ь о чём угодно: от банального пищевого отравления до быстро распространяющейся заразной болезни, ведь, судя по картам, первый больной поступил всего три дня назад.
Теперь мне нужно навестить хотя бы одного из этих больных и почувствовать его эфир. Сложив в папку все истории, я снова зашёл в ординаторскую и обратился к главному врачу.
— Я хочу осмотреть одного из отравившихся. Отведите меня к нему, — велел я и положил папку на стол.
Лекари сначала замолчали, удивленно переглядываясь, а потом все разом закричали.
Глава 11
Я с полуулыбкой наблюдал за происходящим. Лекари будто с цепи сорвались: кричали, обвиняли, грозили кулаками, буравя меня ненавистными взглядами. Единственное, что я понял из всего этого гвалта: аптекари много о себе думают, и кто я такой, чтобы осматривать больного, а Филатовы — ущербный род.
Моё спокойствие и насмешливая улыбка действовала на них, как красная тряпка на быка. Однако никто не осмелился даже приблизиться ко мне. На словах лекари были способны на что угодно, но даже то, что я один и без оружия не сподвигло их напасть на меня, хотя они явно очень этого хотели. Похоже, они просто чувствовали мою силу.
— Тишина! — выкрикнул главный врач и ударил ладонью по столу. — Александр, идите за мной.
Он поднялся и двинулся к выходу под недовольные возгласы.
— Вы что удумали? Вам совсем не стыдно привлекать Филатова?
— Не смейте подпускать его к больным! Аптекарь должен сидеть в лаборатории, а не осматривать больных!
— Да что может сделать этот сосунок⁈ Лично я не собираюсь нести ответственность за то, что здесь происходит.
Я с главным врачом вышел из ординаторской, и мы двинулись по длинному коридору.
— Мы не успели с вами познакомиться. Кривошеин Фёдор Михайлович, — лекарь протянул мне руку, и мы обменялись рукопожатием. — Я слышал о вас, Александр, поэтому очень надеюсь на вашу помощь. Если бы это был другой студент, я бы не стал этого делать. Но мы тесно сотрудничаем и хорошо общаемся с Коганами, а они очень высокого мнения о вас. Что вы думаете о нашем случае?
— Пока ничего не могу сказать, — развёл я руками. — Необходимо осмотреть больного.
— Мы почти пришли.
Свернув за угол, очутились у двери, над которой висела вывеска «Инфекционное отделение».
На входе мы надели комбинезоны, маски и перчатки. В принципе, всё правильно. Пока неизвестно, из-за чего возникла эпидемия, лучше принять все меры безопасности. Когда зашли в отделение, я оттянул маску с носа и втянул воздух.
Горгоново безумие! Просто ад для моих чувствительных рецепторов! Даже голова закружилась от обилия различных дезинфицирующих средств. Здесь не выживет ни одна инфекция.
— Слева мужские палаты. Справа женские, — пояснил Кривошеин.
— А дети?
— Дети лежат в другом крыле. К счастью, они гораздо быстрее восстанавливаются. Максимум, что было — однократная рвота и небольшое повышение температуры.
— Ясно, — я подошёл к ближайшей мужской палате и открыл дверь.
Все четыре койки были заняты. Мужчины были бледны, через капельницу каждому поступала жидкость. У каждого на груди лежал артефакт.
— Их организм не принимает воду. Только так мы можем поддерживать им жизнь.
— Мне нужна иголка от шприца.
— Минутку, — лекарь вышел из палаты и вскоре явился со шприцом.
Я подошёл к ближайшему мужчине, взял его свободную руку и поднёс иголку. Он даже не спросил, что я делаю, а безучастно наблюдал за моими действиями. Одного вдоха его эфира мне хватило, чтобы понять, что именно с ними происходит.
— Это манарос, — сказал я, повернувшись к Кривошеину. — Я явственно чувствую его эфир.
— Манарос? — удивился он. — Но… откуда?
— Этого я не знаю. Надо выяснять, каким образом он попадает в тела заразившихся. Но я могу помочь больным выздороветь.
— Я буду вам очень благодарен, если всё получится, — Федор Михайлович молитвенно сложил руки. — Признаться, я уже две ночи не сплю из-за всего этого.
— Понимаю, — кивнул я. — Мне нужно вернуться в Москву, чтобы изготовить средство. Боюсь, здесь я не найду нужных ингредиентов.
— А что вам нужно? В нашей клинической лаборатории есть много различных средств. К тому же мы работаем с Иванишвили и Зощенко. Они ежемесячно поставляют нам лекарства.
— Покажите, что у вас есть.
Лаборатория размещалась на подземном этаже. По приказу главного врача мне принесли все средства, что были в этой лечебнице.
— Ну что? — пока я исследовал эфиры средств, Кривошеин в нетерпении слонялся вокруг меня. — Если чего-то не хватает, то в нашем городе есть две аптеки. Мы можем там поискать…
— Больше ничего не нужно, — прервал я его.
Я составил в голове комбинацию из имеющихся эфиров и прикинул зелье, отлично справляющееся с этим манаросом.
Разложив перед собой всё необходимое, попросил главного лекаря разогнать лаборантов и медсестер, сославшись на то, что в случае неудачи они могут пострадать. Соврал, конечно. Просто не хотел, чтобы они следили за моей работой.
