– Нет, Джимин и Мару уже там, а Хаюн где потерялась? – Саён склонила голову к плечу, поглядывая то на меня, то на пустоту позади. – Давненько ее не видели.
Казалось бы, вопрос был безобидным, но он вызвал только раздражение. Я дернулся, отшатываясь от Саён.
– Работает. – Засунул руки в карманы джинсовки, нащупывая пальцами телефон. – Я же не секретарша, чтобы отчитываться.
Вероятно, мои слова прозвучали излишне грубо, но извиняться не стал. Юнги с Наён только переглянулись, а Саён, как самая миролюбивая, хлопнув в ладоши, предложила пойти в сторону Гымсока. Настолки же сами в себя не поиграют, верно?
Всю дорогу я держался чуть поодаль от них, плетясь позади без какого-либо энтузиазма. Сам не понимал, почему мне резко захотелось развернуться и уехать домой. Запереться в своей квартирке, включить компьютер и проиграть в игры всю оставшуюся ночь. Социальная батарейка как-то мигом села.
Запрокинув голову, я вглядывался в вечерние сумерки, окрасившие небо багряным. Кроны деревьев уныло возвышались над нами, танцуя от холодных порывов ветра.
Гымсок жил в какой-то новомодной новостройке – оно и понятно, денег у него было завались. Год назад он выиграл право купить квартиру с панорамным видом на Сеул. На ту часть, где были высотки, неоновые огни и все такое, что напоминало Нью-Йорк. О таком жилище я мог только завистливо мечтать, кусая локти. А если еще и учитывать наши отношения с Гымсоком… в общем, я в очередной раз пожалел, что согласился на уговоры Саён выйти из дома.
Хоть сама квартирка и не была огромной, но в ней было достаточно места, чтобы мы могли спокойно все рассесться в кухне-гостиной. С пару минут я помялся в коридоре, пропуская ребят вперед. Смотрел на мраморную плитку, бросил Гымсоку тихое «ага, привет», а потом повесил свою джинсовку на вешалку, втиснув ее рядом с брендовыми куртками хозяина. Рядом с ним я явственно ощущал себя нищебродом.
На столе у стены стояло много алкоголя. В основном – пиво и соджу. Закуски: от тарелок с чипсами и нескольких коробок пиццы до сыра с медом и клубники. Я молча плюхнулся на диван, игнорируя все это, и принялся рассматривать игры, которые были у Гымсока. Они стояли на столике передо мной, аккуратно сложенные в коробочки. Выглядели до того новыми и нетронутыми, что мне показалось, будто он купил их только сегодня утром. Даже пахли новизной – лаком, картоном и магазином.
– Держи. – Саён дружелюбно протянула мне бутылку гранатового пива. – Что делаешь?
– Ничего. – Я положил последнюю настолку на место и немного отхлебнул из горлышка. – Жду остальных, хах.
Она присела рядом, закусывая щеку изнутри. Я краем глаза приметил, как отодвинулся Сом И, чтобы она не села прямо ему на колени, а потом демонстративно, точно был нахальным котом, ушел изучать убранство дома Гымсока – остановился около стеллажа с виниловыми пластинками, читая, что на них написано.
Вскоре все присоединились к нам, и вечер пошел по привычной схеме: сперва мы спорили, во что начнем играть в первую очередь, потом небольшой перерыв на пустую болтовню, сплетни и еду, а затем все заново и так по кругу. Выигрывал я в основном, только будучи в меру поддатым. Как-то так выходило, что на пьяную голову моя удача троекратно возрастала, а правила игр понимались на интуитивном уровне. К третьей игре пиво решило из меня выйти. Чуть пошатываясь, я поднялся из-за стола, выползая в сторону туалета. Юнги отпустил в мою сторону пару шуток, а я даже не сильно помнил, о чем они были, – только отмахнулся от него, бормоча что-то в ответ.
Туалет находился около коридора, где мы разувались. На меня накатывала дрема, голова потяжелела, как и все тело, словно по венам пустили сталь, которая утягивала меня на пол. Я было привалился к стене, как позади кто-то нарисовался, трогая меня за плечо.
– А, это ты. – Я развернулся. Дотронулся до меня не кто иной, как Гымсок. – Напугал. Где у тебя свет включается?
Лицо у него было какое-то недовольное, а взгляд тяжелый и даже в меру злобный. Мы не любили друг друга – факт, но что, мне теперь нельзя отлить? Странный он, конечно.
Молча Гымсок включил свет и пропустил меня в ванную. Размером она была с мою кухню, не меньше. Много свободного пространства, белого мрамора, огромная раковина с зеркалом под потолок, да даже душевая кабина и ванная уместились в одном месте – вот же ж везучий придурок!
Когда я выходил, он все еще меня караулил. Тоже, что ли, хотел в туалет и был недоволен стоять в очереди? Мог бы сразу так и сказать, а не глядеть на меня с таким презрением, словно я был всего лишь пылью у него под ногами.
– Джихо, стой. – Он скрестил руки на груди, привалившись плечом к стене. – Есть разговор.
Я замялся, размышляя о том, послать его и уйти или улыбнуться и поговорить. Так ни к чему и не придя, я решил совместить оба варианта: тоже скрестил руки на груди и развернулся к нему, стараясь повторить его позу и выражение лица. Тоже мне, нашелся тут король земли. Если не хотел меня видеть – мог бы так и написать. Нам же не по пять лет, в конце-то концов.
– Слушаю. – Я вскинул подбородок. – Чего хотел?
