В России, например, немало сторонников законодательного разрешения эвтаназии. К ним в том числе относятся и врачи. Некоторые из них практикуют эвтаназию и считают ее правомерной в отношении новорожденных инвалидов, неполноценных, а также смертельно больных пациентов, которые ясно и отчетливо выражали свое стремление к смерти[309]. Есть сторонники эвтаназии и среди юристов. По мнению М. Н. Малеиной, в законе должна быть разрешена и активная, и пассивная эвтаназия. Не каждый имеет силы лежать парализованным, испытывать сильные постоянные боли. Не у всех одинаковое представление о качестве жизни. Поэтому решение об эвтаназии должно приниматься самим пациентом. Стоит ли жизнь продолжения – вопрос, который ни одно человеческое существо не может решить за другое. Поэтому на момент принятия решения гражданин должен быть дееспособным, а также не иметь каких-либо заболеваний, сопровождающихся навязчивой идеей смерти. Если, с точки зрения автора, пациент находится без сознания и ранее не оформил надлежащим образом свое согласие на эвтаназию, то соответствующие меры приняты быть не могут[310].
Однако есть и противники разрешения эвтаназии. Против эвтаназии всегда последовательно выступала церковь, считая ее смертным грехом. Среди юристов этой позиции придерживаются В. А. Глушков, С. В.Бородин, С. Ф.Милюков и др. [311] В. А. Глушков, например, считает легализацию эвтаназии в нашем обществе недопустимой, так как эта идея не имеет под собой этического основания[312]. Речь идет о том, что врач, допустивший эвтаназию, нарушает тем самым важнейший гуманистический принцип медицины, известный с древности. В соответствии с ним каждый врач должен бороться за жизнь больного до последнего его вздоха. Еще более категорично по этому поводу высказывается С. Ф. Милюков. Он считает, что эвтаназия затрагивает интересы и здоровых людей, которых достаточно легко и быстро (с помощью коррумпированных эскулапов) можно превратить в безнадежно больных. Она, с точки зрения автора, препятствует усилиям по разработке наиболее действенных средств спасения человеческой жизни и возрождает практику гитлеровских фашистов, ликвидировавших неизлечимо больных пациентов[313].
Если обратиться к опыту зарубежных стран, то следует отметить, что во многих из них широко обсуждается вопрос о введении эвтаназии. Опрос общественного мнения в Великобритании показал, что 72 % респондентов готовы одобрить эвтаназию при определенных обстоятельствах, 76 % опрошенных во Франции высказались за отмену закона, запрещающего эвтаназию. Американцы в пропорции шесть к одному поддерживают право пациента решить, нужно ли отключить сохраняющую их жизнь аппаратуру или нет. 82 % опрошенных жителей Японии согласны с тем, чтобы при полном отсутствии надежды на излечение прекратить дальнейшее существование пациента и «отключить» его систему жизнеобеспечения[314]. Более того, в настоящее время применение методов эвтаназии получило одобрение со стороны судебной практики таких государств, как Швеция, ФРГ, США, Голландия, Литва и др. Так, в США смертельно больная парализованная женщина, находясь в сознании, потребовала отключить аппарат искусственного дыхания, поддерживающий ее жизнь. Несмотря на возражения врачей, суд удовлетворил ее требование, указав, что было бы жестоко сохранять существование, переполненное болью[315].
Интересен и другой пример, имевший место в Литовской республике. В 1998 г. Вильнюсской прокуратурой было возбуждено уголовное дело в отношении 56-летней С., обвинявшейся в убийстве своего 19-летнего сына Ш. Убийство совершено при следующих обстоятельствах. Ш. мучительно переживал свою первую любовь. Девушка, которую он любил, не отвечала ему взаимностью. Получив от нее окончательный отказ выйти за него замуж, Ш. поджег себя, однако остался жив благодаря своевременно оказанной помощи. Ожоги тела составили более 35 %. Его лицо было настолько обезображено, что в нем трудно было угадать человеческие черты. Сгорели веки, нос, губы, уши. Глаза не видели. Некоторые участки тела просто обуглились. Микрохирург сделал Ш. семь операций, но боль изнуряла его днем и ночью. Вскоре даже самые сильные обезболивающие средства перестали действовать. От отчаянья мать Ш. высохла и постарела. Она сама была врачом и понимала, что организм сына уже не в состоянии справиться с инфекциями. Каждый день кожа лопалась в новых местах, доставляя сыну страдания. Ш. неоднократно вел с матерью разговоры о смерти, это для нее было самым тягостным испытанием, и она не выдержала. Как врач С. знала, что сверхдоза сердечного лекарства может остановить сердце. Большой шприц для промывания ран стал орудием убийства сына. Сначала С. обвинили в убийстве ее сына, находящегося в беспомощном состоянии. Однако, по мнению заместителя главного прокурора Вильнюсской окружной прокуратуры, потерпевший не был в беспомощном состоянии– он слышал, говорил с матерью, мог позвать на помощь. Мать лишь исполнила его волю. Поэтому ее действия были переквалифицированы на статью УК об убийстве без отягчающих обстоятельств. В Литве, как и в России, эвтаназия запрещена. По закону С. должна была нести уголовную ответственность. Однако суд учел исключительную ситуацию, болезненное тяжелейшее психическое состояние, в котором находилась С., и прекратил в отношении нее уголовное дело[316].
