За три года (1999—2001) квалификационные коллегии лишили полномочий судьи 342 человека, но только в отношении нескольких были возбуждены уголовные дела. На основании Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» к дисциплинарной ответственности за три года (2006—2008) было привлечено 1185 судей. Из них досрочно прекращены полномочия 206 судей, о неполном служебном соответствии предупреждены — 979, дано согласие на привлечение к уголовной ответственности в отношении 63 судей.
Такое распределение числа зарегистрированных преступлений между разными профессиями имеет ряд причин, к числу которых относятся и профессиональный уровень и количественный состав сотрудников разных правоохранительных органов, и характер их работы, и состояние контроля со стороны государственных учреждений и общественности. Достаточно сказать, что если оперативно-розыскная деятельность осуществляется скрытно, то судебное разбирательство — публичное и гласное, доступное и публике, и СМИ. Всякое нарушение закона в этой стадии если и не невозможно, то во всяком случае весьма затруднительно. В целом же для всех упомянутых преступлений, безусловно, свойственна высокая латентность.
Для характеристики личности преступников в правоохранительной системе весьма важно понять особенности формирования преступного поведения и мотивацию их незаконных действий.
Анализ практики показывает, что наиболее частыми являются две разновидности такой мотивации.
Первая разновидность мотивации — это ложно понимаемые служебные интересы, обязанности и полномочия. Наиболее ярким примером такого поведения может служить эпизод из известного телевизионного фильма «Место встречи изменить нельзя». Ответственный сотрудник уголовного розыска Жеглов незаметно подкладывает в карман предполагаемого вора кошелек, украденный у женщины и выброшенный вором, а затем «находит» его и арестовывает подозреваемого. В ответ на замечание своего подчиненного Шарапова, что так поступать недостойно, Жеглов убежденно заявляет: «Вор должен сидеть в тюрьме!» У него нет никаких сомнений в правильности своих действий, не говоря уже о законе и принципах морали.
Несомненно, Жегловым совершено преступление. Каковы же его мотивы? В данном примере — понимаемый им по-своему служебный долг, стремление любыми средствами искоренять преступность. Однако эта мотивация на практике как бы раздваивается: одна часть нарушителей закона, вроде упомянутого персонажа, действует из лучших, даже, можно сказать, благородных побуждений — только закон для них не столь уж важен. Но есть и другая группа с аналогичной мотивацией — поймать и наказать преступника, однако источником этой мотивации служит иное исходное соображение: улучшить показатели работы в своем районе, области, республике. Здесь внешне благородные побуждения часто приобретают карьеристский характер, перерастают в корыстно-личный интерес — быстрого продвижения по службе, получения наград и иных видов поощрения.
Ярким примером подобной психологической установки может служить история печально знаменитого белорусского следователя М. Жовнеровича, прогремевшая на всю страну в 1970-х гг. Тогда говорили: «У Жовнеровича не бывает нераскрытых дел», его часто ставили в пример на региональных и всесоюзных конференциях и семинарах следователей. А трагическим результатом постоянного поддерживания в его сознании уверенности в собственной абсолютной непогрешимости и правоте явились расстрельные приговоры, приведенные в исполнение, в отношении двух как всегда «блестяще разоблаченных убийц» за их страшные преступления, которых, как выяснилось позднее, они никогда не совершали.
Психологические особенности рассматриваемых лиц нужно охарактеризовать в первую очередь в плане уровня их правосознания и нравственных качеств.
Что касается правосознания, то очевидно, что все они достаточно хорошо знают законы, но на деле не считаются с ними. Ложно понимаемые интересы борьбы с преступностью приводят к тому, что они начинают действовать такими же методами, что и те, с кем они борются: ложью, обманом, провокацией, а то и прямым насилием. При этом им, разумеется, хорошо известно, что все подобные методы строго запрещены законом. Но, как уже сказано, это их нисколько не смущает: по мнению многих сотрудников правоохранительных органов (которые разделяет и большинство обывателей), наш закон чрезмерно гуманен, мягок, не помогает борьбе с преступностью, а мешает ей. Надо ли с ним считаться?
Указанная негативная позиция наглядно подтверждается результатами опроса сотрудников органов внутренних дел в г. Москве, проведенного нами в 2008 г. на условиях анонимности. Опрошено было 139 сотрудников. На вопрос: «Способны ли Вы при субъективной уверенности в виновности подозреваемого в тяжком преступлении допустить сознательно нарушение процессуальных норм при сборе доказательств?» — более 65% опрошенных ответили утвердительно, пояснив, что новый УПК РФ создал условия, при которых они считают невозможной нормальную работу по изобличению виновных и их справедливому наказанию.
