— Плохая была идея идти через город, — ворчала себе под нос, неосознанно стараясь держаться как можно ближе к мужской фигуре, — очень плохая.
— Не переживай, Кайлин, что бы они себе ни придумали, ты знаешь, что это неправда, а подойти никто не рискнет.
— Что-то мне подсказывает, что жители города вас еще не раз удивят, господин Палач.
Оставаться спокойной у меня не получалась. Казалось, что сейчас кто-нибудь обязательно поднимет камень и бросит в меня с криками “Ведьма, ведьму на казнь ведут!”. Глупости, конечно, всех моих сестер по силе на казнь доставляла стража, Палач лично никого не сопровождал до плахи, его дело было встретить приговоренную и… Нет, думать о том, что именно мужчина, идущий рядом со мной был тем, кто лишал жизни признанных ведьм, не хотелось. Зато лишний раз напомнило, что мне нужно быть очень осторожной с ним.
Чем ближе мы подходили к моему дому, тем больше я начинала волноваться. Накрутила себя так, что уже готова была увидеть пепелище на своем участке. Наверное, поэтому, когда мы свернули на Крайнюю улицу и прошли мимо заброшенок, я не смогла сдержать шумный вздох облегчения. Дом мой был на месте. Не знаю уж, что меня ждало внутри, но с виду он был целым.
— А ты не шутила, когда говорила, что живешь на окраине.
— Зачем мне это, — я посмотрела на Палача, — я люблю свой дом и соседей своих, кстати, тоже люблю.
— Белки и зайцы, я помню.
Ну, вообще-то, в нашем лесу гораздо более разнообразная фауна, но хочется Палачу думать, что к моему жилью осмеливаются подходить только мелкие звери, мне же проще. Не нужно никому объяснять, почему на переднем ряду деревьев есть следы от рогов оленей, а чуть в стороне кабанья тропа. Звери давно привыкли, что я своя, и не боялись показываться мне на глаза, да и не трогали ту, что не раз спасала их брата из ловушек. Может, я и поступала неправильно, лишая какую-то семью мяса на ужин, но лес огромный, пусть охотятся в другом месте, а главное, в положенное для охоты время, а не промышляют браконьерством!
Когда до моего домика оставалось не больше сотни шагов, я почувствовала направленный в спину взгляд. Злой взгляд. Неприятный. Резко обернувшись, тихо ахнула, увидев в тени одного из пустующих зданий старика Джона. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел прямо на меня.
— Что там? — Палач остановился и чуть повернул голову ко мне, но не стал выворачивать шею, чтобы увидеть, что именно меня так напугало.
— Джон, там Джон…
Я слабо махнула рукой в сторону обиженного мужчины и инстинктивно беззвучно произнесла слова защиты. С такой ненавистью, с какой Джон рассматривал нас с Палачом, обычно проклинают.
Стоило только Палачу медленно повернуться в ту сторону, куда я указывала, как старик, зло сплюнув себе под ноги, развернулся и скрылся за углом здания. Столько презрения было в этом его жесте, что, не дожидаясь реакции Палача, я, подхватив подол платья, бросилась к своему дому!
Дом встретил меня тишиной и разрухой. Не то чтобы это было совсем неожиданно, но крайне неприятно.
Перешагивая через сломанный стул, валяющийся буквально у входа, я быстро осматривала разбросанные вещи. И если в спальне все просто вывалили из шкафа и теперь на небольшом тканом ковре меня встречала куча из домашних платьев, сорочек и нижнего белья, то на кухне я готова была выть от бессилия. Ни разбросанная одежда, ни небрежно раскиданная обувь и перевернутый сундук с простынями не смогли меня выбить из равновесия. Но стоило только увидеть следы мужских сапог на припорошенном мукой кухонному полу, как меня мелко затрясло от злости.
— Тварь! — гневно прошипела, кидаясь к шкафчикам с запасами продуктов. — Какая же ты сволочь, старик Джон!
Крупы, вяленое мясо, мука, а самое главное, заготовки трав, все было разбросано, перемешано и попросту испорчено. Продукты было жалко, но та обида, что закипела во мне непролитыми слезами при взгляде на разоренные мешочки с сушеной травой, на ободранные пуки трав для заготовок… Сейчас я очень пожалела, что со мной был Палач. Из-за гнева сила во мне бурлила и требовала выхода, и сдерживаться было почти невозможно.
— Кайлин, ты уверена, что это был именно он? — Палач замер у входа в кухню и, нахмурившись, оглядывался по сторонам. — Все-таки разорение кухни больше похоже на женскую месть.
— Если бы мне мстила женщина, поверь, размах был бы другой. И первое, что она сделала бы, это испортила бы мои вещи. Испортила, а не просто свалила все в кучу.
Я готова была рвать и метать, но вместо этого была вынуждена стоять среди разрухи и крепко сжимать кулаки, чтобы боль от врезающихся в ладони ноготков помогала мне держать свою силу в узде. Для полного счастья сейчас только не хватало раскрыть свою суть, в сердцах бросив проклятие на дурную голову мстительного мужика. Моей жизни этот ошметок общества точно не получит, тем более не чужими руками!
— Подожди меня на улице, — не заметив, что начала тыкать, обратилась к Палачу, — много времени мне теперь точно не понадобится!
Мужчина внимательно посмотрел на меня и, кивнув, вышел из домика. Правильно, незачем ему топтаться по моим вещам.
