Несколько дней после отъезда Палача я не занималась ничем, кроме сбора трав и заготовок. Меня будто что-то подгоняло изнутри, заставляя без устали работать. Да и клиентов у меня сильно прибавилось. Теперь в дверь стучались не только простые жители торгового квартала, но и многие соседи. Конечно, не сами. Благородные лорды или леди посылали своих слуг. Но и платили щедро. А еще работа помогала мне не думать о том, что будет, когда вернется Палач, и про его слова о казни ведьм. Чувства и здравый смысл вели во мне не шуточную борьбу, но принять какое-то решение я не могла. Да и какое решение? Уйти от Дэвида? Сбежать из города? Всю жизнь прятаться по небольшим деревушкам? А где взять уверенности, что я снова не окажусь в той ситуации, когда за мной гналась толпа мужиков в азарте самой настоящей охоты? Умирать от их рук вряд ли лучше, чем довериться Палачу. Ведьм, доживших до глубокой старости, считанные единицы. И смогли они этого достичь в большинстве случаев почти полностью отказавшись от своей сути. Не помогать, не вмешиваться, не пользоваться. Вот такие установки для женщины, в крови которой живет магия. Чем эта жизнь лучше? А с моим везением я сильно сомневаюсь, что смогу совмещать помощь людям и встречу счастливой старости.
Когда-то я спросила тетку, не жалеет ли она, что у нее так и не было возможно познать обычного женского счастья. Она долго хохотала в ответ, а когда отсмеялась, выдала удивительно простую истину: то, что она не смогла выйти замуж, не сделало ее несчастной. Это подарило ей многие годы короткого счастья с разными мужчинами. А как только чувства притуплялись, легко расставалась с ними, наградив напоследок парочкой заковыристых пожеланий “здоровья”. В целом это значило лишь одно: моя тетушка и дальше была счастлива с новым ухажером, а вот ее бывшие любовники имели это “счастье” только проходя через лекарей и сжимая в кармане особый состав восстановления мужской силы. Обращаться к самой тетке за нужной настойкой они не могли, а у лекарей все было не так просто. Странные иногда вещи приходилось делать мужчинам, чтобы иметь возможность снова почувствовать себя полным силы в определенные моменты. Странные и малоприятные. В общем, тетка у меня была самой настоящей ведьмой, с поганым характером и очень любила мерзко подхихикивать, если случайно встречала своего очередного бывшего, выходящего с красными щеками из лекарской лавки. А краснеть было от чего, это я позже узнала.
Мало кто из гордых представителей мужского племени был готов к таким подвигам, но нужда заставит и не только причинное место вымачивать в растворе будешь, но и в попу корень одного растения вставишь. Для лучшего эффекта. На время, конечно, но это время вряд ли было лучшим воспоминанием для несчастных. А все почему? Потому что до недавнего времени использовать в составе лекарственных порошков ядовитые растения было нельзя. Это мы, ведьмы, знали, что яд в нужном количестве и при определенных случаях вовсе не яд, а самое настоящее спасение, а эти чистоплюи… В общем, я почему тетку вспомнила? А потому что решила, что лучше быть недолго счастливой с Дэвидом и потом постараться сбежать в самый дальний и тихий уголок королевства, а лучше всего соседнего, чем сбежать сразу и не узнать, каково это, быть с тем, к кому тянется не только сердце, но и сила.
На третий день я буквально сбежала из дома еще до рассвета, дорога меня привела в лес, где я как сумасшедшая стала собирать ингредиенты для восстанавливающий силы настойки. А потом и вовсе отправилась в свой домик, где пробыла до самой темноты. Не знаю уж, искал ли кто-то меня в этот день, но отчего-то мне было буквально необходимо сделать запасы нужной настойки и оставить их именно в своем домике, а не тащить к Дэвиду под крышу. Хотя одну небольшую бутыль я с собой прихватила, вдруг пригодится. А вот на что я собиралась потратить столько сил, чтобы мне понадобилось такое количество настойки, я даже представить не могла.
А потом пришла тишина.
Мне не хотелось шевелиться, не хотелось думать и уж тем более что-либо делать. Максимум, на что я была способна, это приготовить себе покушать, да пару раз смахнуть влажной тряпкой пыль с пола. В остальное же время я много спала или читала. Не сразу, но я поняла, что это значит. Что-то должно было случиться. Мир готовился к изменениям и моя сила чувствовала это, не давая растрачивать себя, делая из хозяйки вялую и ленивую куклу.
Нужно было сходить в город. Послушать сплетни и просто выяснить обстановку, но я не могла. Уже на пороге мне становилось плохо и ноги дрожали от слабости. Такое со мной, если честно, происходило впервые и напуганная я полезла искать информацию в семейную книгу. Там-то и вычитала про тревожные знаки перемен и крепко задумалась.
Недели через две после отъезда Дэвида в дверь постучали, а когда я смогла доползти и открыть ее, то увидела Мэл, сидящую на крыльце, бледную, с трясущимися руками и крупными каплями пота, стекающими по лицу.
— Кайлин, — прохрипела она, — дай попить, думала, помру, пока доползу до дома Палача. Ну и забралась ты, девочка!
