– Зато есть грубая сила Менбусина и мое умение создавать иллюзии. – Ёнхён отстраненно дернул плечами. – Когда на нашей стороне буквально правитель подземного мира, это звучит уже намного лучше, не думаешь?
– Допустим. – Она передала фотографию мне. – Красивый, кстати. Мог бы посоревноваться с тобой, Ли Ёнхён.
Он смерил ее удивленным взглядом и вернулся к рассматриванию бумаг из папки Юнги. Я же с интересом разглядывал лицо Имуги. Темные волосы, какая-то прилизанная прическа. Красивая форма челюсти, конечно, но какие-то слишком уж узкие глаза и пухлые губы. Но да, он с легкостью мог бы сойти за дорамного злодея.
– Нет, оппа лучше. – Я решил оспорить заявление Хаюн. – Этот слишком губастый, а у нашего чеболя все пропорциональное и идеальное.
– Да не чеболь я, – картинно протянул Ёнхён. – Я не богатый наследник! Мои родители – лисы, у лис вообще нет компаний, если не считать партнеров по поеданию дичи!
– Ой, да ладно тебе. – Хаюн ударила его плечом. – Мы же прикалываемся. Ты просто одеваешься как какая-то шишка. У тебя есть хоть что-то из одежды, кроме рубашек и пиджаков, а?
Он уставился на нас как на идиотов, а потом легонько пнул Юнги, когда тот прыснул в кулак.
– Вы его еще не видели в мундире. – Юнги потянулся. – Отменное зрелище. Десять из десяти.
– Я бы взглянул. – Я потер подбородок.
– Хватит-хватит-хватит. – Ёнхён собрал все бумаги обратно в папку и с силой закрыл ее. – Все, спасибо тебе, что помог, ты всех очень выручил.
Юнги щелкнул пальцами, показывая в конце сердечки, адресованные нам всем. Мы с Ёнхёном встали, чтобы проводить его, но уже в коридоре Юнги будто о чем-то вспомнил и мигом поменялся в лице.
– Слушай, – неторопливо начал он. – Мы как-то не собирались больше все вместе, но что-то Саён резко перестала отвечать в чате. Если будет возможность, то напиши ей, ладно? Я беспокоюсь, но мне она не отвечает… – он призадумался, как бы не решаясь дополнять свою мысль, – …но ты ей нравишься, так что есть шанс, что ты в игнор не улетишь.
Его слова меня смутили, особенно когда рядом возвышался Ёнхён. Я быстро закивал, желая поскорее выпроводить его из квартиры. Правда, перед самым уходом подскочил к нему и прошептал:
– А ты сможешь забить другого насмерть крыльями?
– Базара ноль. – Он пару раз шлепнул меня по лицу. – Ты будешь первым на очереди, если не остановишь Рю Усока, понял?
Гисок будто караулил, когда мы прекратим наши «взрослые» разговоры. Стоило нам только переместиться в гостиную, чтобы немного подумать в тишине и отдохнуть, как он налетел на меня с телефоном в руках.
– Хён, качай эту игру! – Он всунул экран мне в лицо, да так близко, что все на нем расплылось перед взором. – Хочу поиграть!
– Я же тебе накачал игры. – Ёнхён, который сидел рядом, отодвинулся, чтобы Гисок случайно не задел его. – Тебе мало?
– Ему всегда мало. – Хаюн округлила глаза и улыбнулась. – А еще мы лишили его возможности играть с друзьями.
– Какое нежное поколение, – фыркнул под нос оппа.
Я тоже подвинулся, и Гисок запрыгнул между мной и Ёнхёном. Он отобрал мой телефон, который я до этого держал в руках, и принялся сам что-то искать и настраивать. В этом он был профи.
– Дяденька, вы тоже. – Он вернул мне телефон, но без капли стыда протянул руку, чтобы забрать его и у Ёнхёна. – Вы же друг хёна, значит, и мой! Будем играть вместе!
Ёнхён опешил и застыл, не совсем понимая, что от него хотят. Его растерянный вид забавлял, так бы и смотрел на него часами – на это перепуганное лицо, на вертикальную морщинку меж бровей и поджатые губы. Он пытался улыбаться, хотел все свести к шутке, но Гисок был непоколебим. Даже я знал, что лучше уступить и немного с ним поиграть, иначе покоя не видать.
Эта мысль пробудила какую-то внутреннюю тоску. Я вспомнил, что это, вероятно, последний раз, когда мы с ним поиграем. Может, Сом И сможет меня каким-то образом спасти или оживить, но останусь ли я таким же, как и прежде? Стану ли новым квисин? Буду ли зомби или, подобно существам из каких-нибудь мифов и легенд, смогу выходить на поверхность раз в какое-то время до тех пор, пока меня кто-то не спасет?
Вопросов было слишком много, да и не факт, что все эти варианты имели право на жизнь. Возможно, я просто попаду в ничто. Моя душа переродится, а я перестану существовать.
Надеюсь, в следующей жизни я стану чеболем или котом в любящей семьей. Оба исхода неплохи, но второй даже предпочтительнее. Потолстел? Всем нравится. Много кушаешь? Все умиляются. Спишь? Все в восторге. Много игрушек, одежек и вкусняшек. Я мог бы спать целыми сутками, залипать в телевизор и мешать глупым человекам. Ну красота!
На следующие пару часов мы провалились в любимую игру Гисока, где надо было спасаться от маньяка, прячась и убегая по карте. Она нас даже затянула – Ёнхёна в том числе. Он гримасничал, громко стонал, когда его убивали, и очень эмоционально тыкал в экран, когда убийца бежал по пятам.
Пришлось разойтись, когда бабуля и Хаюн погнали Гисока спать.
