Повернувшись к Кайлу, я грустно улыбнулась. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и внимательно слушал. В руках его был стакан, наполненный водой. Что стало для меня совсем уж неожиданным.
— Катя, Катерина. Так меня зовут на самом деле. Катюшка. Так назвали родители. Они всегда поддерживали любые мои начинания и когда я еще совсем маленькой захотела заниматься гимнастикой, не стали отговаривать, а просто отвели на пробное занятие. Познакомиться с тренером, посмотреть, как девочек учат. Идею я их поняла многим позже. Они думали, что увидев, как других малышек растягивают на шпагат, а те плачут, я передумаю. А мне понравилось. Я не слушала чужие жалобы. Я смотрела на более старших девчонок. Как они прыгают на батуте, выполняют программу на бревне. Крутятся на брусьях. Это завораживало и я хотела так же. Знаю, что ты не понимаешь, о чем я говорю. У вас в мире я так и не встретила ничего похожего. У нас же, на Земле, это вид спорта. Спорта, который каждый год перемалывает судьбы подростков, отнимает их здоровье и выплевывает, оставляя на обочине, часто с травмами, поставившими крест на любой спортивной карьере. Спорт это всегда боль, адский труд, бесконечная борьба и, если повезет, радость побед. Мне очень хотелось научиться всему, что мог дать тренер, и я училась. Повезло, что я пошла в маму, у меня была предрасположенность. Но это не так важно сейчас. Важно другое. К тринадцати годам я уже участвовала в городских соревнованиях, всегда занимала одно из призовых мест.
В школе очень гордились моими победами. Однажды учительница уговорила меня выступить перед учениками других классов на каком-то отчетном концерте. Я плохо помню, ради чего все это затевалось, но не отказалась. Мой тренер помогла мне составить несложную, но зрелищную программу на ковре. Мы купили с мамой красивый спортивный купальник. К каждому моему выступлению я относилась слишком серьезно и неважно, это обычные смотры, соревнование или просто показательное выступление перед школьниками. Я помню, как выступала на сцене. Помню, как на меня все смотрели и мне нравилось это. А еще помню странный черный туман, который начал клубиться на краю сцены. Сначала немного, потом все больше и больше. Плотный черный туман. Но я была сосредоточена на выступлении и мне было не до паники. Тем более учителя, сидящие в первом ряду, даже не обращали на него внимания. Поэтому выполняя последнюю серию прыжков, я даже и подумать не могла, что, наступив на туман, я провалюсь в другой мир.
Встав со своего места, я подошла к столу и открыла коробку.
— Знаешь, в чем я оказалась на улице города? Смотри.
Криво усмехнувшись, развернула подростковый спортивный купальник. Он даже не потерял цвет за двенадцать лет. Был все таким же ярко-синим с тремя красными полосами, идущими от правой ноги к левому плечу. Когда-то у меня была короткая юбка из газа. Настолько легкая и тонкая, что совершенно не мешалась при исполнении спортивной программы. Ее мне шила мама, специально не сшивая одну из сторон. Шила и смеялась, что ее дочь не будет перед всей школой с полуголой попой.
— Что… Что это, Рин? — да, для Кайла вид спортивного костюма с Земли мог показаться излишне откровенным. Таким, который не каждая замужняя дама посмеет надеть. А тут ребенок!
— Это то, в чем я прожила на улицах города долгие пять дней. Знаешь, когда я своровала в первый раз? В тринадцать лет, Кайл. Сначала стащила с чьего-то заднего двора старенькое покрывало, которое хозяева оставили на крыльце. Мне было холодно, да и страшно было попасться кому-то в таком виде. Ведь, кроме купальника, на мне больше ничего не было. Потом пришлось своровать пару яблок из корзины с продуктами, которую несла какая-то девушка. Два дня без еды для подростка слишком долго. И все моральные принципы отступают перед голодом. На самом деле мне очень повезло выжить на улицах города и не попасться ни страже, ни кому-либо еще. Чаще всего меня принимали за бродяжку и просто прогоняли. А потом меня нашли Майкл с Сельмой. Мне на самом деле есть за что им быть благодарной. Они научили меня всему. Объяснили, в какой мир я попала, местные правила, законы и то, как надо вести себя, чтобы не привлекать внимания. Сельма слишком сильно хотела детей, но, к сожалению, сама так и не смогла родить. И я снова жила в любящей семье. Только эта любовь была совершенно другой. Всепоглощающей, немного сумасшедшей. Меня приняли в семью, дали кров, еду и одевали. Научили жить по правилам. Но тепла, того, что было дома на Земле, такого, конечно, не было. Все свои чувства приемные родители отдавали друг другу. Майкл придумал историю о том, что он мой раприат, и в нее все поверили. И все их знакомые с пониманием относились к некоторому равнодушию со стороны родителей ко мне. Ведь я им не родная. В какой-то момент мне стало слишком скучно. Не в доме Сронта, а в вашем мире. Слишком много энергии бурлило во мне, нерастраченных эмоций и при этом огромное количество ограничений и правил. Пойми, Кайл, жизнь на Земле совсем другая. И нормы в обществе давно изменились. Я росла обласканным, но очень самостоятельным ребенком. Свободолюбивой. В пятнадцать я впервые сбежала из дома ночью и просто гуляла по городу. Потом больше. Пробежки по крышам стали моей отдушиной. Мари, старушка из дома напротив, соседка, которую почти все считают сумасшедшей, единственная, кто знал о моем секрете и понимала стремление к свободе. Она не осуждала меня, рассказывала много интересных историй и сказок. Про ведьм. Про Тьму, появившуюся из разлома. Казалось, она знает обо всем на свете. И про то, что меня приняли в воровское братство после того, как я пыталась обокрасть Теренса. Знаешь, что она мне сказала? Задай им всем! Не знаю уж, насколько я им задала, но отщепенцы общества стали еще одной моей семьей. Другой. Свободной. Без правил и ограничений. Так мне казалось в первое время, а потом было уже поздно. Из Тени не уходят безнаказанно. А я слишком многих знала в лицо.