На кухне я долго отпаивала Мэл чаем с листьями бузины, для бодрости, а также с приличной долей вина. Для надежности.
— Зачем ты пешком шла ко мне сюда? — спросила, когда подруга наконец-то вернула себе нормальный цвет лица и смогла сама сидеть на стуле без угрозы падения.
— Ну ты же не пришла! — Мэл была как всегда логична и прямолинейна. — Ты разве не чувствуешь?
— Хотела бы я посмотреть той ведьме в лицо, которая не чувствует, — обхватив плечи руками, я медленно подошла к окну, — я даже за порог выйти не смогла, не представляю, как ты вообще добралась до меня.
— До тебя бы я добралась легче, — ведьма поморщилась, — вот обязательно тебе надо было найти мужика, до которого мало того что идти далеко, так еще и на улицу с лорденками!
— Ну, извини, — невесело хохотнула, — мне показалось, что в доме Палача я буду в большей безопасности, чем в своей избушке рядом с лесом.
— Ну это ты, конечно, права, — Мэл важно кивнула и намешала новую порцию бодрящего “чая”, — но все равно. Ты же понимаешь, как рискуешь, Лини?
— Я понимаю это как никто другой, но…
Договаривать не стала, мне хватило лишь легкого пожатия плечами, чтобы подруга все поняла.
— Притемный, поверить не могу, Кайлин!
— Ты его не знаешь! — выслушивать, какая я дура, что влюбилась в Дэвида, я не собиралась.
— Да его никто не знает! Точнее, все знают как отличного убийцу, а ты тут влюбленную дуру из себя строить собираешься?!
— Мэл, не смей! — резко развернувшись, полыхнула взглядом на упрямицу. — Во-первых, он не убийца, а палач, а во-вторых, не тебе меня осуждать!
— Кайлин, да я разве тебя осуждаю? Кто из наших сестер не любит пощекотать себе нервы, скажи мне, на минутку? Но влюбиться в него?
— Остановись, — решила закрыть тему, — лучше скажи, что в городе происходит?
— Да ничего особенного. Если не знать, на что обращать внимание.
Мэл искривила губы в усмешке и залпом выпила содержание кружки.
— Но ты знаешь, — не спрашивала, утверждала. — Может, поделишься?
— Люди стали более нервными, погода меняется в день по пять раз, про животных и говорить нечего, эти всегда особой чувствительностью отличались. Ты и сама все понимать должна, грядут огромные перемены.
В комнате повисла тяжелая тишина. Мел взяла эффектную паузу, а я не стала, вопреки ожиданиям подруги, торопить ее с подробностями. Вместо этого невидяще смотрела в окно и думала, думала не переставая о Дэвиде. Надеюсь, он успеет приехать до того, как грянет гром и все полетит Темному под пятку.
— Кайлин, ты невозможная! — Мэл тяжело вздохнула. — Хватит молча мне на голову проклятия слать!
— Даже не начинала, — вернувшись за стол, тяжело опустилась на свое место, — ты и сама все расскажешь, ведь именно для этого ты проделала такой путь к дому Палача. Не так ли?
— Наглая девчонка, — ведьма громко рассмеялась, — не понимаю, как можно быть настолько нелюбопытной, что касается дел своих сестер по силе.
— Мне нечего с ними делить, ты же знаешь.
— Знаю, но в этот раз их безумная идея и ее последствия коснутся каждого, не только заинтересованных.
— Ты что-то знаешь, — кивнула, глядя на старшую ведьму, — почему я даже не удивлена?
— Ты бы тоже знала, если бы жила в своем доме, а не под защитой врага всех ведьм.
— Поделишься?
И она поделилась, так красочно и при этом с философским равнодушием, на которое, кажется, была способна только Мэл.
Если откинуть все красочные описания и далекие от приличий эпитеты, то картина вырисовывалась очень и очень неприятная.
Как выяснилось, назревала проблема давно, настолько давно, что истоков конфликта никто и не вспомнит. Так утверждала Мэл, но когда она начала говорить про конфликт ведьм и королей, я уже точно знала, что не только вспомнят, но еще и доподлинно знают всю хронологию событий. В том, что сейчас мироздание штормило и предупреждало ведьм об опасности, были, как ни странно, виноваты ведьмы. И короли. Не только в Лассасе наши сестры подвергались гонениям, это было повсеместно на Сольгане. А причина крылась в истории отношений ведьм и монарших особ. Уж не знаю, семьи королей все были ли в курсе происходящего или эти знания передавались только от правителя к правителю, но тем не менее казнить или лишать ведьм силы придумал не наш король и не его предшественник. Так же дела обстояли и на чужих землях. Чем уж так сильно ведьмы не угодили венценосным особам, Мэл тоже не знала, зато она знала, что нашему племени надоело это терпеть. И задумали они ни много ни мало, а целый переворот. Да не в одном каком-то королевстве, а во всем мире. Для этого всего-то и надо было уворовать у королей символы их власти, по старым легендам части этих самых символов когда-то были единым целым.
Так вот, уворовать и соединить их в одном из королевств для чего? Чтобы навсегда изменить мир. Всего-то.