– А ключи от этой комнаты у тебя, конечно, совершеннослучайнозавалялись? – скептически перебиваю его пламенную речь.
– Ключи? – усмехается он, поднимая перед моими глазами отмычку. – У меня они всегда при себе. Практически от всех дверей. Я и сюда пробрался через заднюю дверь, приглашения ведь мне не выдали!
– Ненормальный, – констатирую я, тяжело вздыхая. Достаю телефон и читаю сообщение, виновное в моих бедах. Из-за которого я чуть не попалась.
Власов. “Нужно смотаться домой. Буду держать в курсе, прикрой, если что, перед Семёновым.” Блин! Неужели Маргарите приспичило рожать именно сейчас, когда нужно срочно что-то решать? Ну как же не вовремя!
– Мне пора, – говорю Жене. – Спасибо за спасение! В очередной раз…
Привстаю на цыпочках, быстро прижимаюсь к его губам, но мужчина вжимается в меня всем телом. Я чувствую его крепкий стояк, широкие ладони быстро оглаживают мои плечи, руки, спину, ощупывают ягодицы, скользят по бёдрам… Ловко сжимают подол, оголяя ноги.
– Что ты делаешь? – пыхчу между натисками его губ.
– А на что это похоже, Ангелочек? – усмехается он. – Ты такая сексуальная в этом платье, что сложно устоять!..
– Ну не здесь же, Жень, – шикаю на него, когда пальцы проворно цепляют трусики, тут же спуская их вниз.
– А почему нет? – ухмыляется он, оттесняя меня вглубь помещения, пока я не упираюсь в какой-то стол.
– Кто-то может войти, – неубедительно лепечу я, но новая порция поцелуев вышибает все мысли из моей головы.
– Я соскучился, Ангелин, – шепчет мужчина, опускаясь поцелуями ниже: на шею, ключицы.
Он обхватывает губами через тонкую ткань соски, и я стону, зажимая зубами большой палец. Его же пальцы быстро пробегаются по влажным интимным складкам, касаются входа. Резко хватаются за выпирающие кости таза – подвздошные кости – и разворачивают меня на 180. На грани грубости, первобытно, порабощающе ладонь упирается между лопаток, вынуждая опуститься грудью на гладкую прохладную поверхность стола.
Я нетерпеливо расставляю шире ноги, пока за спиной слышится тихий звук вжикающей молнии брюк, шорох рубашки и белья. Женя врывается в моё лоно сразу на всю длину, одним размеренным толчком бёдер. Даёт пару секунд привыкнуть и насладиться великолепным чувством наполненности и приходит в движение. Удерживая безумный, немного хаотичный ритм, он высекает из моей груди рваные всхлипы и тихие стоны, которые учащаются и становятся громче по мере приближения к краю пропасти. Перед самым наступлением оргазма он отыскивает пальцами мои губы, ныряет внутрь, ведёт по языку – туда и обратно – имитируя ту же амплитуду частных проникновений плоти в плоть. От распирающего чувства снизу и яркого вкуса его кожи, расползающегося жаром внутри, я задыхаюсь, я тону, я парю, а частые сокращения моих гладких мышц отправляют и его воспарить вместе со мной.
Женя заваливается на меня, прижимая к столу ещё сильнее, тяжело и надсадно дышит в мои волосы. Его сердце остервенело бьётся о грудную клетку, о мою спину, созвучно с моим сердцем. Постепенно сердечный ритм затихает, и Женя начинает целовать мою макушку, висок, скулу, уголок губ.
– Обожаю тебя, Ангелин! – усмехается он. – Это был самый горячий секс в моей жизни!
– Только поэтому обожаешь? – с лёгким прищуром интересуюсь у него. – Из-за секса?
– Нет, недоверчивая моя, – он звонко целует меня в нос. – Люблю тебя. Любую люблю.
Вот сейчас самое время ответить ему взаимностью, но я молчу. А мужчина, не дождавшись ответных признаний, плавно отстраняется от меня, быстро поправляет одежду, помогает подняться мне. Вот и всё, момент упущен.
Глаза, привыкшие к темноте, легко различают каждое его движение. Вот он достаёт из кармана платок – разве сейчас вообще ещё кто-то носит платки?! – и опускается на корточки. Вот проводит платком между моих ног, убирая излишки семени. Вот небрежно засовывает платок в карман. Вот находит мои трусики и бережно тянет вверх по моим ногам. Вот он снова поднимается, чуть нависая надо мной.
– Я думаю, что люблю тебя, Жень, – выдыхаю я.
Он улыбается совсем как мальчишка, получивший внезапно желанный подарок. Обхватывает ладонями моё лицо и целует: мягко, нежно, сладко, невесомо. Целует так, словно в целом мире нет занятия поважнее.
– У меня есть для тебя одна очень важная новость, – говорит он, нехотя отрываясь. – Но сначала мне нужно закончить одно дело, ладно?
– Ладно, – широко улыбаясь, киваю ему. – У меня тоже есть для тебя одна очень важная новость. Но мне тоже очень нужно закончить одно дело.
Он берёт меня за руку, доводит до двери, шлёпает по заднице и напутствует:
– Напиши, как соберёшься уходить с этого праздника жизни, я отвезу тебя домой.
Я быстренько прижимаюсь к нему губами и шепчу:
– Договорились.
А потом он выглядывает в коридор и, только убедившись, что там пусто, выпускает меня.
