– А что вам не понравилось?
– Вы не понимаете? – Жанна откашлялась, ее голос стал резким, и Илья Борисович почувствовал, что мерзнет, хотя кондиционер так и не заработал.
– Не понимаю. Ведь, чтобы получить деньги, нужно сначала что-то сделать. Вам предложили…
– Синопсис! Синопсис книги. Можно написать книгу по плану, многие так делают. Только это ненастоящие книги. Книжка появляется постепенно. Каждая глава – открытие для пишущего. Он не может заранее знать, что в ней будет! Иначе теряется вся магия. По синопсису, по плану можно написать только барахло.
– Ну за всех не говорите…
– Я говорю за себя. За Сержа. За Ряхина, за Бойцову. Синюшину терпеть не могу, но и за нее тоже. И она не сможет двух слов связать по плану. Вы поймите, сюжетов – ограниченное количество. Как нот. Их всего семь. Но из этих семи нот композиторы сочиняют самые разные… Банальности говорю. Но это так и есть! Сюжеты – это инструмент. Придумать сюжет, хай-концепт, как они это называют, – ничего не стоит, но придумать сюжет – не то же самое, что написать книгу. Настоящую книгу, в которой есть то, о чем говорит Артур. То, чего ему не хватает… То, ради чего он нас собрал…
– Идеи? – догадался Илья Борисович.
– Идеи, мысли, настоящая жизнь. В одной книге очень много всего. Школьный вопрос: «Что хотел сказать автор?» Чаще всего автор и сам этого не понимает. А Артур предлагает…
– Предлагал, – уточнил Илья Борисович.
– Ну да!.. Предлагал заранее сказать – книга будет вот об этом. В ней вот такая мысль, такие герои. У них арка, арка героя, как у него, у Артура, в этом плохом кино, которое они снимают. Я ведь хотела понять, как они думают. Поступила на сценарный и выучилась. Знаю все схемы. Исходное событие, конфликт, арка, повороты, антагонист, кульминация. Вот это вот все. И эти знания только убедили меня в том, что экранизация делается по другим правилам. Или вообще без правил. Искусство не воздействует на человека, если в его основе – схемы. Нужно что-то почувствовать, кроме потребности получить финансовую поддержку от государства.
– Так это у вас как раз такая потребность!
– Это у него, у Артура, такая потребность. Думаете, почему они заинтересовались писателями? Им выделяют бюджет на экранизации. Вот они приходят и говорят – принесите нам сценарную заявку на свои книжки. Чтобы и конфликт, и повороты. Все, к чему мы, киношники, привыкли, все, что мы умеем обрабатывать. Только мы пишем новое, не всегда получается, но мы хотя бы пробуем. А они делают старое. И прямо, не стесняясь, спрашивают: как получить идеи из ваших книг, не читая их. Как похудеть без диет? Как научиться плавать, не входя в воду? Как…
– Успокойтесь! Я понял. Кажется, понял.
– А знаете, я думаю, читать – не такой уж тяжкий труд. Тут главное начать. За эти два дня Артур успел бы прочитать пару книг.
– Слушайте, он ведь ничего плохого вам не сделал. Вы просто не поняли друг друга.
– Вы правы, конечно. Он ничего плохого не сделал. Просто он потыкал в нас палочкой. И это было чувствительно. Каждый уже прожил этот счастливый, финансово-независимый год в своей голове. Каждому показалось, что сейчас все изменится. Я одного понять не могу – эти киношники говорят, что у них нет времени читать книги. А есть у них время на все эти бессмысленные питчинги?
– Питчинги?
– Об этом вам лучше Рощина расскажет. Она у нас ветеран питчингов. Самое обидное, что я так и не успела здесь порисовать. Но нас же не отпускают пока?
– Нет, я никому не разрешаю покидать территорию.
– Вот и отлично! – Жанна тепло улыбнулась. – Хотите, напишу для вас букет флоксов?
