– Так точно, товарищ полковник! – отзываюсь я и торопливо сбегаю из его кабинета, пока не обросла новыми поручениями и напутствиями.
До изолятора меня подвозит Женя. Упорно продолжает стоять чуть в отдалении, даже когда я подхожу к проходной. Передаю дежурному документы и решаю дождаться Власова здесь же. Пока выглянуло солнце и воздух пахнет весной, хочется немного насладиться тишиной и безмятежностью этого прекрасного утра.
Двери проходной с лязгом раскрываются, и я натыкаюсь взглядом на Ярослава.
– Гелька, справилась! – радостно говорит он и распахивает для меня объятия, и я тут же бросаюсь ему на шею. – Молодчина! Нашла Кента?
Краем глаза замечаю, что автомобиль Жени трогается с места и уезжает. Испытываю одновременно и облегчение, и небывалое, ничем не объяснимое расстройство.
– О делах потом, Ярик. Сначала семья, Рита, Соня. Они тебя уже заждались. Семёнов дал тебе время до завтра, чтобы ты пришёл в себя. Проведи его с толком.
Мы забираем власовскую тачку со стоянки, едем к нему домой. По дороге я всё же рассказываю ему, как искала любовницу Кента, а наткнулась на случайные свидетельства его невиновности.
Ритка при виде мужа, целого и невредимого, а главное, свободного, рыдает и причитает, не забывая меня благодарить. А я незаметно пячусь к выходу, несмотря на все уговоры остаться и отпраздновать возвращение Ярослава к семье.
– Да отстань ты от Гельки, Рит, – посмеиваясь, говорит наконец Ярик. – Ты не видишь, что она влюбилась и спешит налаживать свою личную жизнь?
Молодая Власова, упираясь в мужа необъятным пузом, лишь на мгновение бросает на меня быстрый любопытный взгляд и выдыхает что-то вроде: “Ну наконец-то”, и я понимающе усмехаюсь в ответ. Говорила же я этому растяпе, что Маргарита сходит с ума от ревности! Эх, мужики!..
Оставляя их наедине, я вызываю такси и еду домой. Надеюсь, меня там тоже ждёт моё счастье.
23. Ангелина
Свет горит только в кухне, что весьма удивляет и напрягает меня. Я быстро осматриваю парковку, но не вижу машины Жени. Внутри меня разливается разочарование. Оно затапливает, подобно весеннему половодью, того и гляди – выйдет из берегов.
Лифт не работает, и мне приходится идти по лестнице. После травмы я здорово подрастеряла форму, ведь путь, который раньше преодолевала с лёгкостью, даже не запыхавшись, сейчас покоряется с трудом. После пятого этажа ноги начинают гудеть, в боку колет, появляется одышка. Видимо, пора записываться в зал, а то такими темпами скоро стану медлительной, словно черепаха!
Тихо вхожу в квартиру и раздеваюсь. Дохожу до кухни и вижу крайне занимательное зрелище: Женя и мама сидят вместе за столом и… лепят пельмени. Перед ними сотни или даже тысячи кружочков из теста и целый таз фарша.
– А чего это вы тут делаете? – протягиваю я.
– Ангелина, вернулась? Я тесто раскатала, решила тебе забить морозилку, чтобы было, что приготовить на скорую руку. А Женечка вернулся пораньше и любезно согласился мне помочь.
– Очень мило с его стороны, – прыскаю я. – И с твоей. Спасибо, мам.
“Не ожидала”, – хочется добавить мне, но я благоразумно затыкаюсь, прикусывая для верности язык.
– Не спасибо, а переодевайся и присоединяйся, – велит она. – Работы на всех хватит.
Женя наконец поднимает на меня взгляд и улыбается:
– Как всё прошло?
Я пожимаю плечами:
– Вверила Власова в любящие руки молодой супруги и сразу рванула к вам.
– Моя ж ты умница, – хвалит он. – Золотая девочка, Елена Владимировна, у вас! Моя любимая девочка!
Я пячусь задом в коридор.
– Скоро вернусь, – обещаю, прежде чем скрыться окончательно.
Власов никогда так открыто себя не вёл при моей матери. Вряд ли кому-то вообще пришло бы в голову проявлять нежность и показывать привязанность ко мне при этой женщине. Но Женя, он же – претендент на звание нового идеального зятя, кажется, в упор не замечает отношения “будущей тёщи” ко всему этому. Но по возвращении на кухню я обнаруживаю, что эти двое успели спеться за моей спиной. Сидят, вот, лепят на пару, мило переговариваясь о чём-то своём, и словно ничего никого не смущает!
Занимаю свободный стул и тихо вздыхаю. Где я, а где – пельмени! Уверена, у меня могут получиться только косые монстры, которые развалятся при малейшем намёке на варку.
Но тем не менее я придвигаю к себе кусочек теста, несколько минут наблюдаю, что с ним делают мама с Женей, и приступаю к выполнению поставленной задачи.
Утром Власов уже ждёт у подъезда. Я занимаю привычное место и даже не скрываю зевок.
– И чем это ты по ночам занимаешься, Ангелин? – шутливым тоном спрашивает Ярослав.
– Пельмени леплю, – ярко улыбаюсь ему.
Он громко смеётся, вызывая у меня вполне мотивированный приступ гнева.
– Вот что ты ржёшь, Власов? Мама у меня гостит, полночи с тестом возились!
