Я усмехнулся и двинулся к своим друзьям, которые откуда-то достали бутылку коньяка и теперь распивали прямо на крыльце академии, наливая прямо в те стаканы, где до этого были безалкогольные коктейли. Наверняка Сеня подсуетился. И где же всё это время он прятал бутылку?
Не зря оживились эти сообщества. Я им нужен, а они мне нет. Если мне понадобится подобная организация, я сам её создам и переманю в нее всех, кто мне нужен.
Опустошив поллитровую бутылку коньяка, мы вернулись в зал, еще немного потанцевали, пока работники академии не начали убирать со столов, а музыканты уже откровенно халтурили.
Сеня и Аурика ушли к себе в академгородок, а мы с Леной отправились на машине, которую отправил за ней отец. Она выпила меньше всех, поэтому была весела и щебетала без умолку.
— Я ещё хочу танцевать. Может, в бар какой-нибудь заедем? — предложила она.
— Нет, тебе пора домой, — с нажимом сказал я.
— С чего бы это? — возмутилась она.
Вместо ответа, я взял её руку и усилил эфиры коньяка.
— Ой, что-то голова закружилась, — простонала она. — И подташнивает.
— Я же сказал, что тебе пора домой, — усмехнулся я.
Водитель отвёз сначала Лену. Я помог ей добраться до двери и снова прикоснулся к руке, убирая алкогольный эффект.
— До завтра, — мы поцеловались, и открыл дверь, пропуская её в дом.
— Удивительное дело, — задумчиво проговорила она. — Я будто и не пила.
— Бывает. Завтра созвонимся.
Она исчезла за дверью, а я поехал домой, где меня ждали Лида с Димой.
— Ну, как всё прошло? — спросила Лида, окинув меня внимательным взглядом. Явно хотела определить степень опьянения. Но я уже вывел из организма токсины, поэтому был трезв как стёклышко. Кажется, так здесь говорят.
— Всё хорошо. Было весело. Танцевали, — пожал я плечами.
— А что показал «Кристалл предела»? — спросил Дима.
— Ерунду какую-то. Сначала мигал разными цветами, а потом и вовсе почернел. Испортился, наверное, — пожал я плечами.
— Камень не может сломаться. А вот черный цвет — довольно необычно, — задумчиво сказал Дима. — У меня был тёмно-зеленый.
— А у меня салатового цвета. Помню, ректор тогда сказал, что это неплохо, — усмехнулась Лида, — Кстати, а что тебе он сказал?
— Ничего. Он тоже не понял, что это значит.
— Ладно. Давайте ложиться спать, — зевнула Лида и устало двинулась к лестнице.
— Сынок, а цвет сразу стал чёрным? — уточнил Дима.
— Нет, сначала коричневым, а потом стал темнеть и в конце концов почернел.
— Среди видов магии, которые показывает магический камень, нет ни коричневого, ни черного цвета. У лекарей он красный. Редко что бордовый. Но коричневый, — он задумчиво помял подбородок. — Очень необычно. Будто бы ты обладаешь каким-то новым видом магии.
— Не думаю. Я — аптекарь, а вот с камнем проблемы. Думаю, его надо заменить, — пожал я плечами и поднялся в свою комнату.
Так и знал, что во время этого ритуала что-то произойдёт. А вдруг они начнут копать в этом направлении и поймут, что я не из этого мира? Или, что ещё хуже, доложат об этом специальным службам, и их менталисты вытянут из меня всю правду? Кислота раствори этот камень! Ненавижу кристаллы, ведь у них нет эфира, а это значит, что я никак не могу на них влиять.
На следующее утро я поинтересовался у Димы насчёт сообществ, представители которых подходили ко мне.
— Я ни в одном из них не состоял.
— Почему?
— Не хотел ни от кого зависеть и никого продвигать, — ответил он. — По правилам, получив высокую должность, я должен был окружить себя людьми из сообщества, даже если они мне не нравятся или есть более подходящие и талантливые претенденты.
— Понятно, — я ел пышный омлет и закусывал бутербродом с ветчиной.
— Но я тебя не отговариваю. Если хочешь — вступай. Ведь они могут поддержать в нужный момент.
— Хорошо, подумаю. А сколько всего этих сообществ?
— Не знаю. В годы моего студенчества ко мне подходили представители трех подобных организаций. Кстати, члены одной из них до сих пор занимают высокие должности. Впрочем, им осталось недолго.
— Почему ты так думаешь?
— Из-за лекарей. Род Распутиных состоял в «Сумеречном ордене».
— Понятно. Значит, следующие «Лига Безликих»? — я вспомнил вчерашний разговор с магом-стихийником Геворгом Айвазовым. Кажется так его звали.
— Этого никто не может знать, — пожал плечами Дима. — Они не афишируют своих членов. Даже к тебе наверняка подходили мелкие сошки.
— Так и есть. Один был студент-старшекурсник, а второй какой-то помощник из деканата.
— С главами ты сможешь познакомиться, только когда пройдёшь все этапы вступления.
— Что ещё за этапы?
— Нужно подписать уйму документов, заверенных магической печатью, в которых ты обязуешься хранить молчание о делах сообщества, никогда не разглашать имена членов сообщества, действовать в их интересах, продвигать своих по служебной лестнице и тому подобное. Если ты нарушишь условия договоров, то последует наказание.
