От досады мне хочется разреветься как девчонке, но я с силой кусаю внутреннюю сторону щеки. Чувствуя, как металлический привкус крови расползается во рту, лягаю мужчину по ноге и шиплю:
– Твоя взяла, придурок! Но у меня будет несколько правил.
– Само собой, – серьёзно кивает он. – Я слушаю.
– Первое: никогда больше не смей меня трогать. Второе: никогда больше не смей меня шантажировать. Третье: если окажется, что ты хоть каким-то боком причастен к смерти Лики…
– Не причастен, – заверяет он. – Вот увидишь, мы сработаемся.
– Это вряд ли, – брезгливо кривлюсь я.
Не уверена, что моей выдержки хватит надолго, но один неоспоримый плюс в этой затее всё же имеется. “Держи друзей близко, а врагов ещё ближе”, – так, кажется, говорят? Вот я и последую мудрому совету. Буду держать засранца за самые яйца, пока не придёт время отправить его за решётку. Может, он и не причастен к смерти Лики Велегурской, но грешков на нём и без этого будет предостаточно, я уверена.
8. Ангелина
Телефон противно жужжит где-то над ухом, и я нехотя потягиваюсь. От клубных коктейлей, явно смешанных из дешёвого пойла, во рту стоит сухость, а голова готова треснуть пополам. Чёртово приключение!..
Резко сажусь на кровати, точнее, пытаюсь. Зажатое неведомой преградой с одной стороны одеяло натягивается, и я врезаюсь в него, пружиня обратно на подушку.
Скашиваю взгляд в сторону… Только не это!..
– Свалил нахрен из моей спальни! – кричу на нахала, вольготно раскинувшегося на соседней подушке, одновременно пытаясь спихнуть его на пол.
– Доброе утро! – ухмыляется он. – Тебе уже говорили, что у тебя просто ангельский характер?
– Выметайся. Из. Моей. Спальни! – шиплю я, швыряя в него подушкой.
– Ангелочек, да не кипятись ты! – как ни в чём не бывало зевает тот. – Ничего криминального, честное слово! Твой телефон орал как потерпевший всё утро, и я отключил звук и забрал его на кухню. Пока готовил завтрак, он не прекращал надрываться, а потом некто Власов написал: «Твою мать, Власова, если ты сейчас же не возьмёшь эту чёртову трубку, я приеду с группой захвата и вынесу твою дверь!», вот я и пришёл к тебе поближе, чтобы вовремя разбудить, когда начнётся самое веселье…
– Юджин, признайся, а, тебя мама в детстве часто роняла? – со стоном спрашиваю у него, вырывая свой телефон.
– Вроде нет, а что? – округляет он глаза.
– Ну должна же быть объективная причина, почему ты такой кретин! Если Власов явится сюда по твоей милости, ей-богу, сдам тебя, и дело с концом!
Нахал смотрит недоверчиво, словно сомневается, что я могу это сделать. О, красавчик! Ты даже не представляешь, с кем связался!..
Пока слушаю гудки, на уме крутятся все те вещи, которые я хотела бы сотворить с гражданином мерзавцем прямо сейчас, и постепенно я расслабляюсь и даже начинаю улыбаться этим мыслям.
– Мне не нравится это мечтательное выражение на твоём прекрасном личике, Ангелочек, – говорит Юджин, и я цыкаю на него.
– Власова! – гаркает Ярослав. – Где тебя черти носят, голубушка? Я уже полгорода поднял на уши!
– Что опять стряслось? – спрашиваю у бывшего, вращая глазами от Юджина к двери, но он упрямо не желает понимать моих намёков.
– Что стряслось? – хохочет Яр. – Ты, вероятно, издеваешься? Убийство Велегурской само себя не расследует! Константин Альбертович насел на Фролова, тот давит на Семёнова, а наш старый хрыч всех собак на меня спускает. Так что ты мне нужна, Гель. Где ты есть?
– Дома я, Власов. Дай мне полчаса, только проснулась.
– Хорошо, через полчаса заеду за тобой, – бросает он и скидывает звонок.
Игнорируя присутствие постороннего мужика, я подхватываю из ящика комода свежее бельё и снимаю с вешалки брючный костюм. Пара секунд уходит на сложный выбор: рубашка или водолазка, но быстрый взгляд на окно помогает определиться, и я швыряю на кровать голубой кашемир.
Пять минут на душ, пять – сделать укладку, и я чертыхаюсь, вспоминая о госте. Халат я взять позабыла, а накидывать влажное полотенце не хочется, поэтому приходится вынырнуть из ванной в одном нижнем белье. На его же удачу, Юджина нигде не видно и не слышно, но стоит мне только взяться за дверную ручку спальни, как за спиной раздаётся протяжный свист.
– Оу-оу, Ангелочек, да я, оказывается, чёртов везунчик! Детка, ты просто секси!
Я слегка поворачиваюсь, чтобы выдать нечто нелицеприятное, но натыкаюсь взглядом на его руку, обхватывающую прямо через штаны увесистый стояк.
– Ты просто омерзителен, – припечатываю я и быстро скрываюсь за дверью, хлопая от злости так, что всё вокруг дребезжит.
Вот попала! Он же просто мелкий, гнусный, гадкий мужичонка! Преступник, аферист, мошенник! Ну как, скажите, меня угораздило попасть в такую глупую ситуацию?! Почему я должна терпеть его присутствие в своём доме, в своей жизни, вечное нарушение личных границ, бессонные ночи?
«Потому что ты дура, Гелька, – услужливо подсказывает подсознание голосом Власова. – Сама заварила кашу, тебе и расхлёбывать!»
