Словно поджидала меня, Ритка открывает практически моментально. Красное, опухшее от слёз лицо, сжатые губы, будто она тщательно сдерживает рыдания.
– Так, Рит! – говорю ей сходу. – Успокаивайся давай! Ты ничем не поможешь Ярославу, если сейчас сляжешь и не сможешь присматривать за Соней.
Быстро обнимаю её, стараясь не коснуться огромного беременного живота, но молодая Власова прижимается ко мне всем телом и начинает горько рыдать.
Я даю ей немного времени на слёзы, но мне быстро надоедает роль плакательной жилетки. Поэтому я отстраняюсь и говорю ей:
– Рит, ну в самом деле! Давай ты лучше расскажешь мне всё по порядку, только без твоихэтихштучек?
Она поджимает губы и тихо спрашивает:
– Ты до сих пор винишь меня, да?
– Нет, что ты! – едва сдерживая смех, говорю ей. – Просто тебе как никому другому известно, как важно узнать всё необходимое вовремя. И как усложняется ситуация, когда кто-то утаивает информацию.
– Да поняла я. Поняла! – пыхтит Ритка. – Ещё с первого раза. Не нужно припоминать мне это при каждой встрече.
– Не так уж часто я тебе припоминаю, – усмехаюсь в ответ. – Но давай всё же сосредоточимся на Ярике, Рит. Чем быстрее я разберусь, что произошло, тем скорее он вернётся домой.
– А чего тут рассказывать? – снова начинает реветь она. – В пятницу позвонил, сказал, что задержится на работе. А в субботу ко мне заявились эти ваши, сотруднички. Всё выспрашивали, часто ли муж задерживается, что говорит в такие дни. А потом, представляешь, заявили, что его задержали за убийство какой-то проститутки, мол, она любовницей его была и знала, что он занимается какими-то противозаконными делишками и она могла дать против него показания. Вот он и поехал к ней домой, чтобы её убить. Это Ярослав-то занимается противозаконными делами? Власов? Они там что, белены объелись?
Она смотрит на меня с такой обидой, что мне и смешно, и плакать хочется. Вечно ревнующая Ярика ко мне Ритка сейчас не сомневается в его верности, однако за честь и достоинство мужа ей обидно.
– Я уверена, что скоро мы разберёмся в этом недоразумении, Маргарит, – успокаивающе говорю ей. – Всем известно, что Власов самый честный и справедливый из людей, не сомневайся.
– Не знаю, сколько я ещё выдержу с этой вашей работой! – вздыхает экс-Туманова. – То погони, то перестрелки, то ранения. А теперь вообще за решётку посадили. Не служба, а чёрт-те что, – Ритка осекается и понуро добавляет: – Прости.
– Всё нормально, Рит. Но если бы не такая служба, то Ярослав и тебя бы не отвоевал, и Сонечку бы найти не смог. Работа у него важная, оттого и опасная. Но он никогда не будет подвергать свою жизнь неоправданному риску, потому что знает, что должен вернуться домой. К тебе, к Соне. К пузожителю.
Глаза новой жены моего бывшего заволакивает тоской, и она тихо спрашивает:
– А что мотивирует тебя не рисковать на работе, Ангелин?
Мне не по себе от вопроса, заданного тихим голоском, полным грусти. Знание, что меня никто не ждёт, конечно, накладывает определённый отпечаток, но признаваться в этом Маргарите я не собираюсь. Выдавливаю улыбку:
– А меня мотивирует моя крестница, Власов, вся ваша семья. – говорю на одном дыхании. – Тебе не о чем переживать, Рит, по мере сил и возможности я присматриваю за Ярославом, а он не даёт спуску мне. Мы же напарники и хорошие друзья.
– Ты не жалеешь… ну… – мнётся Ритка, и я тороплюсь её заверить:
– Нет. Никогда не жалела. Ярослав любит тебя. Он так счастлив с тобой, Маргарит! Вы – идеальная пара, у вас идеальная семья. Никогда не сомневайся в своём муже, девочка. Он никогда не предаст тебя.
Ритка быстро смахивает набежавшие слёзы, гладит живот и спохватывается:
– Ой! Что же я тебя даже не накормила? Сама не своя с такими новостями, переживаю, как он там… Пойдём скорее, Ангелин, я же специально для тебя ужин готовила!
Ритка всё кудахчет и кудахчет, вразвалочку передвигаясь по коридору огромного дома, но я останавливаюсь на половине пути к кухне, в дверях гостиной. Всё моё внимание занимает маленькая девочка с двумя хвостиками.
Соня увлечённо смотрит мультики и совершенно не замечает меня. Копошится на диване. Возится с мягким зайчиком. Задорно хохочет.
На мгновение сердце привычно сжимается от боли, и я отворачиваюсь, натыкаясь на понимающий взгляд молодой Власовой.
– Не буду отвлекать, – говорю ей заговорщицки. – Потом поздороваюсь.
– Ну да, ага, – соглашается она.
В такие мгновения я всегда рада её деликатности или, скорее, страху передо мной. Не уверена, что смогла бы сдержаться, реши она поговорить со мной о чём-то глубоко личном. О том, как я переживаю утрату ребёнка.
В группе Вк и на моём Телеграм канале есть спойлер, сцена из одной из финальных глав романа. Кому хочется одним глазком заглянуть в будущее Ангелины, добро пожаловать) Контакты есть на вкладке "Обо мне" на странице автора.
Пока Рита хлопочет на кухне, я не обращаю внимания на её измождённый вид. Но стоит ей угомониться, сесть напротив меня, как я замечаю, что глаза так называемой родственницы смотрят осоловело, а сама она едва может держать спину прямо, то и дело прикрывая рот ладошкой из-за частых зевков.