Первым делом я заглядываю в дамскую комнату. По мере возможности поправляю макияж и смазанную красную помаду. Кое-как приглаживаю растрёпанные волосы. Глаза в отражении лихорадочно блестят. Мне кажется, любой догадается, где я пропадала столько времени, чем была занята. Но мне необходимо вернуться и закончить начатое.
Мстительно усмехнувшись своему отражению, тороплюсь вернуться в людный зал. Я уверена, сегодня я разоблачу убийцу Лики Велегурской. И я собираюсь сделать это любой ценой!
25. Ангелина
С полчаса я кручусь среди людей, как бы невзначай задавая разные вопросы. И узнаю следующее. Во-первых, назначение Велегурского на должность И. О. Губернатора для многих стало неожиданностью. Хотя уважаемому гражданину Константину Альбертовичу и прочили победу в грядущих выборах, знающие люди говорили, что действующий Губернатор его не жаловал. Оттого и вызывало удивление его назначение, ведь все прекрасно понимают, что И. О. – это чистая формальность. Сейчас он получает возможность проявить себя, и его судьба после выборов кажется уже предрешенной.
Оттого и интереснее для меня тот факт, что среди сведущих по последнего ходили слухи, что преемником станет Первый Вице-Губернатор Зотов. Оттого и интереснее происходящее в клубе в целом и с Ликой Велегурской в частности.
Не гнушаясь использовать грязные методы давления в виде старого доброго шантажа с использованием самых близких на кандидатов на значимые посты, зять – или кем там приходится Румынский Зотову, учитывая отношения с его сестрой – наверняка предложил Ивану Андреевичу помощь в устранении конкурента. А может, Зотов вообще всё это время работал на благо общего дела и поставлял клубу высокостоящих и платёжеспособных клиентов и, когда встал вопрос о его собственном назначении, поторопился провернуть стандартную схему с дочерью конкурента…
Вот только это всё мои догадки, которые к делу не пришьёшь. Нужны железобетонные доказательства, которых у меня нет. И если верить словам Акманова, молодцы из клуба в спешке уничтожили все улики ведения своей незаконной деятельности. Все ли?
Я уверена, что где-то должны храниться копии. Не могли же они держать всю информацию в клубе!
Как бы ни было мне больно и противно, я сажусь и тщательно припоминаю недолгие месяцы своихотношенийс Гришей. Там, с старом Комитете, после развода с Власовым, Григорий Феликсович был моим начальником. По этой, как я думала, причине мы не афишировали связь, хотя, конечно, шила в мешке не утаишь. Комитетские знали, а если и не знали, то догадывались. Но за пределами Комитета я была его грязным секретом. Гриша никогда не выводил меня в свет, не знакомил с друзьями и близкими. Мы никогда не встречались парами на праздники, не выбирались в рестораны… Чёрт, да даже на людях вместе почти не появлялись, если того не подразумевала работа. Если бы мой мозг не разжижился от чувств, которые, как я думала, испытывала, то я непременно бы сложила один плюс один. Вовсе не из-за работы Румынский вёл себя как козёл. А из-за наличия у него других отношений.
Я была лишь любовницей, красивой игрушкой в его руках. Собственно, этот мудак особо этого и не скрывал, особенно, после выкидыша. Как он сказал? Ему было лестно, что у него в любовницах ходит первая красавица Комитета, да ещё и жена – хоть и бывшая – люто ненавистного им лучшего следака Власова. Вот уж правду говорят: нет на свете более глупого создания, чем влюблённая как кошка женщина! Просто и-ди-от-ка! Феерическая!
Я подкарауливаю момент, когда Мария Зотова, перекатываясь, словно колобок, следует в сторону уборных, и иду за ней. Пока она скрывается в одной из кабинок, встаю у раковин – перед зеркалом – и тщательно штрихую губы карандашом.
– Ой, и вы здесь! – радуется Машаслучайнойвстрече.
– Здравствуйте ещё раз! – сияю улыбкой в ответ. – Отличный приём! Такая добрая обстановка, практически семейная!..
– Да, – соглашается она. – А я идти не хотела, представляете? Когда меня пригласили, думаю, мне рожать скоро, а тут столько народу набежит, подхвачу ещё какую инфекцию. А тут такая тёплая камерная обстановка… И Гриша весь вечер возле меня, а не как обычно на работе пропадает.
– Муж? – с пониманием уточняю у неё.
Она слегка поджимает губы и кивает:
– Муж. Правда без штампа, но кого сейчас волнуют эти условности, правда?
Я киваю. И правда, кому нужны эти штампы?
– Давно вы вместе? – спрашиваю равнодушно, хотя внутри клокочет ярость. Вот мерзавец! Ни стыда, ни совести, ни зачатков морали!..
– Мы вместе уже более пяти лет, – фыркает Маша. – И съехались почти сразу. Гриша – одноклассник моего брата, мы давно знакомы, даже встречались в юности, пока я не уехала покорять Москву. А потом устала от большого города, вот и приехала обратно. Встретились у Вани в гостях с Гришей, слово за слово… Снова сошлись. Теперь вот, ребёнка ждём, а до ЗАГСа всё руки не доходят. У него что ни день, так новое дело. Хотя… Чего я вам рассказываю? Вы наверное и сами всё понимаете!
Она звонко смеётся, пока я соображаю. Она знает про наши отношения с Гришей в прошлом?!