Некоторые мои оценки, относящиеся к 1991 году, скорректировало время, но, к сожалению, в невыгодном для России направлении. Обвальное завершение многих процессов подтвердило наихудшие предположения и прогнозы.
Однотипность общественного и государственного устройства предопределяла основные позитивные и негативные результаты развития. Самое опасное заключалось в растерянности и пассивности подавляющего большинства населения. Нет, это не были безграмотные, неспособные мыслить и действовать люди, безропотные по своей природе и социальному положению. Но созданная тогда модель социалистического общества обрекала людей полагаться на руководство, которое одно за все в ответе, — накормит, обучит, оденет. Успехи — так и должно быть, неудачи — в ответе оно.
После венгерских событий 1956 года вспышки социального недовольства имели место в некоторых социалистических странах в конце 60-х — начале 70-х годов. Они не отличались массовостью и агрессивностью, крайним радикализмом, нельзя было расценивать их как направленные против социалистического строя. Проявления недовольства носили локальный характер и были связаны с конкретными перегибами и нарушениями. Они выливались в забастовки, в создание неформальных организаций, резкие выступления в печати, кое-где сопровождались уличными беспорядками.
Настораживало активное участие во всем этом части молодежи, преимущественно студентов. Глубокого анализа происходящего не было сделано, равно как и выводов. Власти полагались на то, что все образуется, а также на меры административно-политического характера.
Особенно остро и драматически развивались события в Германской Демократической Республике и вокруг нее.
Крушение этого государства, а точнее, его предательство, происходило на глазах у всего мира, оно поучительно, и стоит на этой трагической истории остановиться подробнее.
7 октября 1989 года республика торжественно отмечала 40-летие своего образования. В числе зарубежных гостей был Горбачев. Парад, демонстрации, другие массовые мероприятия — казалось, ничто не предвещало скорого конца государства рабочих и крестьян на германской земле. Однако в конце 1989 года начался стремительный развал государства, и в следующем году он уже завершился.
Все чаще решение вопросов переносилось на улицу. В ответ на антиправительственные выступления в ряде городов ГДР, сопровождавшиеся погромами, беспорядками с активным участием экстремистских групп из Западной Германии, 3 января 1990 года состоялся мощный антифашистский митинг в Восточном Берлине. Он собрал 250 тысяч человек.
Это был водораздел — события могли пойти и в другом направлении. Однако власти ГДР не поддержали и не развили этот порыв здоровых сил. 15 января был организован погром в зданиях министерства госбезопасности в Берлине, в котором откровенно организующую и активную исполнительскую роль играли хорошо подготовленные боевики из ФРГ.
1 июля 1990 года вступил в силу договор о валютном, экономическом и социальном союзе между ГДР и ФРГ. На территории ГДР была введена марка ФРГ. 23 августа того же года Народная палата ГДР квалифицированным большинством приняла решение о присоединении ГДР к ФРГ с 3 октября 1990 года. И в тот же день у здания рейхстага в Берлине состоялась торжественная церемония воссоединения двух германских государств. В Европе вновь возникла единая Германия. В мире начался отсчет времени с тревогами, ожиданиями и, конечно, надеждами.
Как и можно было ожидать, первые и самые сильные удары обрушились на органы государственной безопасности ГДР, их сотрудников. ГДР формально еще не была присоединена к ФРГ, а все архивы министерства госбезопасности подверглись захвату группой «гражданских лиц» и опечатаны, сотрудникам предложили покинуть рабочие места, вскоре началось их уголовное и иное преследование по обвинению в измене Родине за работу против ФРГ в период существования ГДР. Таким образом, их привлекли к ответственности за выполнение прямых служебных обязанностей по законам признанного во всем мире самостоятельного независимого государства — ГДР.
Так наши боевые немецкие друзья оказались в положении преследуемых, гонимых. Сколько сделали они для Советского Союза, были всегда вместе, рисковали, приходили на выручку, когда обстоятельства требовали этого! Они понимали трудности, переживаемые нашей страной, по-товарищески предупреждали нас о грозящей опасности, подчеркивали, что Запад не остановится на полумерах, на полпути.
Комитет госбезопасности поднял голос в защиту немецких друзей. Чекисты выступили в печати, обратились в Верховный Совет СССР с просьбой высказаться в защиту прав человека в бывшей ГДР, поставили перед Горбачевым вопрос об обращении к канцлеру Колю с настоятельным требованием прекратить преследования сотрудников органов госбезопасности ГДР. К сожалению, Горбачев уклонился от какой-либо реакции на происходящее в ГДР, бросил на произвол судьбы всех друзей Советского Союза.