– Маргарита, это что за новости? – ахаю я. – Давай-ка живо ступай отдыхать!
– Как же я лягу, если Софийка ни в какую не уснёт ещё? Да и вообще не уверена, что сама смогу спать, пока Яр там…
– Рит, с ним всё будет хорошо. – обещаю ей. – С утра поеду к нему, узнаю все детали и освобожу его так быстро, как только сумею. Но ты должна мне помочь, Рита. Ни Власову, ни мне сейчас не нужна головная боль. Ты должна быть сильной и отдыхать, чтобы с тобой и ребёнком всё было хорошо, чтобы ты могла заниматься Соней. Я должна быть спокойна за тебя, Маргарит, чтобы максимально сосредоточиться на деле. А Ярослав не должен ничего натворить в СИЗО, чтобы не огрести ещё больше проблем. Поэтому сейчас без лишних разговоров ты идёшь в душ и спать.
– А Софийка?
– Я посижу с ней, Рит. Я буду приглядывать за малышкой до самого утра, чтобы ты хорошенько выспалась. А завтра, с новыми силами начнём вызволять вашего папочку. Всё будет хорошо, Рита. Тебе не о чем переживать, поэтому иди и ложись.
Свежая Власова начинает плакать, забавно морща нос и размазывая слёзы по лицу.
– Спасибо, Ангелина! – шепчет она, кидаясь меня обнимать. – Я знаю, что с тобой Софийка будет в полном порядке. Ты самая чудесная крёстная мама!
Перекатываясь как огромный колобок, Рита скрывается в коридоре, оставляя меня в смятении. Подавляя в себе эти чувства, я торопливо доедаю ужин, мою тарелку и выпиваю стакан воды. Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, и уверенным шагом иду в гостиную.
Боясь напугать малышку, осторожно сажусь на краешек дивана и тихо зову:
– Соня, привет!
Малышка смотрит на меня, моментально узнавая. Неподдельная радость вспыхивает на детском личике, и я с улыбкой наблюдаю, как девочка ползёт по дивану и забирается на меня. Я обхватываю крохотное тельце, прижимая малютку к груди, утыкаюсь носом в пушистую макушку и целую.
– Привет, моя сладкая девочка. Геля так соскучилась по тебе!
– Геля, – показывает на меня пальчиком Соня. А потом на себя: – Софа.
– Умница, Сонечка. – смеюсь я. – Что ты тут делаешь? Мультики смотришь?
– Мутик, – соглашается она. Тянет меня за руку. – Си.
– Смотреть с тобой? Ну хорошо, Соня, давай вместе посмотрим мультики, – говорю ей, устраиваясь удобнее.
Соня разваливается на мне, и я начинаю её непроизвольно покачивать. Когда она засыпает, перекладываю её поудобнее и любуюсь её прекрасным личиком. Знаю, что нужно отнести малышку в кроватку, но продолжаю качать на руках, прижимая к себе. Целую пухлые щёчки, лобик, жиденькие волосики. Сижу так несколько часов, пока руки окончательно не немеют от удерживания в одном положении крошечного тельца ребёнка.
За это время я успеваю обдумать так много. Успеваю в стотысячный раз представить, что этомоядочь,мойдом,моясемья. Что я жду Власова со службы.
Раньше мне легко удавалось представить нас вместе – словно не было никакого развода, моих неудавшихся отношений с Румынским, Маргариты Тумановой, нового брака Ярика; представить, как всё могло бы быть у нас, если бы я родила ему ребёнка. Не думаю, что моя жизнь сильно отличалась бы от жизни Маргариты, ведь Ярослав… Мне прекрасно известно, какой он. Идеальный. С одним лишь “но”: больше я не вижу себя женой Власова в своих фантазиях. Больше мне не нужно искать ответы, какой была бы моя жизнь, останься я с ним. Теперь все мои мысли занимает другой человек.
Телефон тихонько пиликает. Сообщение с незнакомого номера: “Не скучаешь, Ангелочек?”, а следом прилетает селфи. Женя лежит в моей постели и дерзко улыбается в камеру.
Поддавшись эмоциональному порыву, я делаю фото со спящей на руках Сонечкой и отправляю ему.
“Некогда скучать, у меня идеальная компания”.
“Ты потрясающе смотришься с ребёнком на руках. – отвечает Женя. – Хочу однажды увидеть тебя смоимребёнком на руках.”
Я улыбаюсь, перечитывая последнее предложение, и загоняю страх перед ещё одной неудачей подальше, в самые потаённые уголки сознания. Как знать, может и правда пришло время двигаться дальше?
Наутро я первым делом еду в следственный изолятор. Показываю дежурному корочки и прошу привести Власова на допрос. Мне везёт. По всей видимости, молодой сержант, мне пока незнакомый, ещё не встречался до этого момента с Ярославом, не наслышан о нашей непростой семейной ситуации, не соотносит мою фамилию с фамилией находящегося в изоляторе Власова.
Едва бросив взгляд на мои документы, он кивает:
– Да, конечно, товарищ майор, – и вызывает конвой.
Я иду привычным маршрутом до допросных кабинетов, надеясь, что по пути в столь раннее время не встречу никого из знакомых. Меня, как лицо объективно заинтересованное, могут не допустить к делу Ярослава, мне могут запретить с ним встречаться, ещё и по шапке могут настучать. Поэтому мне крайне необходимо успеть переговорить с Власовым до того, как начальник успеет очухаться и отдать соотвествующие распоряжения.