Крис РайтЛичная война Патрика Финнегана
Глава 1 (ч.1)
Чубарый неспешно брел по тропе, мерно переставляя ноги и время от времени лениво подергивая ухом, чтобы согнать случайного овода, а я так же лениво покачивался в седле и с удовольствием любовался окрестностями. Тропа петляла, то поднимаясь, то ныряя вниз, и, в очередной раз перевалив через гребень холма, я натянул повод. Рядом с дорогой на валунах было расставлено с полдюжины консервных банок, которые сосредоточенно расстреливал из рогатки белобрысый мальчишка лет девяти. Я подъехал поближе и начал наблюдать. Старательно делая вид, что не замечает моего присутствия, мальчик в очередной раз выровнял свои мишени, отсчитал десять больших шагов, сощурился и, явно рисуясь перед незнакомым взрослым, натянул резинку. Камешек ударил в валун, и уши мальчишки под картузом вспыхнули. Он бросил на меня быстрый подозрительный взгляд, но я промолчал, и он, стиснув зубы, выстрелил снова. На этот раз он попал в цель, и галька звонко цокнула по пустой жестянке. Мальчишка торжествующе вздернул нос, сбил еще две банки подряд, потом дважды промахнулся. Последняя, шестая банка исчезла после двенадцатого выстрела. Сунув рогатку в карман, мальчик отправился ставить банки на место.
— Неплохо стреляешь, ковбой, — одобрительно сказал я.
Мальчишка пренебрежительно дернул плечом.
— Это ерунда, — снисходительно сообщил он. — Половина промахов — никуда не годится! Обычно я выбиваю три из четырех, никак не меньше.
— А можно я попробую?
Я спрыгнул с седла, и мальчик протянул мне свою рогатку и мешочек с галькой, ревниво следя за моими успехами. После того, как я дважды промахнулся и один раз попал, он выдохнул с облегчением и покровительственно похлопал меня по предплечью.
— Неплохо для новичка, незнакомец!
— Ну, я не совсем новичок, — сознался я. — Просто очень давно не практиковался. Держи свой кольт.
Я вернул ему рогатку, он спрятал ее в карман и небрежно кивнул на мою кобуру.
— А можно мне твой посмотреть?
Я кивнул, вытряхнул из барабана патроны и протянул ему пустой револьвер. Мальчик жадно вцепился в него, крутанул барабан, не без усилия взвел курок, прицелился и нажал на спуск, удерживая рукоятку двумя руками. Курок щелкнул вхолостую, мальчик сказал: «Бах!» — и опустил револьвер.
— Смотрю, ты умеешь обращаться с такими игрушками, — заметил я. — Хочешь попробовать по-настоящему?
Его глаза вспыхнули, и он уставился на меня, не веря своему счастью.
— Можно?!
Я дал ему патроны. Он довольно ловко зарядил револьвер, взвел курок, очень долго целился, потом наконец нажал на спуск. Кольт с грохотом выплюнул облако едкого белого дыма, но банки остались стоять на своих местах. Мальчик бросил на меня просительный взгляд, я кивнул, и он выстрелил снова. Второй промах заставил его низко повесить голову и протянуть мне кольт.
— Он для тебя тяжеловат, — сказал я, дипломатично не замечая, как мальчик часто моргает, чтобы скрыть недостойные мужчины слезы. — Попробуй упереть во что-нибудь для устойчивости. Вот этот валун подойдет. Сначала положи на него левую руку, потом упри в нее кольт. Теперь целься.
На этот раз пуля щелкнула по камню совсем рядом с крайней правой банкой — та подпрыгнула, но устояла. Со второго выстрела банка улетела за валуны, и мальчик счастливо вздохнул, возвращая мне револьвер.
— Раньше не стрелял? — Я убрал револьвер в кобуру.
Мальчик помотал головой.
— Не. У отца есть кольт, но он не разрешает с ним баловаться. Говорит, патроны стоят денег. Ничего, вот подрасту немного, начну зарабатывать сам, накуплю патронов и буду тренироваться каждый день! Попомни мои слова, незнакомец, — я научусь стрелять не хуже, чем сам Финнеган!
— Финнеган? — спросил я. — А кто это — Финнеган?
Мальчик обернулся и глянул прямо мне в глаза с изумлением, жалостью и презрением.
— Ты не знаешь Финнегана?
— Я очень давно не был в этих краях, ковбой.
Он сокрушенно вздохнул и покачал головой, поражаясь безграничности человеческого невежества.
— Финнеган — это знаменитый бандит! — Он произнес это так, словно речь шла о прославленном генерале или бейсбольном питчере. — У него была гнедая кобыла по кличке Сэнди, быстрая, как ветер, и кольт с черной рукояткой, который бил без промаха! Финнеган ограбил кучу поездов и дилижансов, и банков тоже, и никто не мог его поймать — ни шерифы, ни маршалы, ни охотники за головами! А сколько он народу положил, знаешь?
— Сколько?
— Тьму-тьмущую!
— Значит, он просто-напросто убийца.
В глазах мальчика вспыхнула неприкрытая враждебность.
— Спорим, ты бы не посмел сказать ему такое в лицо, незнакомец!
Я пожал плечами.
— Возможно, нет. Извини, приятель, не хотел тебя задеть. Этот Финнеган, похоже, много для тебя значит.
Мальчик высокомерно фыркнул.
