На свадьбе нас представили друг другу. Особой радости от встречи в глазах Анечки я не увидел, но меня, если честно, это особо не задело. Моё сознание только фиксировало, что госпожа Червонная очень похожа на мою жену из прошлой жизни, а вот чувства к этой девушке куда-то пропали. В душе оставалась моя Дарьюшка и нерождённый ребёнок.
На этом же торжестве присутствовали и Николай с Еленой, которая подарила мне вальс, пока цесаревич танцевал с невестой. Граф Дима Шереметев, который вместе с женой были в окружении наследника и его жены, почему-то очень расстроился. Честно говоря, он ещё при сопровождении Елены из Англии в Россию как-то по-особенному к ней относился. Даже со своим опытом из прошлой жизни, я не смог бы точно охарактеризовать эти чувства. Больше всего было похоже на ревность мужа к своей жене. Где-то так. Может быть, это было связано с тем, что принцесса и жена графа Ирина были очень похожи.
Я вынырнул из воспоминаний и вскочил со стула. Из кабинета императора вышел военный министр в сопровождении генералов, и они все проследовали на выход. Генерал Черевин, показавшийся в проёме входа в кабинет, взмахом руки показал мне, чтобы я заходил. Лицо у него было очень недовольным.
«Судя по всему, не по испытаниям пулемётов меня хочет видеть государь. А по второму вопросу и без вины можно без головы остаться», – подумал я, с некоторым трепетом входя в кабинет Александра III.
Император сидел за столом, сделав знак, чтобы Черевин вышел, Александр молча показал мне, чтобы я садился на стул. Я сделал первый шаг к стулу, как к эшафоту, и в этот момент под шелест материи в кабинет вошла императрица. Я вытянулся во фрунт, а император, поднявшись и выйдя из-за стола, взял стул-кресло и пододвинул его к жене. Мария Фёдоровна грациозно опустилась в кресло, за ней грузно осел за столом император, который ещё раз показал мне, чтобы я садился на стул. Когда я занял на нём место, Александр произнёс:
– Сотник Аленин-Зейский, расскажите нам, что вас связывает с великой княгиней Еленой Филипповной.
– Ваше императорское величество, – я вскочил со стула, но, повинуясь жесту императора, опустился обратно. – Смею сказать, что только добропорядочные отношения.
– А вот до меня довели другую информацию, – Александр жестко посмотрел мне в глаза.
Я взгляда не отвёл и ответил императору:
– Ваше императорское величество, я был бы плохим личником, если бы не знал о тех слухах, которые поползли по дворцу о наших взаимоотношениях с её императорским высочеством. Но хочу вас заверить, каких-либо оснований они под собой не имеют. Я готов жизнь отдать за государя наследника и его жену. Её императорское высочество я воспринимаю только как жену цесаревича и никак иначе.
– Откуда же появились такие слухи, Тимофей Васильевич? – вступила в разговор императрица.
– Ваше императорское величество, – я опять непроизвольно вскочил, но был посажен обратно на стул жестом уже Марии Фёдоровны. – Возможно, этому послужили наши многочисленные беседы во время путешествия из Англии и уже здесь во дворце. Я плохо знаю французский, а её императорское высочество хорошо говорит на английском, как и я. Из-за того, что беседы между нами велись на том языке, который окружающие мало понимали, и возникли такие слухи. Но я лишь рассказывал её императорскому высочеству об особенностях жизни в России. Много рассказывал о Дальнем Востоке, о жизни казаков, других народах, которые проживают по окраинам нашей империи. Ей действительно было интересно слушать об этом.
– А откуда, Тимофей Васильевич, вы так хорошо знаете английский язык? – этот вопрос задал уже император.
– Ваше императорское величество, на Дальнем Востоке английский язык более распространён, чем другие. Это связано с тем, что основной торговый оборот в Китае и Корее связан с Англией и США, – ответил я. – Вот и выучил его.
– Тимофей Васильевич, а чем было вызвано, что вы сначала вытребовали себе отпуск, а потом почти на два месяца были откомандированы в стрелковую школу? Складывается такое ощущение, что вы стремитесь избежать встреч с Ники и его женой, – задала вопрос Мария Фёдоровна и взглянула на меня так, что куда там рентгену.
– Ваше императорское величество, отпуск я испросил, чтобы разобраться с вашим новым подарком – имением. А в стрелковую школу был откомандирован по требованию военного министра, – пробормотал я, опустив голову, ощущая, насколько фальшиво звучат мои слова.
– Тимофей Васильевич, вы любите Елену?
Охренев от такого вопроса, я вскинул голову и удивлённо уставился на императрицу.
– Ваше императорское величество, в отношении её императорского высочества я испытываю чувство глубокого уважения и почтения, – осторожно подбирая слова, ответил я. – О чём-либо другом я не смею и думать. А точнее не думаю!
Императрица долго и внимательно смотрела на меня, а потом, повернувшись к мужу, произнесла:
– Как я думаю, здесь второй вариант из тех, которые мы обсуждали.
