Телефон вновь запрыгал на сиденье.
– Ты где? Можешь разговаривать? – деловито осведомился Ванька.
– В дикой пробке стою, слушаю тебя внимательно.
– Зоя Андреевна носила в девичестве фамилию Фонарева. Килькиной она стала, выйдя замуж за Ивана Петровича.
Я щелкнула языком. Облом! Рухнула очень привлекательная версия. Мне по непонятной причине пришла в голову мысль: что, если Зоя Андреевна Килькина и Елизавета Андреевна Ломейко – сестры? У них одинаковое отчество, и, если признать родство теток, тогда становится понятно, каким образом вдова вздорного военного оказалась в Фолпине. Ей нашептала про теплое местечко Елизавета, служившая при Анне. Но, увы!
– Елизавета Андреевна, – мирно журчал Свиридов, – вышла замуж за Богдана Ломейко.
– Эй, погоди, он ее сын!
– Ты не перебивай! Верно. Но и супруга звали Богданом, он умер за пару недель до появления ребенка на свет, вот мать и назвала мальчика в честь отца. Не очень положительный получился парень, у него полно приводов в милицию по малолетке, мелочовка всякая. Один раз его поймали, когда он вскрывал чужую машину, но в связи с нежным возрастом отпустили, еще он подозревался в ограблении магазина, однако улик не нашлось. В семнадцать лет Богдан связался с криминальным авторитетом по кличке Луза, шестерил при нем. Парню светила колония, он бы точно за решетку угодил, но тут Елизавета Андреевна побежала в военкомат и умолила взять сына в армию. Можно сказать, спасла его. Богдан выучился на шофера, потом вышел на гражданку и вроде перебесился. В одном месте водителем поработал, зарплата не устроила, в другом… наконец стал мусор возить, там и пахал до смерти. Убили его десять лет назад. Дело повисло, похоже, наркоман на него напал, на дозу не хватало, вот и тюкнул Ломейко по башке. Обычная ситуация, тухлый висяк! Сколько их! Женат не был, правда, в деле есть протокол допроса некоей Маргариты Шпынь, с ней Богдан незадолго до смерти крутил любовь. Девица на трассе в кафе работала, там они и познакомились. Но Рита ничего интересного не сообщила.
– Негусто!
– Верно, – согласился Иван, – хотя есть одна штучка, которая тебя заинтересует!
– Вываливай скорей!
– Зоя Андреевна уехала из городка Бруск, богом забытого местечка, в Фолпино, в Подмосковье. Повезло бабенке, думаю, ей сестрица пособила.
– Какая сестрица? – подняла я уши.
– Ты чем слушаешь? – укорил Иван. – Елизавета Андреевна.
– Так она ей все же родственница! – возликовала я.
– Ну как с бабами тяжело, – вздохнул Свиридов, – сказал же! Елизавета стала Ломейко после замужества, выскочила за Богдана Ломейко, тот умер и…
– Слышала уже!
– Так чего еще надо?
– Почему ты решил, что Зоя и Елизавета сестры?
– По паспорту! Одна в девичестве Фонарева и вторая тоже! Отец у них один Андрей Петрович и мать Анна Павловна.
– Ты мне не сообщил девичью фамилию Елизаветы! – возмутилась я.
– Как бы не так! Елизавета Андреевна Фонарева! Плохо слушала!
– Ты забыл самое главное!
– Я никогда не совершаю ошибок! – повысил голос Свиридов. – И ничего не упускаю из виду.
Я протяжно вздохнула. Вам встречался на жизненном пути мужчина, способный произнести фразу: «Извините, я не прав»? Мне вот ни разу. Более того, если мои мужья попадали в глупое положение, то виноватой всегда оказывалась я, потому что либо отвлекла его в ответственный момент, и тогда супруг въезжал в дерево, либо не проверила, заведен ли будильник, и поэтому муж проспал важное совещание, либо укатила, зараза такая, в командировку зарабатывать деньги, бросила бедного мальчика без присмотра, и он просто вынужден был привести на семейное ложе другую женщину. Исключительно из-за моей черствости, душевной холодности и вредности он, страдая от принятого решения, кинулся в объятия посторонней бабы.
– Вот опять заснула, – вознегодовал Иван, – потом начнешь доказывать, что я идиот.
– Хорошо, они сестры. Ты эту интересную деталь имел в виду?
– Нет. Нарыл нечто странное.
– Не тяни!
– Повторяю! Зоя Килькина уехала в Подмосковье, ей повезло, она не мыкалась, как другие, не осталась погибать в Бруске, а пристроилась в Фолпине.
– Так!
– Выехала она пятого числа! Понимаешь?
– Пока нет.
– А в Фолпино прибыла двадцатого. Где шлялась пятнадцать дней?
– Наверное, решила отдохнуть!
– Может, и так! Но все равно странно! Тут есть большая нестыковка!
– Какая?
Свиридов закашлялся.
– Понимаешь, – сказал он в конце концов, – компьютер великая вещь! Главное, иметь всякие коды-пароли, знать входы-выходы, и все разроешь! Я сделал запрос по Килькиным. Кстати, таких людей немного, вроде простая фамилия, да редкая. Всего-то сорок четыре человека. Из них пятнадцать в мире ином, двадцать раскидано по России и странам ближнего зарубежья, одна баба в Израиле, трое в Америке, столько же в Питере, а в Москве двое – Зоя Андреевна и Анастасия Ивановна.
– И в чем фишка?
– Ха! Помнишь, я говорил про пятнадцать умерших?
– Ну?