— Вот там, — он махнул рукой за один из холмов, — Солти-Спрингс. Самый скучный на свете город, где никогда ничего не происходит. Но спроси любого в округе: что такое Солти-Спрингс? И тебе скажут: это город Финнегана! Он промышлял в наших краях, здесь его схватили, здесь и судили. Да, сэр, в наших краях Финнегана знает каждая собака! Знаешь, как называется городской отель? «Приют Финнегана»! А рядом с ним салун «Последний глоток Финнегана», а оружейная лавка мистера Соммерса называется «Выбор Финнегана», потому что он всегда покупал там патроны. А черный кольт Финнегана висит на стене в полицейском участке, прямо над письменным столом шерифа Брауна! Вот так-то, мистер. Финнеган — единственная гордость Солти-Спрингса.
— Давно все это случилось?
Мальчик поскучнел и, сунув руки в карманы, пнул носком ботинка небольшой камешек.
— Очень давно, — со вздохом признался он. — Меня тогда еще на свете не было. Ужасно несправедливо, правда? Если бы я родился на десять лет раньше, я бы обязательно сбежал в банду к Финнегану — и черта с два шерифу удалось бы его схватить!
Я улыбнулся.
— А если бы он тебя не принял?
— Принял бы, — убежденно сказал мальчик. — Обязательно принял бы. Мой отец был его лучшим другом. Честно, мистер, я не вру!
— Как зовут твоего отца?
— Майкл Брэди. Я Томас Брэди. — Мальчик вытер ладонь о штаны и протянул мне. — Но лучше просто Том.
— Рад познакомиться, Том. Я Пат. — Я пожал протянутую руку. — Вы живете в городе?
— Нет, тут, неподалеку. У нас ферма. Хочешь заехать к нам в гости, Пат? Я покажу тебе своего пони, его зовут Пинто, потому что он пегий.
— Отличная идея, ковбой, — согласился я. — Как насчет того, чтобы отправиться туда верхом?
Я кивнул на чубарого. Мальчик проворно, как обезьянка, вскарабкался в седло, подобрал повод и оглянулся на меня. Я зашагал следом.
Ферма Брэди производила приятное впечатление: аккуратный двухэтажный домик, тщательно оштукатуренный и выбеленный, был увит с фасада вьющимися розами; палисадник, огороженный невысоким белым штакетником, радовал глаз буйством красок на ухоженных клумбах, а расположенные позади дома поля — нежно-салатовой зеленью молодых всходов. Том спрыгнул с чубарого и, открыв дощатые ворота, завел его на задний двор.
Как раз в этот момент из конюшни, вытирая ладони о тряпку, вышел мужчина лет тридцати — высокий, крепкий, грузноватый, с растрепанными темными волосами и загорелым почти до черноты лицом. Увидев нас, он застыл на месте, приоткрыв рот.
— Па, это Пат… — начал было мальчик, но я слегка сжал его плечо, и он осекся. Повисла тишина.
— Ну здравствуй, Майк, — сказал я наконец и шагнул вперед, протягивая руку. — Не узнаешь?
Майкл Брэди наконец сбросил оцепенение. Расплывшись в широченной улыбке, он схватил мою руку и начал ее трясти.
— Финнеган! — проговорил он, не отрывая взгляда от моего лица. — Пат Финнеган, провалиться мне на этом самом месте! Ты ничуть не изменился, старина!
— Не могу сказать того же о тебе, Майк: ты здорово раздобрел за эти десять лет. Добропорядочный фермер, отец семейства, а? Значит, Энни Хэйуэзер все-таки согласилась? Когда Том сказал, что его отец — Майк Брэди, я сразу понял, как зовут его мать. У него глаза Энни.
— Да, мы женаты уже десять лет. Пат, но ты… как же ты… — Он запнулся. — Тебе ведь дали пожизненно… Губернаторское помилование?
— Не совсем, — я слегка усмехнулся. — Мне, пожалуй, не следовало сюда приезжать, Майк. Я рад был тебя повидать, но не хочу тебе неприятностей. Ты теперь семейный человек, должен думать о жене и детях. Проведу эту ночь в горах, тут неподалеку, а завтра пущусь в обратный путь. Здесь оставаться опасно — в наших краях меня и впрямь знает каждая собака. Даже те, кто в жизни меня не видел.
Я потрепал по макушке Тома, и мальчишка наконец обрел дар речи.
— Пат! — воскликнул он. — Пат, ты… Ты Финнеган?! Па, это правда? Он — Финнеган?
— Это Патрик Финнеган, — сухо сказал Майк. — И необязательно кричать об этом во весь голос, молодой человек. Пат, как ты сюда добирался? Тебя кто-нибудь видел?
— По железке до Доусона, потом через холмы, кружным путем, по долине Снейк-Крика. Не думаю, чтобы меня кто-нибудь заметил. Там глухие места, не бывает никого, кроме трапперов, а для них сейчас не сезон. Не переживай, Майк. Я был осторожен — я точно не хочу назад за решетку!
— Эту ночь ты проведешь под моей крышей, Пат, — твердо сказал Майк. — И не спорь. Никому и в голову не придет искать тебя тут. Тебе что-нибудь нужно? Деньги, припасы? Ты знаешь, мой дом — твой дом. Если б не ты…
— Деньги у меня есть, Майк. Спасибо. Патроны тоже. А вот с харчами не очень хорошо — я побаиваюсь лишний раз соваться в лавки. Если бы ты мог собрать мне небольшой запас в дорогу…
— Конечно, Пат, конечно… О чем ты говоришь! Пойдем скорей в дом, я скажу Энни, чтобы накрывала на стол. Ты, наверное, голоден — Энни готовит так, что пальчики оближешь! Том, расседлай его лошадь и поставь в стойло. И помни: ни одна живая душа не должна знать, кто у нас гостил!