Он облизнул губы, явно собираясь с мыслями. Щеки у него покрылись розовыми пятнами – вероятно, от выпитого. Я и сам чувствовал, как мои неистово горели, даже прохладная вода не могла унять их пыл.
– Тебе нравится Саён? – Вопрос его прозвучал совсем не миролюбиво.
– Чего?.. – Я поморщился, потирая пальцами между бровей. – К чему это вообще?
– Что слышал: нравится или нет? – Он выпрямился, расправляя плечи. Походил на животное, которое таким образом старается выглядеть больше и сильнее, чем есть на самом деле. – Отвечай, Джихо.
– Да что пристал-то?! – Не хватало мне сейчас только любовных распрей. Хотел было уйти, но он вновь вцепился в мое плечо, не намереваясь отпускать. – Отвали, придурок!
Я скинул его руку, не скрывая своего недовольства. В гостиной же кто-то включил музыку погромче, и она приглушенно разлилась по коридору.
– Я задал простой вопрос, неужели так сложно ответить? – Гымсок нахохлился, строя из себя альфа-самца. Меня такие парни раздражали, слишком дорамными и ненастоящими они выглядели. – Просто скажи: да или нет.
– Нет, – выплюнул я. – Не нравится, доволен? Я на нее не претендую, идиот.
От услышанного он вмиг расслабился и даже одарил меня своей фирменной улыбкой. От этого стало только противно. Захотелось вернуться в ванную и умыться, чтобы мыло стерло начисто все воспоминания об этом разговоре.
– Спасибо. – Он запустил пальцы в волосы, все еще продолжая улыбаться.
Покачав головой, я пошел обратно к остальным, слыша, как Гымсок заперся в туалете. Чертыхнулся себе под нос, когда наткнулся на Саён в дверях. Видимо, тоже хотела постоять в очереди.
Она выглядела какой-то напуганной. Округлила глаза, поджала губы, словно я подловил ее на чем-то незаконном. В голову прокралась догадка, что Саён нас подслушивала, но я мысленно отмахнулся от этого. Попытался выдавить из себя мягкую улыбку, но вышло, очевидно, плохо. Я обошел Саён, всячески стараясь игнорировать ее недоумение и виноватое выражение, застывшее на миловидном личике, и вернулся в гостиную.
Игры отошли на второй план, все просто пили и болтали. Я прихватил со стола еще одну бутылку гранатового пива и вышел на балкон. Меня обдало холодом после духоты квартиры. Я поставил себе стул, который до этого пристыженно ютился в углу, и сел на него, глядя на ночной Сеул.
Сделав пару глотков, закурил, выпуская изо рта клубы сизого дыма. Город в них терял четкие очертания, а я все больше погружался в тяжелые размышления, вспоминая Ли Ёнхёна. Интересно, где он сейчас? Дерется с очередными агрессивными монстрами или продолжает следить за мной в попытке разгадать тайну Сом И?
А Хаюн? Меня терзал какой-то первобытный страх за Гисока. Явно все эти похищения школьников начались неспроста. Что делать, если это коснется и нас? Как искать тварь, которая пожирает детей, а потом выплевывает их, словно остатки непереваренного обеда? И есть ли хоть какой-то шанс обезопасить мелкого так, чтобы не навредить? Не запереть же его дома, в конце-то концов. Хотя…
От размышлений меня отвлекла Саён. Она вышла ко мне на балкон и, отыскав среди прочего хлама Гымсока второй стул, поставила его рядом со мной. Мы не говорили друг с другом, я даже старался не смотреть в ее сторону – продолжал пялиться на город, закинув ноги на металлическое ограждение.
Так мы провели еще какое-то время, молча распивая гранатовое пиво и любуясь переливом огней вдалеке.
– Скажи, – неторопливо начала Саён, когда я выпил уже с половину бутылки, – что тебе нравится в Хаюн?
Вопрос мне показался странным, но я невольно задумался. Перед глазами всплыл образ подруги, которой очень сейчас не хватало. С ней было бы в разы веселее и душевнее.
– Ну… – Я откашлялся, усаживаясь поудобнее. – Она сильная. Да, сильная… а еще прямолинейная, всегда говорит то, что думает, – для кого-то это сразу минус, а я искренне восхищаюсь ее честностью.
– Понятно. – Саён постучала пальцами по бутылке. – Вас двоих много связывает…
– Ну да. – Я пожал плечами.
– А что нравится во мне? – Ее голос дрогнул.
Я сразу же понял, к чему все идет, и от этого стало неуютно. Не в моей привычке было разбивать женские сердца. Особенно когда дело касается подруг.
– Саён…
– Извини. – Она замахала свободной рукой. – Я просто слышала ваш разговор с Гымсоком… и немного перебрала… просто… неважно!
Саён подскочила и помялась у стула. Наверняка хотела сбежать, но не была уверена. Через пару мгновений она села обратно, а я, выпрямившись, взял ее руку в свою и посмотрел прямо ей в глаза. Сердце у меня тоскливо ныло, в желудке все скрутило.
– Я не люблю Хаюн в том плане, о котором подумала ты. – Во рту пересохло. – Мы с ней просто друзья, понимаешь?
Саён неуверенно кивнула. На глаза у нее навернулись слезы, и я растерялся.
– И с тобой мы тоже друзья. – Я шумно выдохнул, стараясь подбирать слова как можно точнее. – Я люблю тебя, но как подругу, и мне очень жаль, что я не могу ответить на твои чувства взаимностью.