– У меня сложилось такое же мнение, – ответил ей император, который всё это время также не отрывал сурового взора от моего лица. – Но со слухами надо что-то делать. Тимофей Васильевич, а как вы смотрите на то, чтобы некоторое время послужить в Москве? Например, в Сумском полку, к которому приписан ваш друг Алекс.
Император ухмыльнулся и продолжил:
– Выслужите ценз для поступления в академию. Не сомневаюсь, что экзамены вы легко сдадите.
Александр замолчал, ожидая моего ответа.
– Ваше императорское величество, а нельзя ли мне выслужить ценз в Амурском казачьем полку? – с затаённой надеждой спросил я.
– Вы действительно готовы сейчас снова уехать на Дальний Восток? – удивился государь.
– Да, ваше императорское величество, – я мечтательно улыбнулся. – Если честно, то мне часто тайга снится. А иногда просыпаюсь ночью из-за того, что показалось, будто бы с Амура прохладой повеяло.
Я, смутившись от своей откровенности, замолчал, а император и императрица долго смотрел на меня, не говоря ни слова. Наконец Александр, видимо, что-то определив для себя, произнёс:
– Я приму решение позже, а пока, Тимофей Васильевич, можете быть свободным. Оставайтесь в распоряжении Петра Александровича. Он доведёт до вас моё указание.
Дождавшись, когда сотник выйдет из кабинета, и отправив жестом заглянувшего Черевина обратно, государь повернулся к жене и спросил:
– Что скажешь, Минни?
– Саша, я аккуратно поговорю с Еленой. Не хотелось бы терять наладившееся с ней взаимопонимание. А мальчик хорош. Понял, чем ему грозит внимание с её стороны, и начал искусно избегать встреч. Многие бы постарались воспользоваться такой ситуацией.
– Не знаю, Минни, правильно ли мы поняли его действия. Иногда мне кажется, что в нём ума и благородства куда больше, чем в отпрысках многих знатных родов. Возможно, именно поэтому он чужд дворцовой жизни. Мне, конечно, было бы куда спокойней, если бы он был рядом с Ники, но в сложившейся обстановке этого делать нельзя. В первую очередь для сына. Да и боюсь, что этого казака быстро сожрут здесь.
– И что ты решил? Действительно отправишь его в Амурский полк?
– Я думаю, что моё решение ему понравится.
Через два дня после памятного разговора с императором я получил предписание отправиться в распоряжение генерал-губернатора Приамурья Духовского. При этом я должен был сопровождать груз до Владивостока, который состоял из пяти пулемётов Максима и десяти Мадсена. Такого ценного подарка от самодержца государства российского я не ожидал.
Глава 20Разговор с Духовским
– Ваше превосходительство, разрешите войти? – спросил я, входя в открытую секретарём дверь кабинета генерал-губернатора Приамурья генерал-лейтенанта Духовского.
– Входите, сотник, – Сергей Михайлович с улыбкой на лице поднялся со стула и вышел из-за стола. – Рад вас видеть, Тимофей Васильевич. Какими судьбами здесь оказались?
– Ваше превосходительство, представляюсь по случаю прибытия для дальнейшего прохождения службы, – с этими словами из сшитой по моим рисункам полевой офицерской сумки достал конверт и вручил его Духовскому.
Генерал-губернатор осмотрел печати, хмыкнул, сломал их и достал листок. Прочитал и, с интересом глядя на меня, произнёс:
– Тимофей Васильевич, вам известно, где вы будете служить?
– Никак нет, ваше превосходительство. По предписанию должен явиться в ваше распоряжение. Также мною во Владивосток доставлены пять пулемётов Максима и десять пулемётов Мадсена с большим запасом патронов.
– Это хорошо. Слышал об этом оружии, но видеть, сами понимаете, ещё не приходилось, – Духовский улыбнулся в свои запорожские усы. – Но теперь увижу.
Генерал-губернатор с каким-то интересом, но по-доброму посмотрел на меня, потом, сделав шаг ко мне, потрепал за правое плечо.
– Ещё раз скажу, что рад, Тимофей Васильевич, очень рад видеть вас вновь. Проходите, присаживайтесь, – с этими словами генерал подвёл меня к стулу-креслу перед его столом и нажатием на плечо посадил в него.
Заняв своё место за столом, Духовский ещё раз перечитал полученное письмо из канцелярии императора, после чего произнёс:
– Тимофей Васильевич, а где бы вы хотели служить?
– Ваше превосходительство, если бы мне было предоставлено право выбора, то я бы хотел получить под командование три взвода конвойцев, которых бы обучил тактике ведения боевых действий с использованием пулемётов. А так, куда прикажете, ваше превосходительство. Готов служить в любом подразделении и на любой должности, – с этими словами я встал и принял стойку смирно.
– Садитесь, Тимофей Васильевич. И давайте дальше без чинов. Беседа у нас будет долгой. Вы же источник новостей о жизни Санкт-Петербурга и императорского двора. Газеты к нам и те почти с двухмесячным опозданием приходят. Так что все новости только по телеграфу. А пока расскажите, что это у вас за сумка такая интересная. Ни разу подобного не видел.