– Спокойной ночи. – Я потрепал его по голове, а он довольно зажмурился и хохотнул. – Позже доиграем.
– Хорошо!
Он беспечно убежал в одну из дальних комнат.
– А где мне можно будет лечь? – Хаюн обратилась к Ёнхёну.
– В любой другой спальне.
– А вы?..
Мы переглянулись. На губах Ёнхёна застыла полузаметная улыбка.
– Есть еще одна спальня, не переживай.
– Ладно. – Его ответ ей пришелся по нраву. – Знаете, хочу выпить. Завтра будет тяжелый день и… ну… вы поняли…
– Если честно, то нет, но в шкафчике под микроволновкой у меня есть заначка. – Ёнхён почесал затылок. – Можем ее разграбить.
Глаза Хаюн загорелись. Она подозвала меня и, взяв за руку, потащила на кухню. Нагрузив меня бутылками с соджу и малиновым вином, отправила обратно в гостиную, где Ёнхён уже освободил журнальный столик. В одно мгновение его поверхность была безжалостно заставлена, а мы, рассевшись по кругу, поднимали первый стакан.
– За этот вечер! – протянула Хаюн. – Пусть он будет не последним!
– Ух! – выдохнул я, и мы дружно чокнулись.
Очень хотелось бы.
Горечь соджу скользнула по горлу, обжигая рот изнутри. Я выпил залпом, поэтому с кряхтеньем и громким выдохом поставил стакан обратно на стол. Тепло быстро растеклось по груди, а все противные мысли постепенно отступали, но надолго ли?..
Так, стопкой за стопкой, глотком за глотком, наши разговоры, смех и шутки только нарастали. Даже не заметил, как Хаюн закрыла все двери, чтобы не мешать бабушке с Гисоком, и тихонько врубила какую-то песню из своего плейлиста. Мелодия была приятной, медленной, немного грустной, но стоило тени печали лечь на мое лицо, как Хаюн взяла меня за руку и потащила танцевать.
Мы стояли неровно, немного пошатывались, но это все равно казалось мне милым и забавным. Я прокрутил ее, а потом мы по-киношному нагнулись, пока я придерживал ее за талию и спину. Правда, это стоило нам больших усилий, потому что я был уверен, что мы грохнемся прям там же.
Затем Хаюн прокружила к Ёнхёну, тоже вытаскивая того в небольшой промежуток свободного пространства. Его щеки горели красным, он улыбался, но как-то слишком скромно для хитрого бессмертного лиса.
Оказывается, его довольно легко смутить.
Она положила его руку себе на талию, другую продолжая крепко держать в ладони, и повела. Они осторожно вальсировали, стараясь не споткнуться о журнальный столик, но пару раз Ёнхён все же его задел. Одна из бутылок упала и покатилась, но я успел ее перехватить, подставив ногу. Благо она оказалась пустой, и ворсистый бежевый ковер остался девственно чистым.
Песня сменилась. Хаюн отпустила Ёнхёна, но сперва резко притянула к себе, и они столкнулись лбами, а потом он каким-то образом оказался подле меня. Стараясь войти в роль веселого парня, который не плачет во время тусовок, я тоже пригласил его танцевать. Мы скрестили руки и много кружились. Перед глазами все плыло, и под конец я уже просто повис на руках Ёнхёна, пока он стоял сзади.
– Кажется, я сейчас блевану… – на выдохе прошептал я.
Он аккуратно перехватил меня и усадил обратно, пока Хаюн бессовестно смеялась с моего жалкого вида.
– Может, тебе водички? – Она обхватила мое лицо ладонями и заставила поднять голову, чтобы я смотрел прямо на нее. – Ты похож на щеночка, когда я так делаю. Милота-а-а!
– Мне кажется, что ему лучше поспать. – Ёнхён и сам был, очевидно, нетрезв. Он устало сел рядом со мной, закидывая руку мне на плечо. – Тебе тоже.
– Много кажется. – Она сморщила нос и легонько пнула его по бедру. – Хотя…
Хаюн отбежала от нас и начала разглядывать со стороны. Потом села на диван напротив, с интересом склонив голову. Затем вытянула руки, складывая прямоугольник из указательных и больших пальцев, как фотограф. Пялилась то на меня, то на Ёнхёна.
А в какой-то момент начала безостановочно хохотать, и я, тяжело выдохнув, повернулся к Ёнхёну:
– Нет, ей точно пора…
– Ага…
– Какие же вы противные. – Закинув ногу на ногу, она окинула нас выразительным взглядом. – Скажите, вы случаем не ели рамён?
Ёнхён подавился остатками из своего стакана. Я рефлекторно постучал по его спине, параллельно с этим пытаясь смерить развеселившуюся Хаюн взглядом.
– Ой, а сама как думаешь? – фыркнул я. – И вообще, где Йонг?
– Надеюсь, в жопе. – Она громко рассмеялась, заваливаясь между подушками дивана. – Не знаю, сбежал. Ну и ладно, больно надо быть его девушкой.
– По факту. – Я не мог возразить.
– Ла-а-адно. – У нее на миг открылось второе дыхание. Выпрямилась Хаюн так резко, что распущенные волосы упали ей на лицо. – Оставлю вас. Нас ждет сло-о-ожный день. Не хотите все перенести на послезавтра?
– Иди уже. – Я замахал рукой. – Кыш. Кы-ы-ыш.
Она с нескрываемым озорством прикусила нижнюю губу и, напоследок подмигнув мне, ушла в свою спальню.
После ее ухода в гостиной стало совсем тихо. Ёнхён подорвался унести весь мусор, и я, ничего не говоря, вызвался ему помочь. Оттянул низ своей футболки и, придерживая ее край, складывал в этот «гамак» пустые бутылки. Поместилось много. Оставалось за малым – сильно не шуметь.