кайлин, ты уверена, что Палач не будет против, что к его дому ходит простой люд?
— Вы считаете его убийцей, есть ли ему дело до того, что вы осмелились подойти к забору его дома?
Возможно, мы еще долго могли бы проговорить, но, во-первых, из-за меня к прилавку Трэвор не подходили другие покупатели, а во-вторых, меня позвали. Громко, с надрывом, с конца ряда.
— Кайл-ин! — обернувшись, я увидела Тасию, жену Джона. — Кайлин, пусть его отпустят!
Женщина бежала ко мне, будто я сейчас исчезну, а я не могла понять, что ей от меня нужно.
— Тасия?
— Кайлин! — она вцепилась в мою руку, как только оказалась рядом. — Пусть Джона выпустят из башни!
— Ничего не понимаю, Джон в башне?
— ДА! По обвинению в клевете. А еще в том, что он вломился в чужой дом. Но Джон ведь этого не делал, Кайлин! Все знают, что ты варишь зелья!
Замечательно, вот только проблем из-за ее длинного языка мне и не хватало. Зачем я вообще когда-то помогала этой семейке?
— Какие зелья, Тасия, о чем ты вообще говоришь? Когда Джона посадили в башню?!
— На следующий день после того, как ты появилась тут с этим.