Весной 1991 года я совершил неофициальную поездку в Берлин, теперь уже в Германию. Там у меня состоялись встречи с руководителями некоторых ведомств, на которых обсуждался вопрос о положении бывших сотрудников органов госбезопасности ГДР, а также обговаривалась возможность установления контактов со спецслужбами Германии для регулярного обмена мнениями по интересующим обе стороны проблемам безопасности. Конечно, главная тема переговоров состояла в нашем стремлении помочь немецким товарищам, защитить их.
В начале встречи я заметил, что понимаю деликатность вопроса, происшедшие изменения, факт заключения новых советско-германских соглашений, значение и последствия появления Германии, в которую включена и ГДР. Но тем не менее, опираясь на международное право и на историческую реальность, считаю возможным и обоснованным поднять вопрос о судьбе тех, с кем Комитет госбезопасности СССР сотрудничал в тот период, когда в мире существовала суверенная Германская Демократическая Республика.
Подчеркнул, что действия лиц, которые после объединения стали преследоваться в Германии, в полной мере соответствовали состоянию законности, существовавшей в ГДР. Они работали в интересах независимого государства, на службе которого находились, обеспечивали его безопасность точно так же, как их коллеги в Федеративной Республике Германии, поэтому их служебные действия не могут быть уголовно наказуемыми, подвергаться каким-либо преследованиям. К уголовной ответственности привлечены некоторые из членов высшего руководства ГДР, руководители отдельных министерств и ведомств, рядовые сотрудники. Преследование их, тем более уголовное, юридически противоречит общепризнанным международным нормам, потому должно быть прекращено.
Вся эта история с привлечением к уголовной ответственности бывших граждан ГДР, отметил я, наводит на грустные размышления. Волей-неволей она заставляет думать о сведении в данном случае политических счетов, что в итоге не может не обернуться ущербом для самой Германии. Прекращение уголовных дел было бы весьма положительно встречено мировой общественностью, не говоря уже о Советском Союзе, для которого не может быть безразлично все то, что происходит в Германии и вокруг Германии, тем более когда речь идет о его друзьях.
Каких-либо конкретных обещаний я не получил, но у меня сложилось мнение, что власти ФРГ задумаются над происходящим и, возможно, сделают выводы. Во всяком случае, я получил заверения, что сказанное мною, ход обсуждения этих вопросов будет доложен руководству Германии и последние подумают над путями разрешения этих проблем в будущем.
Помимо уголовного преследования, различного рода ограничениям подверглись многие сотрудники различных органов бывшей ГДР. Они испытывали, в частности, серьезные трудности в устройстве на работу, и, таким образом, в Германии появились, кроме обычных, еще и политические безработные, что, конечно, делает этот вопрос весьма серьезным с точки зрения обсуждения его в соответствующих международных организациях.
Опасный размах и глубину приобрели события в Чехословакии в 1968 году. Однозначный взгляд на чехословацкие события, неверная оценка роли масс, деятелей, возглавивших выступления, обусловили серию ошибочных действий руководства Чехословакии, Советского Союза и других социалистических стран.
События в ЧССР не носили явно выраженного антисоциалистического характера. Они были направлены на устранение перегибов, усовершенствование социально-политической системы, улучшение порядков, существовавших в стране. Широкие массы в основном были пассивны, не были готовы и не желали принимать участия в акциях протеста. Спокойно было на селе. Широкой массовой опоры организаторы не имели. Сами деятели, возглавлявшие движение в Чехословакии, оказались впоследствии куда более левыми, чем это оценивалось в то время. Это можно отнести к таким деятелям, как Дубчек, Млынарж, Шик, и многим другим.
В 1968 году противостояние между двумя мировыми системами остро давало о себе знать. И именно это обстоятельство определило отношение различных стран к чехословацким событиям. Ввод войск ряда стран — членов Варшавского договора произошел, когда политические возможности еще не были исчерпаны. К счастью, он обошелся без жертв и в общем-то носил довольно мягкий характер.
Главное, пожалуй, произошло впоследствии. Чехословацкое общество волевым путем было поделено как бы на две части, на два цвета: одни — за социализм, другие — против. Из партии ушли или были исключены 500 тысяч человек. Они немедленно прочно пополнили ряды недовольных, да еще завоевали симпатии части людей.
Средства массовой информации оказались в распоряжении тех, кто к тому времени утвердился на антисоциалистических позициях. Коммунистическая партия оставалась руководящей силой в обществе, однако значимых шагов по исправлению положения не предпринимала. Надо признать, что руководство страны, партия в целом оказались неспособными овладеть ситуацией, пойти по пути кардинальных перемен, решительно освободиться при этом от всего негативного, выйти на здоровый путь развития. Дорога к сердцу, к душе человека не была найдена.