– Среди них Иван Петрович, муж Зои.
– Правильно, он скончался.
– От инсульта, в больничке города Мираново, недалеко от Бруска.
– И что?
– Внимание, головокружительный трюк! – возвестил Свиридов. – Шестого декабря в клинике населенного пункта Алехино умерла девочка Анастасия Ивановна Килькина. Бедняжка скончалась от перитонита, спасти ее не сумели.
Я потеряла дар речи, а Иван, страшно довольный собой, летел дальше, словно спортивный автомобиль по трассе.
– Вот почему Зоя уехала из Бруска пятого, а в Фолпино явилась двадцатого. Дочь у нее в дороге заболела.
– Но в психоневрологический интернат Зоя Андреевна прибыла с девочкой Настей!!!
– Не знаю, не знаю. Анастасия Килькина похоронена на кладбище в Алехине.
– Она точно там?
– Так значится в документах.
– Слушай, спустя десять лет после кончины можно произвести эксгумацию?
Свиридов чихнул.
– Даже представить не можешь, какой гемор со вскрытием могилы! Но только в данном конкретном случае ничего поделать нельзя. Не получится до косточек докопаться.
– Почему?
– Анастасию кремировали.
– А пепел можно изучить?
– На предмет?
– Он человеческий? А может, в нише просто урна пустая стоит!
Свиридов цокнул языком.
– Кладбища нет.
– Куда же оно подевалось?
– Алехино умирало, ну совсем загибалось, лет восемь назад явился в городишко некий немец, и теперь нет ни Алехина, ни погоста. Построили там здоровенный завод, стиральные порошки производит и всякие средства бытовой химии.
– А могилы?
– С землей сровняли!
– Разве это разрешено?
– Понятия не имею, – ответил Иван, – в нашей стране, сама понимаешь, коли денег лом, то все можно. Завод здоровущий, обеспечил работой кучу людей, на предприятии народ из окрестных населенных пунктов пашет, достойная зарплата плюс социальный пакет. Вон, я его сайт открыл, дивное место! И кто про старый погост вспомнит?
– Ясно, – протянула я, – это все?
– Еще чего надо? Только свистни! Про денежки не забудь.
– Да, естественно, не волнуйся.
– Я вовсе не переживаю, – весело воскликнул Свиридов, – куда тебе от меня деться?
Я положила трубку и легла грудью на руль. Интересное кино.
Зоя теряет дочь, и ведь она говорила про операцию аппендицита, в первый день на работе бросила фразу сестре-хозяйке, которая радушно пыталась накормить новую сотрудницу:
– У меня дочь после операции, да еще с воспалением легких, некогда в столовой чаи гонять!
Значит… что это значит? В голову приходит лишь одно предположение: кто-то по непонятной причине украл Настю Медведеву и отдал ее Зое Андреевне!
Внезапно у меня заболела голова. Люди, которые, как и я, имеют обычное давление девяносто на шестьдесят, хорошо знакомы с приступами слабости и головокружения, они начинаются в самый неподходящий момент. Оксана в свое время посоветовала мне всегда иметь при себе пакетик с сахаром, кусок рафинада, засунутый под язык, моментально приводит в чувство.
Я полезла в сумочку и обнаружила, что бумажная упаковка с сахаром порвалась, белые крупинки перемешались с косметикой и прочей ерундой. Мало того, что я сейчас упаду в обморок, так еще потом придется долго наводить порядок в сумке!
Глава 25
Первое, что я увидела, придя в себя, было лицо милой женщины с большой родинкой над губой.
– Ну как? – тревожно спросила она. – Оклемались? Мы «Скорую» вызвали, только ей по пробке и за сутки не доехать.
– Я упала в обморок?
– Ага, – закивала женщина, – вы не первая за сегодняшний день! С утра мужчину принесли, ближе к полудню еще одного, теперь вас. Может, мне при кафе медпункт открыть? У народа нервы не выдерживают! Сесть можете? Хотите кофе? Правда, вам его небось нельзя! Вы гипертоник?
– Нет, – ответила я, – наоборот, гипотоник со стажем, поэтому изредка и ухожу в астрал.
– Повезло вам, – с легкой завистью заметила женщина, – а у меня давление шарашит! Я не старая совсем, а за двести скакануть может.
– Это опасно, вы к врачу ходили?
– Некогда, – отмахнулась она, – бизнес! Только успевай поворачиваться. Вечно кафе битком!
– Рита! – прокричал звонкий голос. – Дай ключи от склада!
– Во! – подняла брови собеседница. – Ни минуты без меня не могут. Вставайте, идите вон туда, за дверку. Это мой личный туалет, и приводите себя в порядок. В кафе мужики в основном сидят, шоферы, свалка рядом, вот мусорщики у меня жрать и приспособились. После них в туалете беда, а у меня чисто! Не волнуйтесь, я с хлоркой мою. Как придете в себя, я вас покормлю!
– А где моя машина?
– Ее на парковку загнали, – сообщила Рита и решила отбросить «вы». – Это неправда, что люди теперь злые. Встречаются же нормальные! Тебя с трассы принесли, автомобиль подогнали, ключи мне отдали, сумочку, мобильный. Мы даже деньги с Алкой при всех пересчитали! Не сомневайся, все на месте! И когда только съезд сделают! Знаешь, из-за чего пробка? Свалка виновата, к ней узенькая дорога ведет, двум мусоровозам не разъехаться. Хрень получается, сначала оттуда грузовики пустые прутся, затем с шоссе полные запускают, очередь выстраивается, тем, кто в область едет, один ряд остается!