— Какое?
— Точно не знаю, но говорят, что даже убивают.
Настя, которая до этого с кем-то переписывалась, оторвалась от телефона и удивленно посмотрела на отца.
— За что могут убить? Если назвал имя главаря этой бандитской организации? Или если своих не продвинул?
— Я не знаю. Сам не состоял и этих документов не видел. Но, думаю, убийство — это крайняя мера. Чаще используют менталистов, которые просто стирают память.
— Хорошенькое дело — остаться дурачком и не помнить даже собственного имени. Никогда не вступлю ни в одно сообщество! И ты, братец, не смей этого делать, — она зыркнула на меня.
— И не собирался.
— Не стоит быть такими категоричными, — вступила в разговор Лида. — Например, состоять в «Лиге Безликих» очень престижно. Будешь вертеться в высших эшелонах власти, получишь пропуск на любое мероприятие, даже на императорские балы. Можешь не волноваться о будущем — тебе найдут хорошее место с высоким окладом.
— Ты так говоришь, будто это хорошо, — удивленно посмотрела на неё Настя.
— Я мечтала быть членом сообщества, но меня не брали. Род небогат, и магических сил маловато, — смущенно улыбнулась она.
— Я совсем запуталась. Так нужно вступать в этих тайные сообщества или нет? — возмутилась Настя.
— Это уж как сама решишь, — ответил Дима. — С поддержкой всегда легче, но, если чувствуешь, что сама справишься, действуй в одиночку.
После завтрака я хотел поехать на такси к академии и забрать свой седан, и уже двинулся к двери, когда по дому разнеслась мелодия дверного звонка.
На пороге стоял мужчина в дорогом костюме, черной шляпе и с чемоданом в руках.
— Добрый день. Могу я поговорить с Дмитрием Григорьевичем?
— А вы кто? — настороженно спросил Лида, появившись из столовой.
— Я помощник секретаря Его Величества. У нас есть распоряжение от императора, и я хотел бы обсудить его с Дмитрием Григорьевичем.
— Проходите. Я ждал вас, — сказал Дима.
Интересные дела творятся. Что за распоряжение дал император?
Я закрыл дверь за мужчиной и двинулся вслед за ним в гостиную.
Глава 17
Помощник секретаря представился Глебом Романовичем. Как оказалось, они уже разговаривали с Димой по телефону и сейчас он привёз какие-то документы на подпись.
— Я уже говорил вам, Дмитрий Григорьевич, что Его Величество дал нам распоряжение заняться делом по передаче имущества и земли Юсуповых вашему роду. Однако он поставил одно условие…
— Ну, конечно. Как же без условий-то, — раздражённо выдохнула Лида.
Глеб Романович покосился на неё и продолжил:
— Император хочет, чтобы земля использовалась, поэтому по условию вы должны выращивать на ней лекарственные травы.
— Мы согласны, — быстро ответил Дима. — Как раз подумывали о том, чтобы нанять фермеров для бесперебойной поставки растений в наши лаборатории. А с землёй Юсупова мы не будем зависеть от других и сможем выращивать сами.
— Вот и чудно. Тогда мне нужна будет ваша подпись вот здесь, — он ткнул пальцем в конце документа, затем перевернул и ткнул в другом месте. — И вот здесь.
— А как же анобласть? Она же стоит прямо посреди участка, — насторожился Дима.
— Вы правы. Забота об аномалии тоже ложится на вас. Однако хочу сразу успокоить — большая часть содержания стандартного отряда охотников из двух десятков человек оплачивается из государственной казны.
— А дом? Неужели там по-прежнему будут жить родные Юсупова? — уточнила Лида.
— Дом тоже переходит вам. Его уже освободили. Юсуповым лишь остаётся небольшая двухкомнатная квартира в пригороде Москвы и накопления. Мы проверили их счета, и оказалось, что денег совсем немного. Похоже, Юсупов жил на широкую ногу, ведь как нам стало известно, Распутин неплохо платил ему за сохранность тайны о покушении на убийство вас, Дмитрий Григорьевич.
— Кстати о Распутине. Уже известно, когда и как его будут казнить? — спросил Дима.
— Возможно, но я об этом ничего не знаю. Не в моей компетенции. Я лишь получил приказ заняться передачей вам поместья Юсуповых, что и выполняю, — пояснил Глеб Романович.
Дима подписал документ и пошёл провожать помощника секретаря, который заверил, что уже через несколько дней мы получим документы о праве собственности и сможем начать работы на участке.
— Нужно позвонить Григорию Афанасьевичу и порадовать его, — сказала Лида, когда Дима с довольным видом вернулся в гостиную.
— Ты права. Он обрадуется, — он уже полез за телефоном, когда у меня вдруг появилась отличная идея, которую я тут же озвучил.
— А что если мы искусственно посадим в анобласти нужные манаросы? Вывезем их из аномалии Савельевых и посадим на нашем участке. Тогда у нас и обычные растения, и манаросы всегда будут под рукой.
— Ты думаешь, они приживутся? Фон-то отличается. В Савельевской анобласти он намного сильнее.
— Надо попробовать. Будешь звонить деду, скажи, чтобы заказал отряду охотников вывезти несколько манаросов с корнями, — сказал я и двинулся к выходу.