Почти все опрошенные выражали неудовлетворение своим материальным содержанием и недопустимо низким уровнем престижности своего труда. Продолжением этих взглядов являются и нравственные качества. Гуманистическая идея необходимости человечного отношения даже к заядлому правонарушителю им совершенно чужда. Добиться результата любой ценой — вот как понимают они свою задачу. «Цель оправдывает средства» — эта одиозная формула не всегда произносится вслух, но по существу именно она служит руководством к действию.
Подобная нравственная позиция (ее вернее, конечно, назвать безнравственной) порождает и такие личностные черты, как правовой нигилизм, цинизм, грубость, равнодушие, самодовольство и самомнение, особенно характерные для работников низших звеньев правоохранительной системы.
Здесь уместно напомнить также и о том, что у многих сотрудников правоохранительных органов выработался, особенно в последние годы, комплекс стойкой психологической уверенности в своей безнаказанности, связанный с тем, что, с одной стороны, царит «круговая порука», а с другой — размылись и продолжают активно размываться границы между криминальной средой и органами правосудия.
За время перестройки тысячи бывших профессионалов из числа работников органов внутренних дел, прокуратуры, ФСБ, налоговой полиции перешли и активно переходят «на ту сторону баррикад», пополнив ряды и штаты подчас сомнительных банков, фирм, структур, охранных предприятий околокриминального, а нередко и сугубо криминального характера.
На вопрос: «Не боитесь ли Вы, нарушая процессуальные законы, неотвратимости административного или уголовного наказания?» — 40% вышеопрошенных уверенно ответили «не очень», пояснив при этом, что более достойную работу с их опытом и связями они всегда найдут.
К числу разнообразных причин, формирующих подобную личность, следует отнести постоянное пребывание их в тяжелой среде преступников, алкоголиков, пьяниц, что неизбежно вызывает негативные ассоциации: отвращение, презрение, ненависть или полное безразличие к человеческой судьбе и, как правило, приводит к профессиональной психологической деформации сотрудников.
Имеет значение неадекватная оплата труда и крайняя перегрузка, огромное число уголовных дел, которые надо раскрыть и довести до конца. Невозможность освоить такой объем работы ведет к спешке, нарушениям законной процедуры расследования и рассмотрения дел, а подчас к фальсификации доказательств и принуждению к самооговору, чтобы скорее завершить дело.
Не следует забывать и о том трагическом для нашей страны периоде сталинских репрессий, когда беззаконие и произвол поощрялись высшим партийным и государственным руководством. Ничто не проходит бесследно. Психология самоуправства и пренебрежения к нормам права мы будем искоренять еще не одно десятилетие.
Теперь перейдем ко второй разновидности мотивации — личной выгоде, имея в виду другую категорию преступников из числа сотрудников правоохранительных органов. Это те, кто был назван нашей прессой «оборотнями в серых шинелях» или «оборотнями в погонах». Картина здесь, в известном смысле, противоположна описанной выше. Если предыдущая категория характеризовалась тем, что, нарушая закон, они исходили хотя бы из ложно понятых интересов дела, то здесь нет и намека на какие-либо служебные интересы: мотив преступного поведения у них только один — личная выгода. Подбрасывая не кошелек в карман подозреваемого, а пистолет, боеприпасы или наркотики заведомо невиновному человеку, эти лица рассчитывают на получение взятки, выкупа или иной личной выгоды. И на это «уличенным» гражданам чаще всего приходится идти.
Можно сказать так: в данном случае с социально-психологической точки зрения это не работники правоохранительных органов, совершающие преступления, а обыкновенные взяточники, воры, вымогатели, насильники и убийцы, пролезающие в правоохранительную систему, чтобы легче было скрыть свое истинное лицо.
Достаточно привести вопиющий пример запредельно циничных преступлений, связанных с многоэпизодными кражами государственных наград у ветеранов и инвалидов Великой Отечественной войны, которые совершали в 2009 г. не банальные воры-домушники, а эксперты-криминалисты одного из подразделений УВД Восточного округа г. Москвы. В данном случае вряд ли есть необходимость как-либо комментировать подобные наигнуснейшие деяния уже не оборотней, а выродков в погонах. Поэтому давать детальную личностную характеристику этим преступникам в данном параграфе по сути дела излишне: она уже была исчерпывающе дана в предшествующих параграфах, посвященных личности соответствующих категорий правонарушителей.
Субъективная характеристика таких преступников должна быть дополнена упоминанием о тех упущениях в работе правоохранительной системы, которые сделали возможной такую неприглядную картину. Это плохой подбор кадров, бесконтрольность, отсутствие опоры на широкую общественность, отсутствие необходимой гласности.