— Саша, что вы делаете? Маску нельзя снимать, это может быть опасно, — строго сказал профессор.
— Не волнуйтесь, я сумею себя обезопасить, — отмахнулся я, прикрыл глаза и окунулся в мир эфиров.
Состав я определил за считанные секунды, как и все минусы данного состава и возможные побочные эффекты.
— На самом деле препарат неплохой и отлично бы помог улучшить кровообращение и повысить кровяное давление, но помочь человеку со слабоумием — очень сомневаюсь, — сказал я.
— Почему? — заинтересовался Щавелев.
— Почти все пациенты будут мучиться болями в животе. Это приведёт к потере аппетита, тошноте, рвоте, в дальнейшем снижению массы тела. Для некоторых это может быть критично. К тому же эфиры некоторых растений при одновременном приёме вызывают судороги и обмороки. А это значит, что старики начнут падать и ломать себе кости. Кроме этого, меня волнует, что манарос под названием «Желтый кондинум» сюда добавили после термической обработки. А это значит, что его свойства изменились, и он может привести к проблемам с мочеиспусканием…
Я говорил долго и рассказал обо всём, что удалось узнать. Щавелев быстро записывал за мной, а затем велел остальным членам своей группы проверить то, что я сказал.
Сославшись на занятость, я вышел из лаборатории и двинулся к лестнице. Больше для меня там нет ничего интересного. Я за один вдох узнал о препарате столько, что им хватит на несколько дней исследований.
Едва дошёл до лестницы, как в кармане зазвонил телефон.
— Авраам Давидович, давно вас не слышал.
— Господин Саша, беда! Вы нам нужны! Срочно! — прокричал лекарь.
— Так, успокойтесь! — повысил я голос, чтобы хоть немного привести его в чувство. — Объясните, что случилось?
— Умирает! Он умирает!
— Кто? — напрягся я.
Сразу подумал про деда, который сейчас в Торжке.
— Мой отец! Мой любимый отец! Он умирает!
— Где он сейчас? — я взбежал вверх по лестнице и почти бегом ринулся к выходу.
— В своей центральной московской лечебнице, — Коган тяжело дышал, будто у самого приступ. — Помогите, Саша. Умоляю!
— Скоро буду, — заверил я, сбросил звонок и запрыгнул в свой седан.
Глава 13
Дорога до лечебницы Коганов заняла почти час. За это время Авраам Давидович позвонил мне ещё три раза. Я пытался выяснить, что именно случилось, но тот твердил, что его поразил «Кровавый лотос».
Я не знал, что такое этот «Кровавый лотос». Может, так называется болезнь, а может очередное растение из анобласти. Уточнять у Когана не стал. Станет ясно, когда доберусь.
О том, что я приеду, лекари были оповещены. Поэтому как только забежал в главную лечебницу Коганов, в которой был когда лечил покусанных манаволком людей, то меня встретили и шустро проводили на третий этаж, даже не задавая вопросов. Там находились явно платные палаты для аристократов и просто богатых людей — слишком роскошная обстановка для обычных палат. Именно там и находился патриарх рода Коганов.
Старик лежал на широкой кровати. К нему были присоединены различные приборы, на груди и лбу лежали артефакты. Он был накрыт белой простынёй до самого подбородка, и цвет его лица не отличался от этой самой простыни.
— Что случилось с Давидом Елизаровичем? — спросил я у лекаря, который меня встретил и провожал.
— У него «Кровавый лотос», — печально проговорил он и тяжело вздохнул, глядя на своего шефа.
— Вы можете мне объяснить, что за лотос такой? — я уже начал раздражаться.
— А? — он покосился на меня, а затем осознал, что я не лекарь и не «в теме», и быстро заговорил. — Так называется состояние, в которое впадает лекарь, когда излишне расходует энергию. Давид Елизарович пытался спасти паренька, которого привезли сегодня утром, но, похоже, переоценил себя. Вот и… — он развёл руками.
— Как проявляется эта болезнь?
— Его источник перестаёт восполняться, а тело разрушается. Сами посмотрите, — он откинул простынь, и я тяжело вздохнул.
Всё тело пожилого лекаря покрывали темно-красные пятна, похожие на лепестки лотоса. Некоторые из них кровоточили.
Я втянул носом и понял, что, кроме пятен на коже, есть внутренние кровотечения. И их довольно много. Теперь понятно, что за темно-коричневая жидкость вливалась в его вену по трубке, и почему Коган такой бледный.
— Этот «Кровавый лотос» поражает только лекарей? — уточнил я.
— Да. И это не болезнь, а просто состояние сильного истощения, когда лекарь отдаёт на лечение не только ману из источника, но и жизненные силы. Больше никто из магов не может отдавать свою ману другому человеку. На это способны лишь лекари.
— Всё ясно, — кивнул я, опустился на стул у кровати Когана и задумался.
Ну не умею я восстанавливать источники! И искусственно пополнять их тоже. Могу залечить раны, убрать воспаление, заживить кости, но в остальном… Редко обращались ко мне за лечением.
Можно приготовить сильное зелье «Исцеления». Оно, конечно же, залечит все кровавые «лепестки», но не больше.
— Авраам Давидович сказал, что «Кровавый лотос» не лечится и всегда приводит к смерти. Верно, или он переборщил с паникой? — уточнил я у лекаря.
— К сожалению, это правда. Чаще всего умирают молодые лекари, которые самоотверженно спасают пациентов и совсем не заботятся о себе, но Давид Елизарович… — он развёл руками. — Я не понимаю, почему так произошло.