Свайбер
Мужчина без возраста, в очках, лохматый, заросший бородой, с жирным рыжим котом на руках, прошел в комнату и встал у стены. На плече у мужчины висела нелепая офисная сумка для ноутбука, таких Илья Борисович не видел с начала нулевых.
– Вы присаживайтесь! Марк Анатольевич Свайбер? – спросил Илья Борисович.
– Марк Анатольевич, – повторил за ним мужчина, подошел к стулу, сел и сцепил руки вокруг кота.
Кот свернулся на коленях Свайбера и громко замурлыкал.
– Можно я сразу осмотрю ваш… багаж?
Свайбер молча снял сумку и положил на стол, стараясь не потревожить кота.
Следователь достал из сумки несколько упаковок таблеток. Больше там ничего не было.
– У меня есть рецепты, – тихо сказал Свайбер.
Илья Борисович положил таблетки обратно и вернул сумку.
– Хорошо. Приступим. Тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения, зарегистрированы в Санкт-Петербурге. Чем вы занимаетесь? – доброжелательно спросил Илья Борисович.
Парень явно нервничал, но Илья Борисович уже понял, что нервничают тут почти все, и, возможно, совсем не потому, что кто-то убил человека. Они просто нервные.
– Меня считают абсурдистом. Сюрреалистом даже. Хотя мне кажется, я просто отражаю то, что вижу. Я бы сказал, я ближе к реализму. Я боюсь абсурда.
– Я имею в виду вашу профессию. Вы тоже писатель? Этим зарабатываете?
– А, в широком смысле. Да, писатель. Зарабатываю этим, да.
– Получается жить на писательские заработки?
– Да, получается. Пока получается писать. У меня не так много потребностей. Живу у родителей.
– Хотели бы жить отдельно?
– Да мне все равно, если честно, – пожал плечами Свайбер.
– То есть вам дополнительные деньги не нужны?
– Нужны. Я не могу писать каждый день. Я пробовал. Я пытался. Как-то…
– Не понимаю!
– Я могу жить на гонорары, на премии, когда пишу. Но иногда у меня просто не получается. Я могу год или два вообще ничего не писать. Или писать такое, что никто никогда не опубликует. Вот.
– Почему вы приехали сюда?
– Федя Доспехов позвал. Он сказал, надо приехать. И я приехал.
– Вы так доверяете Федору? – спросил Илья Борисович.
– Конечно. Пару лет назад я просто сидел, не знал, что делать. Деньги кончались совсем. Федя мне помог податься на Моспремию.
– А почему вы сами не могли податься? Без блата?
– Блат тут ни при чем! Я просто не мог заявку отправить. Там надо было электронную цифровую подпись сделать. Знаете, за нее же надо платить. А у меня не было денег, чтоб за нее заплатить. И еще надо понять, кому за нее платить. Это все очень сложно. Он просто помог оформить заявку, сделать подпись. И как-то ее активировать, скачать какие-то программы для нее. И своей рукой нажал на «отправить». И я получил эту премию и до сих пор на нее живу.
– Ясно. И он сказал, что надо приехать?
– Да.
– Впервые вижу такого спокойного кота. Они же обычно убегают при виде незнакомых людей… Вы его чем-то поите? – Илья Борисович с сомнением разглядывал кота, который висел на руках Свайбера как мертвый.
– Он просто старый. Ему все равно.
– Ладно… Какие отношения сложились у вас с Артуром Князевым?
– С киношником? Никаких. Я ничего не понял, что он говорил.
– А о стипендии по сто тысяч вы слышали?
– Да.
Перерыв
– Стемнело. Как продвигаетесь? – Доспехов с жалостью рассматривал вспотевшего и уставшего Илью Борисовича.
– Не слишком хорошо. Честно говоря, у меня очень много информации, но ощущение такое, как будто совсем ничего нет, – Илья Борисович перелистывал бумаги, но не смотрел в них – он с надеждой смотрел в открытое окно. Прохладнее не стало, хотя вовсю гремел гром. – Видимо, сейчас начнется…
– Да, – подтвердил Доспехов, – гроза точно будет.