Я говорила, сама не замечая, как начала ходить по кабинету из стороны в сторону, как маятник. До тех пор, пока меня не остановил Кайл. Обнял, прижал к себе. Погладил по волосам, как маленькую девочку, и незаметно увлек на софу, устроившись рядом и не выпуская мои ладони. Мне понадобилось какое-то время, чтобы успокоиться. Но как только я справилась с обуревавшими эмоциями, смело посмотрела на Кайла.
— Ты прав, рыжий Фрейзер, ты мне совсем небезразличен. Но я боюсь. Боюсь позволить себе чувствовать и раствориться в тебе, окончательно потеряв себя. Боюсь стать как Сельма с Майклом. Жить только лишь нашими отношениями, оставив все вокруг за пределами своего маленького и такого хмурого мира. Боюсь до одури потерять те крупицы свободы, что у меня есть. Те самые, которые ты пытаешься отнять, просто принимая за меня решения. Мне страшно, Кайл. Очень страшно. Но еще более страшно принять ту правду, что я больше никому не нужна. В воровское сообщество Кселе я больше не могу вернуться. Приемные родители настолько рады возможности снова быть вместе, почти здоровыми, что мое общество стало им в тягость. И кто я теперь? Мне страшно остаться одной, Кайл. Страшно так и не найти своего счастья, а найдя, потерять себя…
Стоило мне замолчать, как Кайл снова обнял. Обхватил одной ладонью мою щеку и, уверенно смотря прямо мне в глаза, сказал:
— Ты не одна, Рина. Больше не одна. Я тебя услышал, поверь, услышал. Меньше всего мне хочется, чтобы ты чувствовала себя несчастной. Мне ничего не стоит каждое решение сначала обсуждать с тобой. Более того, если тебе так нужны ночные прогулки по крышам, я готов составить тебе компанию. Единственное, чего я не хочу, чтобы ты меня боялась. Только не меня. Пойми, моя маленькая воровка. В этом мире у тебя может быть и другая семья. Та, которую ты сама создашь. И будет она именно такой, какой ты захочешь.
— Обещаешь?
— Да. Тебе я это могу обещать.
— Почему ты так уверен, Кайл?
— Потому что ты мне нужна. Вся. Любая. Подавальщица ли, воровка, иномирянка. Нужна. И я хочу быть с тобой…
Глава 21
После того памятного разговора в кабинете наши отношения изменились. Не могу сказать, что я смогла броситься в омут с головой. Но однозначно прекратила сдерживать себя. Теперь мне ничего не стоило начать утро с поцелуя, провести полдня с Кайлом, разговаривая обо всем на свете. Учиться уживаться вместе. Знакомиться с его семьей по-новому. А ночи проводить в его объятиях. Мы жили почти как семья. Почти, потому что самой главной близости у нас все еще не случилось, хотя я каждую ночь засыпала в кровати Темного Фрейзера, убаюканная его тихим голосом. Родителям с каждым днем становилось все лучше и они уже начали говорить о том времени, когда вернутся домой. Строили планы, мечтали. Но, к сожалению, в их планы не входила я. Не могу сказать, что я сильно расстроилась из-за этого. Кайл был прав, пора было повзрослеть и прекратить бегать от себя. Мне ничто не мешает приезжать в гости к Майклу и Сельме. Навещать их, помогать по мере сил. Но при этом строить свою жизнь. Возвращаться в Кселе мне не очень хочется. Не знаю, получится ли у нас с Кайлом по-настоящему быть вместе, но главное, что у нас есть к этому стремление.
Головой я понимала, что рано или поздно за мной могут прийти. Не обязательно это должно случиться, но возможность такая оставалась. Так почему бы не побыть счастливой, пока этого не произошло?
Кайлу о своих страхах я не говорила, зачем? Он взрослый человек, я рассказала ему свою историю и он должен понимать, как рискует, оставляя меня жить у себя. Восемь лет быть воровкой и остаться безнаказанной? Шансы минимальны. Но это был мой выбор. И расплачиваться, если или, скорее уж, когда за мной придут стражи, я буду сама.
А сейчас я просто училась быть счастливой. Свободной. Ведь в доме Фрейзера мне не приходилось притворяться тихой послушной Рианной. Я наконец-то смогла расслабиться и теперь чаще ходила с улыбкой на лице, шутила и дразнила Кайла.
— Так вот ты какая, Ка-атя, — он очень забавно тянул букву “а” в моем настоящем имени.