Пройдя в спальню, я отодвинула старенький бельевой сундук и, открыв небольшую нишу в полу, достала свою сумку, собранную на случай срочного побега. Если бы не Мэл, если бы мне не пришлось вчера идти за своей книгой к этой ведьме, ничего этого бы не случилось!
Развязав тесемки, проверила содержимое сумки и, довольно кивнув, решительно впихнула туда как свою книгу, — вроде как ее со мной не было, вот из дома взяла, — так и еще несколько комплектов одежды и белья. В конце концов, место для еды и трав мне теперь было без надобности!
Кошель с деньгами и так был на моем поясе, в сумке хранился еще один, а больше сейчас мне ничего и не нужно было. Убираться в домике не было ни сил, ни времени. Нам еще необходимо купить продукты и добраться до дома Палача без лишних приключений. Вспомнив ночь, проведенную на сдвинутых креслах, добавила еще один пункт на сегодняшний вечер: начать убирать спальню на втором этаже. Вряд ли я смогу это сделать за несколько часов, но начать нужно. Постоянно проводить ночь, свернувшись клубком, я не собираюсь!
Выйдя из дома, я столкнулась с внимательным взглядом темных глаз.
— А переодеться ты разве не хотела?
Скинув с плеча свою сумку и для верности пнув небольшой порог, молча вернулась домой. Это надо же как разозлилась, что забыла о своем непотребном виде.
— Да чтоб у тебя, Джон, стручок засох и отвалился!
Все же не удержалась и высказалась. Хорошо хоть силу в слова не вкладывала, а то и правда бы отвалился, а так просто пару неудачных дней у мужика будет, да и все на этом. Все же не стоит злить ведьм, мы и простым словом приложить можем, особенно если посыл был от души.
Быстро скинув испорченное платье, вытащила из кучи вещей свой любимый сарафан с широкими рукавами, под него достала светлую нижнюю сорочку и даже сумела выкопать небольшой фартук, главная прелесть которого скрывалась в двух широких карманах.
Переодевание не заняло много времени, на то, чтобы заплести косу и закрепить ее первой попавшейся под руку лентой, понадобилось и того меньше, все важные браслеты и бусы и так были уже на мне, а обычные побрякушки меня сейчас не интересовали. Поэтому Палачу ждать долго не пришлось. Во второй раз выходила я уже более спокойной и собранной.
— Прошу прощения за свое поведение, я должна была сдержаться.
— Кайлин, — бровь Палача выгнулась в идеальную дугу, — я считаю, ты имеешь полное право быть разочарованной, найдя свое жилище в таком состоянии…
— Разочарованной? — возмущенно прервала его, но сбить мужчину с мысли не удалось и он продолжил:
— Да, разочарованной. Настолько, что можешь написать жалобу в крепости стражей, и я уверяю тебя, она не потеряется ни случайно, ни тем более специально!
Я долго вглядывалась в спокойное лицо Палача, и, наверное, если бы не небольшое напряжение в уголках его губ, ни за что не догадалась бы, что этот человек сейчас хоть что-то чувствует. Пф, подать жалобу на Джона! Отлично придумал, и я бы, может, даже и подала, если бы не была уверена, что это никак не исправит ситуацию. Только обозлит старика еще больше.
— Пойдем за продуктами, — подхватив свою сумку, развернулась к тропе, — не хочу тут задерживаться.
Сумку через плечо мне повесить не дали, Палач молча забрал ее из моих рук, только окинул меня строгим взглядом, и по дороге пошел впереди меня, будто пытаясь защитить. Вот только бесполезно это все. Стоило выйти на оживленные городские улицы и снова все внимание прохожих было устремлено на нас, а ведь теперь я была вполне прилично, даже скромно, одета.
— Нет, все же это вы, господин Палач, привлекаете так много внимания, — тихо буркнула, идя за его спиной, — спасу нет от этих взглядов.
— Будь снисходительна, Кайлин, не каждый день горожане видят Палача в компании не приговоренного к казни человека.
— Я что, новый повод для сплетен?
Кажется, выбирая безопасность дома Палача, я не совсем понимала весь масштаб возможных изменений в моей жизни.
— Нет, ты…
Кто я, Палач не успел сказать, мы свернули к торговым рядам и на нас обрушился шум рынка. Продавцы зазывали купить их качественный товар, покупатели отчаянно торговались, прохожие громко обсуждали между собой последние новости города, дети сновали между ног в надежде или умыкнуть спелые фрукты с лавок торговцев, или поживиться монеткой-другой от щедрых взрослых. Запах в воздухе стоял такой, что было непонятно: то ли бежать отсюда, то ли скорее бежать сюда. Все смешалось: и аромат свежей выпечки, и рыбий душок, и запах коптильни, где вот прям при вас заготавливали мясо, а также ароматы трав, пряностей и сладостей. В торговых рядах жизнь всегда кипела, и тут можно было не только закупить продукты, но и узнать все сплетни города.
Вот и сейчас проходя мимо прилавков, я краем уха слышала разочарованный шепоток, что вчерашняя потеха не увенчалась успехом, — не иначе речь обо мне, — о том, что муж продавщицы солений сидит дома со вчерашнего вечера и боится выйти на улицу; даже о том, что Палач теряет хватку, раз не распознал правду. О последнем зычным голосом рассуждал один из молодых мужчин, он стоял в компании более старших мужиков и, активно жестикулируя, рассказывал, как вот вчера…