– Федор, я попрошу вас больше не вмешиваться в разговор во время допросов. Понимаю, вы хотите как лучше, но… У меня есть своя тактика. Стратегия. Вы сбиваете.
– Понимаю! Мешаю вам карты. Простите, просто я тоже что-то чувствую. Обещаю больше вам не мешать.
– Хорошо. И сегодня я уже ничего не разберу. Я приеду завтра утром.
– Илья Борисович, вам совершенно ни к чему мотаться ночью в грозу. В конце концов, это опасно. В прошлом году молния повредила здесь с десяток деревьев. Оставайтесь! Для вас забронировали прекрасный номер категории «улучшенный комфорт». Кинематографисты все оплатят.
Слова «улучшенный комфорт» вытеснили шум голосов подозреваемых. Илья Борисович крутил эти слова в голове, менял их местами, делил на буквы, пока оба слова не потеряли смысловое ядро и не обратились в набор звуков.
– Отоспитесь! Гроза, знаете, как освежает? – Доспехов улыбался такой искренней гостеприимной улыбкой, что Илья Борисович попробовал улыбнуться в ответ, но ничего не вышло.
Губы дернулись и вернулись в прежнее положение. Перед глазами запрыгали темные пятна, которые превращались в буквы. Илья Борисович решил, что в таком состоянии садиться за руль действительно опасно.
– Вы обещали показать видеообращения.
– Их оказалось не так просто скачать. Но я над этим работаю. Завтра все будет!
– Я очень устал. Больше, чем обычно. Возможно, погода так влияет. Или переел. Соображаю плохо. Вы правы, надо выспаться. Я не успел поговорить еще с двумя подозреваемыми. И с некоторыми придется повторить беседу с учетом новых обстоятельств и показаний остальных…
– Да-да, конечно, – Доспехов снова улыбнулся, – у вас в номере будет большой набор травяных чаев и чайник. На ночь приготовьте себе ромашковый! Тут отличный ромашковый! А еще здесь в каждом номере книжная полка. Сможете почитать на ночь что-то из актуальной прозы. Или из классики. Чтобы прочувствовать это место!
– Ну нет! Вот этого мне точно не надо, – замотал головой Илья Борисович. – У меня и так ваши коллеги в голове! Очень много слов! Вся голова забита! Никаких книг. У меня вообще нет времени читать книги. А уж сейчас…
– Не хочется – не читайте, конечно! – Доспехов посмотрел в телефон. – Уже почти полночь. Как время летит! – он подозвал официантку, что-то шепнул ей на ухо. – Ваш номер готов, сейчас я принесу ключ.
Улучшенный комфорт
Илья Борисович нащупал на стене выключатель. «Улучшенный комфорт» был маленький, площадью метров в двадцать, но выглядел вполне гостеприимно. Большая кровать, кресло, стеллаж с книжками, журнальный столик, ваза с флоксами (опять эти флоксы!), рабочий стол у окна, чайник. Илья Борисович открыл окно, снял рубашку и нажал кнопку на чайнике. На подносе лежали разноцветные чайные пакетики. Илья Борисович нашел ромашку и огляделся. Не проходила голова. Он заварил ромашку, достал из портфеля таблетку цитрамона и запил ее чаем. Обжег язык, нёбо, таблетка успела оставить горький привкус во рту. Илья Борисович ходил по номеру и ждал, пока пройдет голова. В ванной на крючке висел белоснежный махровый халат с вышивкой «Лесково». Илья Борисович сполоснулся под прохладным душем и накинул халат. Стало легче. Не так жарко. Но голова не проходила. Он перебрал страницы блокнота с сегодняшними записями, потом попытался воссоздать в голове весь день с самого утра, но ничего не получалось. Никак не мог вспомнить, каким образом его все-таки уговорили сюда приехать. С трудом вспоминал дорогу из города. Боль в голове только усилилась.