Чувствую, как щёки вспыхивают румянцем. С пельменями мы возились долго, это правда. Втроём – учитывая мою криворукость – времени ушло порядком. Но вовсе не полночи, тут я слукавила. Мне было совсем не до сна, но пельмени тут вовсе не при делах.
– Так что ж ты мне не сказала, что тёща в гости пожаловала? Я бы поздороваться заглянул.
Представляю эту картину! Женя и Ярослав встречаются на моей кухне, а мама, словно рефери, решает, кто из них идеальнее!
Я усмехаюсь и говорю:
– Мама очень переживала за тебя, Ярослав. Так переживала, что примчалась ко мне. Думаю, она обрадуется, если ты пригласишь нас на ужин ксебедомой.
– Понял, – усмехается он. – Ангелин, мы друзья, помнишь? Не бойся ранить мои чувства, говори прямо.
– Мне будет не очень удобно, если ты придёшь без семьи ко мне, Ярик. – выпаливаю я. – У тебя есть Рита и дети, у меня новые отношения, и я не хочу, чтобы мать питала иллюзии на счёт нашего с тобой воссоединения.
– Тогда приходите к нам. Сегодня вечером. – предлагает Ярослав, не испытывая никакой неловкости, в отличие от меня. – И мужика своего бери. Пора нам уже как-то познакомиться, что ли.
– К такому я, пожалуй, пока не готова, – улыбаюсь в ответ. – Давай чуть позже, ладно? Сама ещё ни в чём не разобралась, чтобы ещё и в нашу большую шведскую семью приводить.
Ярослав смеётся над моей шуткой, и неловкость, которую я испытывала ещё совсем недавно, сходит на нет. Нелегко врать близкому, родному и знакомому досконально Власову, но выбирать не приходится.
Рабочий день мы проводим в кабинете. Выезжать некуда и не к кому. Зацепок по-прежнему нет. Из пустого в порожнее перекладываем бумажки, пока к нам не наведывается полковник Семёнов в компании полковника Фролова. Появление первого заместителя руководителя областного Управления Следственного комитета не сулит ничего хорошего, и я морально готовлюсь к взбучке.
– Чего у вас, Власовы? – без каких-либо приветствий спрашивает Семёнов.
– Здравия желаю, товарищи полковники! – чинно заводит бывший. – Негусто, Алексей Олегович.
– В субботу состоится приём у губернатора, Ярослав Сергеевич. Мы как в глаза Велегурским смотреть будем? – гаркает наш начальник.
– Мы как раз сейчас работаем над одной версией, – говорю с очаровательной улыбкой. Власов косится на меня с подозрением. – Нам известно, что Велегурскую убили в клубе, труп вынесли через туннели и скинули в лесу. Вряд ли домашнюю девочку отдали бы на растерзание любителю “погорячее”, зная о его особых увлечениях в сексе, значит, причинение смерти по неосторожности можно исключить. Думаю, она увидела в клубе кого-то знакомого, скажем, из окружения отца. А он увидел её, и от девушки поспешили избавиться, чтобы не рассказала отцу. Смею предположить, что это был не простой посетитель, иначе чего опасаться, верно? Ну ходит какой-то товарищ в некий клуб, эка невидаль! Другое дело, если он хочет скрыть сам факт своего присутствия в клубе.
– Вы на что это намекаете, товарищ майор? Немедленно объяснитесь! – гаркает Семёнов.
Неожиданно для всех Фролов успокаивает:
– Будет тебе, Алексей Олегович. Видишь же, что тут не простое убийство обрисовалось, а с такими гнилыми подробностями, что теперь сам чёрт голову сломит, кто там может стоять за мутной деятельностью этого клуба. Накроем такую банду – и на пенсию можно со спокойной душой! Работайте, Власовы! И чтобы к субботнему приёму появились уже какие-то намётки, а не одни предположения!
– Будет сделано! – козыряет двумя пальцами Ярослав. А когда за полковниками закрывается дверь, спрашивает у меня: – То есть это твоя основная версия?
– Другой у тебя всё равно нет, – пожимаю я плечами. – Я изучила материалы дела. За время моего больничного ты искал наших московских парней и нашёл, одного задержал даже. Теперь надо накрывать верхушку, чувствую, среди них и найдём того, кто дал отмашку убить Лику.
– Ангелин, безопасники сейчас как раз занимаются этим: пытаются выйти на руководство клуба. Предлагаешь путаться у них под ногами?
– А что остаётся, Ярик? – вздыхаю я. – Смотри, как только наш паренёк рассказал тебе о двух девицах, которые путались с видными деятелями клуба и обсуждали таинственного мента, с которым вёл дела Перминов, тебя подставили, одну девку убили, вторую забрали парни в форме полиции. Очевидно, что её либо так же грохнули, как Вертухаеву, либо Кент держит при себе до поры до времени. Найдём её живой, узнаем, кто из коллег крысятничает, узнаем, кто убил Лику Велегурскую и почему. А там уже пусть белые воротнички дальше копаются в своём деле, нас, по сути, интересует только убийство Лики.
– Хорошо, тогда давай пойдём этим путём. И как предлагаешь искать любовницу Дуболомова?
– Обижаешь, Власов, – усмехаюсь я. Открываю страничку Ирины в социальной сети и протягиваю телефон Ярославу.
– Ирина Новикова? – удивлённо спрашивает он.
– Да, много пришлось общаться с местными жрицами платной любви, чтобы узнать, кто ходит в любовницах Кеши, но я справилась.
Не без помощи своего любовника, но это знать Власову вовсе не обязательно.