Я поджимаю губы. Идеальный Власов как всегда прав, даже если только сидит в моей голове!
На то, чтобы одеться, уходит минуты три. Ещё столько же я трачу на макияж. Тональный крем, пудра, тушь для ресниц. На большее у меня нет ни сил, ни желания.
Я бросаю телефон в сумочку и проверяю на месте ли удостоверение. С таким соседством уже не знаешь, чего ещё ожидать!
Направляюсь сразу в коридор, надеясь перехватить Власова до того, как он поднимется ко мне. Может, мне и хочется избавиться от навязавшегося преступничка, но для начала я должна убедиться, что это избавление не принесёт мне кучи ненужных проблем.
– Уйдёшь не позавтракав? – вкрадчиво спрашивает Юджин, возникая из ниоткуда.
– Отравить решил? – брякаю я, начищая сапоги.
– Ангелин, я отлично готовлю и вовсе не собираюсь тебя травить. Хотел бы убить, бросил бы в лесу снастоящимипреступниками.
– Ну да, ну да. – Я поднимаюсь в полный рост, собираясь обуться.
– У тебя есть ещё целых десять минут до приезда твоего Власова. Поешь нормально, а то ведь будешь носиться целый день голодная!
– Ты не наглей, – предупреждающе торможу его. – Я прекрасно жила без твоих советов и завтраков. И прекрасно проживу.
– Выпей хотя бы кофе, – миролюбиво добавляет Юджин-Женя.
От знакомого и такого приятного слова живот сводит судорогой, и я понимаю, что не скоро могу дождаться возможности прихватить стаканчик с горячим напитком. Если Власов не в настроении, придётся без передышки идти по следу, пока ему не надоест…
– Чёрт с тобой, Юджин. Давай свой завтрак!
Мужчина добродушно улыбается, и на короткое мгновение мне начинает казаться, что он может быть нормальным. Но буквально в следующий миг он приобнимает меня, поглаживая пальцами изгиб бедра, и я отбрасываю все эти глупые мысли.
– Руку убери, пока не вырвала! – взбрыкиваю я всем телом.
– Как скажешь, Ангелочек! – Обгоняя меня в тесном проходе, нахал задорно подмигивает. – Я умею быть сговорчивым, но только с милыми девочками. А ты умеешь быть милой, Ангелин?
– Я не милая, – честно предупреждаю его. Но он издаёт недоверчивый смешок и заявляет:
– У тебя просто не было нормального мужика!
– Это ты, что ли, нормальный? – веселюсь я. Скажет тоже! – Ты даже на обычного не тянешь, уж поверь, мне есть, с чем сравнивать!
– Ты просто пока плохо меня знаешь! – укоризненно качает он головой, но я лишь закатываю глаза.
Все эти шуточки-прибауточки, пустая болтовня, пошловатые намёки и тупые подкаты… Кому это вообще может понравиться? У меня ничего, кроме тоски и отвращения, Юджин не вызывает, и я глубоко сомневаюсь, что это изменится в ближайшую тысячу лет.
Жестом фокусника аферист указывает на мой стол, в центре которого красуется блюдо с горкой румяных блинчиков.
– Обалдеть, – констатирую я. – Ты ходил в магазин?
– Нет, я же не идиот, чтобы расхаживать по городу, пока меня ищут все, кому не лень! – обижается мужчина. – У тебя с продуктами напряжёнка, пришлось импровизировать.
– Молоко я не покупаю, – задумчиво протягиваю, пытаясь подловить его на лжи. – Яйца закончились на той неделе… И потом, разве у меня была мука?
– Ага. В самом дальнем углу нижнего шкафчика, – он показывает пальцем, какого именно. – А яйца и молоко мне ни к чему. Мука, вода, масло, сахар, соль. Диетический продукт!
Он начинает ржать как кретин, вызывая у меня приступ острой неприязни. Но вместо того, чтобы продолжать раздражающий меня разговор, я говорю:
– Часики тик-так, Юджин.
– Понял, Ангелочек. Садись за стол, а я наливаю кофе.
Буквально в следующее мгновение передо мной вырастает кружка с ароматной жидкостью, и я делаю несколько жадных глотков, обжигая язык.
С сомнением смотрю на блины и решаюсь попробовать один. Протягиваю руку. Внезапно на неё шмякается что-то беловатое, густое…
– Ой, прости, неловко получилось, – ничуть не извиняющимся тоном пропевает Юджин. – Со сгущёнкой попробуй. Правда, она немного просроченная стояла, ну да ничего страшного. Я попробовал уже давно и остался жив, как видишь.
Я проглатываю сожаления по этому очевидному поводу и цежу сквозь зубы:
– Салфетку дай.
– Ага, счас! – ухмыляется он, но вместо того, чтобы протянуть коробку, стоящую возле мойки, или висящее там же полотенце, нахал хватает меня за запястье и быстро слизывает капли.
От влажного прикосновения его шершавого языка вдоль позвоночника разбегаются мурашки, и я вздрагиваю.
– Совсем офонарел?! – с криком отталкиваю от себя придурка, но не рассчитываю сил, и потерявший равновесие стул летит на пол. Вместе с сидящей на нём мной.
Женя-Юджин, он же – бандюган, героически бросается мне на выручку, пытаясь удержать за руку, но у него не выходит, и он начинает заваливаться прямо на меня.
Секунда, и я ударяюсь головой о кафель, а спиной – о спинку стула. А буквально в следующее мгновение меня накрывает тяжестью мужского тела, и мы начинаем хохотать как безумные. Не знаю, как у Жени, а у меня в глазах от смеха скапливаются слёзы.