Тут прямо на моих глазах «раскрылся» ещё один «Кровавый лотос», и лекарь, охая, начал бинтовать рану на бедре больного.
Я наклонился к ране и снова глубоко втянул носом. Состояние Когана ухудшалось. Похоже, артефакты лекарей не могут справиться с этой напастью. Значит, придётся напрячься мне и изобрести средство от того, с чем я ещё не сталкивался.
Я закрыл глаза и окунулся в своё сознание. Для меня это была целая вселенная, состоящая из миллионов различных эфиров и их взаимосвязей.
В палату зашли ещё несколько человек и о чём-то говорили, но я их не слушал. Всё мое внимание было направлено на разработку нового зелья. Я соединял друг за другом различные эфиры, усиливал или уменьшал некоторые свойства. Если ничего не получалось, я отметал эту идею в сторону и принимался за следующую.
Время шло, люди заходили и выходили, мне что-то говорили, даже дотрагивались до плеча, пытаясь привлечь моё внимание, но я будто отлетел от своего тела и ни на что не реагировал.
Я не знаю, сколько времени просидел без движения, но когда вынырнул из пучины своего сознания, то увидел, что на улице стемнело и очередной лотос появился на щеке Когана. Вокруг его кровати стояли несколько человек в белых халатах. Две женщины тихонько плакали в углу.
Встал, размял затёкшие конечности и решительно двинулся к выходу.
— Господин Филатов, вы куда? — вслед за мной побежал лекарь, который встречал на входе.
— Я знаю, что нужно делать. Но у меня нет нужных ингредиентов.
— Мы можем предоставить вам всё необходимое!
— Я был в вашей клинической лаборатории. Боюсь, у вас нет и половины того, что мне нужно, — я выбежал на улицу и посмотрел на часы — десять вечера.
Странно. За это время никто мне ни разу не позвонил. Я хотел вытащить телефон из кармана, но там его не оказалось. Всё ясно, забыл в машине.
Я забрался в седан, взял телефон и увидел десяток пропущенных звонков. Семь из них были от Авраама Давидовича. Два от Лиды и один от Лены.
Первым делом позвонил Лиде и предупредил, что я в лечебнице Когана.
— Что с тобой случилось? — в его голосе звучало неподдельное волнение.
— Со мной всё хорошо. Авраам Давидович попросил о помощи.
— Хорошо, — с облегчением выдохнула она. — А когда вернёшься?
— Пока не знаю. Тяжелый случай. Ложись, не жди меня.
— Удачи, сынок… Не задерживайся.
Я только успел отключить звонок, как телефон зазвонил в моих руках.
— Алло! Алло! Саша, вы не отвечали! Что таки с моим отцом? Он обречён? — прокричал в трубку Авраам Давидович.
— Пока ничего не могу сказать. Есть одна задумка, — я завел машину и вырулил с парковки на оживленную дорогу.
— Я еду! Скоро буду в Москве. Если нужна моя помощь, деньги или ещё что — отдам всё, что есть, во имя спасения моего любимого отца. Вы только скажите, что нужно делать?
— Успокойтесь и перестаньте мне названивать. Отвлекаете, — строго сказал я и с трудом влился в плотный поток машин.
— Понял! Я таки больше не помешаю вам. Делайте что угодно, но спасите его! О деньгах не волнуйтесь. Мы расплатимся, сколько бы вы не попросили, — заверил он и сбросил звонок.
В моей лаборатории тоже не хватало нужных ингредиентов, поэтому я поехал на «Лавровый базар». Однако ещё издали, когда вывеска показалась вдали, понял, что приехал зря — на рынке было темно. Судя по табличке, висящей рядом с воротами, «Лавровый базар» закрывался в девять часов вечера. Горгоново безумие! Откуда же мне взять нужные эфиры⁈
Я уже хотел ехать домой и собрать хотя бы то, что есть, но тут вспомнил про Щавелева и набрал его номер.
— Александр, должно быть, случилось что-то чрезвычайное, если вы звоните в такое время, — послышался напряженный голос профессора.
— Так и есть, Олег Николаевич. Мне нужна ваша помощь.
— Прямо сейчас, или до утра подождёт? — уточнил он.
— Не подождёт. Дело очень срочное! Мы можем зайти в академию?
— Ну-у, думаю, что сможем. Охрана меня точно пропустит. А зачем вам?
— Мне нужны ингредиенты для одного сложного средства. Дело жизни и смерти, — с нажимом сказал я.
— Хорошо. Я вас понял. Встречаемся у парадного входа в ММА.
— Я уже еду туда. Может, вас забрать?
— Нет, не надо. Я живу в нашем академическом городке, поэтому дойду сам.
Через пятнадцать минут я оставил машину прямо на первом ряду парковки и побежал вверх по лестнице, к ожидающему меня Щавелеву. Как оказалось, он уже обо всём договорился, поэтому нас без вопросов пропустили и разрешили взять нужные ключи.
Академия была пуста и утопала во тьме. Наши шаги гулко раздавались в тишине, и на мгновение мне показалось, что я снова Валериан и вернулся после длительного путешествия в свою башню. Даже сердце защемило от ностальгии. Интересно, здесь я смогу найти себе уединённое место, где меня никто не будет беспокоить? Вряд ли. Лида с ума сойдёт от волнения, в отличие от моей родной матери, с которо