Кривошеин выставил всех из лаборатории и сам остался стоять у дверей, чтобы больше никто не посмел засунуть свой любопытный нос.
Мне потребовалось больше часа, чтобы из готовых лекарственных средств сделать зелье от манароса. За это время я заглушил сотни ненужных свойств и активировал те, что требовались. Иногда приходилось возвращаться и кое-что добавлять, а что-то уменьшать. Короче, умаялся. К тому же снова начало болеть горло и появилась тяжесть в голове.
— Готово, — сказал я Кривошеину, открыв дверь лаборатории, и указал на стеклянный сосуд, над которым до сих пор лопались пузырьки.
Вдвоем мы перелили зелье в три бутылька из темно-коричневого стекла.
— По чайной ложке каждому. Однократно, — пояснил я, когда мы поднялись в Инфекционное отделение. Однако Кривошеин не торопился. Он явно сомневался в моём зелье.
— Предлагаю испытать сначала на мне, а потом на одном из пациентов, — предложил я. — Если ему станет лучше, тогда напоить остальных.
— Так и сделаем, — кивнул он.
Медсестра принесла пластиковую ложку для сиропов. Я налил себе тягучего терпкого зелья и выпил. Что ж, профилактика не помешает.
Кстати, манарос, что попал в организм людей, не является паразитом. Просто его эфир как-то попал в их тела и путешествует по ним, вызывая отравление. Похоже, внутренние органы просто не могут вывести его из организма.
Всё-таки манаросы — совсем не естественные природные растения, а скорее как пришельцы, неведомо как развившиеся в областях с аномальной энергией. Да и сами аномалии не имеют отношения к глубинной энергии земли, которая копится в магических источниках магов и называется маной.
Я бы назвал аномальную область разломом между мирами. Именно поэтому у Димы разрушился источник — он просто не мог совладать с чужеродной энергией.
— Ну что, как вы себя чувствуете? — осторожно уточнил Кривошеин.
— Хорошо. Даже аппетит появился, — я провёл рукой по урчащему животу.
— Тогда опробуем ваше средство на Ярославе, которому вы палец укололи. Он попал к нам в первый день эпидемии, поэтому на нём будет нагляднее эффект.
Мы зашли в палату. Двое мужчин уже спали, а Ярослав и его сосед склонились над тазами, безуспешно пытаясь освободить уже пустой желудок.
— Что это за гадость? — прохрипел мужчина, когда медсестра поднесла к нему ложку с зельем.
— Это лекарство.
— Не помогают ваши лекарства, — отмахнулся он. — Только хуже от них становится. Оставьте меня в покое. Если помру — значит, судьба такая.
— Вам не ради кого жить? — уточнил я.
— Как это «не ради кого»? — возмутился он. — У меня семеро по лавкам. Мал мала меньше. Самому младшего года нет. Коленькой зовут.
— Если вы не хотите, чтобы ваш Коленька и остальные дети остались без отца, то лучше выпить зелье, — с нажимом произнёс я. — К тому же вы всё равно собрались помирать. Значит, и боятся вам нечего.
Ярослав глубоко вздохнул, еле заметно кивнул и открыл рот. Медсестра осторожно влила средство.
— Ну и гадость. Сахарку бы хоть добавили, а то горчит, — недовольно сморщился он.
Мы с Кривошеиным выжидательно уставились на него.
— Ой, что-то живот закрутило, — пожаловался он, громко отрыгнул и смутился. — Простите, пожалуйста.
— Ну! Что вы чувствуете? — воззрился на него лекарь.
— Хорошо… вроде. Не тошнит… Кушать хочется.
Фёдор Михайлович повернулся к медсестре.
— Принесите чай и кашу. Быстро!
Девушка кивнула и исчезла за дверью. Пока она ходила, Кривошеин задал ещё несколько вопросов Ярославу, и тот каждый раз уверенно отвечал, что ему стало лучше, нигде не болит, голова не кружится, и рвотных позывов нет.
Вскоре медсестра явилась с подносом, на котором стояла большая тарелка горячей каши и кружка со сладким чаем. Мужчина быстро всё съел и попросил добавку.
— И мяса, мяса положите. Или яиц. Одной кашей сыт не будешь, — сказал Ярослав, когда медсестра забрала у него поднос.
— Вам пока хватит. Переедать не нужно, — строго сказал лекарь.
Под его чутким руководством девушка дала средство остальным, и эффект был такой же: почти мгновенно становилось лучше, появлялся аппетит.
Через полчаса все отравившиеся с нетерпением ждали ужина.
— Даже не знаю, как вас отблагодарить, — сказал Федор Михайлович и протянул мне руку. — Теперь и я убедился в том, что вы очень талантливый молодой человек.
— В благодарность я приму чек. Не люблю ходить с наличностью, — улыбнулся я и пожал протянутую руку.
— Обязательно. Только посоветуюсь с главой рода о размере вознаграждения. А вы пока можете поесть в нашей столовой. Готовят вкусно. Правда, у нас всё-таки лечебница, поэтому ничего жирного, жареного и острого вы не найдёте. Да и омаров с креветками у нас нет. Зато мясной рулет…
— Не стоит беспокоиться, я найду где поесть. Меня волнует другое…
Тут к нам подбежал молодой лекарь. Он был встревожен.