УК Республики Польша 1997 г. относит убийство человека по его просьбе и под влиянием сострадания к нему к привилегированному виду убийств, которое наказывается лишением свободы на срок от 3 месяцев до 5 лет (§ 1 ст. 150). В соответствии с § 2 этой же статьи суд может применить чрезвычайное смягчение наказания и даже отказаться от его назначения[317]. Либеральную позицию по отношению к эвтаназии занимает и Голландия. Здесь принят закон, разрешающий эвтаназию. В соответствии с ним создана специальная комиссия, куда безнадежно больной пациент должен обратиться для получения разрешения по уходу из жизни. С целью избежания злоупотреблений закон предусмотрел следующие условия правомерности эвтаназии: 1) пациент должен быть неизлечимо болен; 2) он должен находиться в здравом уме и 3) испытывать сильные страдания.
Сторонники эвтаназии в нашей стране предлагают уточнить и дополнить перечисленные выше условия и изложить их в следующей редакции:
1) решение об эвтаназии должен принимать дееспособный гражданин; решение об эвтаназии несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет может быть отложено прокурором (или судом) и консилиумом врачей-специалистов до достижения больным 18-летнего возраста; решение об эвтаназии несовершеннолетнего в возрасте до 14 лет или его родителей юридической силы не имеет;
2) просьба гражданина об эвтаназии добровольна, сознательна, устойчива; гражданин не имеет заболеваний, сопровождающихся навязчивой идеей смерти;
3) точная несомненная доказанность невозможности спасти жизнь, установленная консилиумом врачей-специалистов при обязательном единогласии; в исключительных случаях– если смерть в обозримый период не наступит, но развитие болезни несомненно приведет к необратимой деградации личности;
4) невозможность облегчить сильные физические и нравственные страдания больного известными средствами;
5) предварительное разрешение прокурора (или решение суда)[318].
Одобряя идею эвтаназии в принципе как проявление естественного права человека распоряжаться своей жизнью, нельзя в то же время не принять во внимание и те опасения, которые высказывают ее противники. Представляется, что эвтаназия допустима лишь в экономически развитом и зрелом в нравственном отношении обществе, когда в основе эвтаназии лежат благие намерения. В России при сегодняшнем положении дел эвтаназия действительно недопустима, так как может привести к злоупотреблениям в отношении, прежде всего, больных и престарелых. По этим же соображениям нецелесообразно, на наш взгляд, вводить сегодня в УК РФ и привилегированный состав – убийство из сострадания, поскольку это позволило бы отдельным преступникам избежать справедливого наказания за совершенное ими злодеяние. Наличия среди обстоятельств, смягчающих наказание, такого обстоятельства, как совершение преступления по мотиву сострадания, вполне достаточно, чтобы в каждом случае дифференцированно подойти к вопросам уголовной ответственности и наказания.
Важной гарантией обеспечения права человека на жизнь, позволяющей избежать судебных ошибок, является конституционное право каждого осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, а также право просить о помиловании или смягчении наказания (ст. 50 Конституции). Это право получило свое развитие в ст. 85 УК РФ.
Дела о преступлениях, по которым может быть назначена смертная казнь, как известно, могут рассматриваться только Верховным судом республики, областным или краевым судом, судом города федерального значения, а также судом автономной области или автономного округа (ч. 3 ст. 31 УПК РФ 2001 г.). Кассационные жалобы и представления на приговор Верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области и суда автономного округа подаются в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, а, соответственно, на приговор или иное решение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации – в Кассационную коллегию Верховного Суда Российской Федерации (ч. 3 ст. 355 УПК РФ 2001 г.).