Я тихо повернулся. Рядом лежали Саён и Хаюн, и только у последней под головой была импровизированная подушка из верхних одежд Менбусина. Мои подруги безмятежно спали.
Большим и указательным пальцами я принялся растирать переносицу. Не мог избавиться от чувства тяжести в груди и непонятного звона в ушах.
– Где мы? – хрипло спросил я, не поднимая взгляда.
– В хагэ, – ровным голосом ответил Менбсуин. – Доброе утро.
– Что с Ёнхёном? – Я вспомнил, как он отвлек Рю Усока, чтобы у нас был шанс прорваться к порталу. – Он в порядке?
– Не знаю. – Сом И покачал головой. – Скорее всего – да.
Меня такой ответ ни капельки не удовлетворил, но что я мог поделать? Ничего.
Тяжело выдохнув, я поднялся и подошел к Менбусину. Глядя на него, испытал некоторую жалось. Вблизи он выглядел паршиво: изнуренный и какой-то иссохший. С глубокими синяками под глазами, чуть впалыми щеками. Напоминал утонченный ходячий труп.
– Когда? – Я вскинул подбородок и скрестил руки на груди.
Сом И прекратил плести паутинку и с недовольным выражением лица поднял голову:
– Что «когда»?
– Спрашиваю, когда начнешь свой ритуал, и все это уже закончится?
– Ночью. – Он перевел взгляд с меня на небо. – Когда взойдет луна.
Я сел рядом, обхватывая колени руками. Сил не было, эмоций уже тоже не осталось. Мне так надоело все происходящее, что я уже не просто свыкся с уготовленной участью, но и желал поскорее привести этот приговор в исполнение. Минута страха и боли, а потом – покой и умиротворение. Что могло быть лучше?
– Ты когда-нибудь умирал? – спросил я как бы между делом. – Ну, чувствовал, каково это?
– Нет, – сухо отрезал он. – Я не могу умереть.
– Какой ты скучный, – протянул я, пихая его плечом. – Когда ты был рогатым и мрачным, ты был намного веселее.
– Неужели?
– Забыл, как смешно пихал пальцы в рамён, пил с нами и постоянно играл с карточками от кипера?
Менбусин одарил меня уничижительным взглядом и фыркнул:
– Забудь об этом.
– Ни за что. – Я выдавил искреннюю, пускай и немного грустную улыбку. – Кстати, ты намекал, что поможешь мне выжить, это правда? Ну, типа я просто хочу знать, что будет после. Как пройдет ритуал. Как я умру, что меня будет ждать и все такое. Ты как бог смерти должен знать много нюансов, мне кажется.
– Почему такой мальчишка, как ты, обращается ко мне столь фривольно? – холодно одернул он, распутывая свою паутинку и убирая комок красных нитей в карман. – Могу сказать так: смерть твоя будет не самой приятной. После нее тебя ждет суд, но я сделаю все, чтобы твоя бестолковая голова могла все еще функционировать. В качестве благодарности, разумеется.
Я задумчиво похлопал себя по щеке, глупо уставившись в одну точку. Звучало сносно, конечно, хотя все еще непонятно.
– Буду верить в тебя, друг. – Я шутливо ударил его по спине. Его постоянно недовольное лицо меня стало забавлять. – Проведем вместе вечность, да?
– Надеюсь, что нет, – едва слышно огрызнулся он. – Отправлю тебя к Юри, вы поладите.
Оставив его одного, я прошелся по всей опушке в томительном ожидании, когда очнутся девочки. Они были собеседницами в миллиард раз лучше Менбусина.
Было в этом месте что-то загадочное и поэтичное.
Остановился в самой дальней точке от всех, ступив немного вглубь леса. Никаких запахов и лишних звуков. Я остался один на один с самим собой и, прикрыв глаза, глубоко дышал полной грудью, прокручивая в голове множество воспоминаний.
Вспомнил и маму, которая когда-то меня вроде как любила. Как она обрабатывала мне коленку, после того как я свалился с велосипеда. Острый камень глубоко вошел в кожу, оставив на том месте небольшой розоватый шрам. Но мне было не больно. Скорее грустно, что я не смог поехать с друзьями дальше.
Вспомнил сонбэ и как мы делали домашку в пустом школьном кабинете, слушая крики ребят со спортивной площадки. Помнится, в тот день было очень душно, это случилось перед каникулами. Я методично скрипел карандашом по бумаге. В такие дни, как тот, мне искренне нравилось учиться и засиживаться в школе допоздна.
Вспомнил нашу первую ссору с Хаюн. Хотя не сказать, что то была именно ссора, – за десять лет дружбы мы ни разу не кричали друг другу что-то вроде: «Ты мне больше не друг! Я тебя ненавижу!» Просто мы сильно отдалились. Впервые за все время. Я постоянно пропадал с сонбэ, а она нашла себе ревнивого парня, который был против нашего общения. Порой это доходило до того, что в течение года мы могли скупо поболтать всего раз за месяц. Я узнавал о ней от наших общих знакомых и почему-то злился, что она так просто променяла меня на того идиота, не понимая, что сам я по факту поступил так же – предпочел ее компанию другой. Мы воссоединились спустя несколько месяцев после выпуска, когда ее отец попал в аварию. Я не мог оставить Хаюн один на один с той всепоглощающей болью, которую она испытывала. Это было сложное время.
Вспомнил, как после пьянки с друзьями в квартире какого-то парня мне прокололи хеликс. Меня взяли на слабо, но алкоголь притупил боль. Сейчас я радовался, что девушка, которая это сделала, не допустила никаких ошибок. Было бы неприятно лечить ухо, если бы оно загноилось.
Вспомнил, как в какой-то момент жизни я решил строить из себя парня-загадку. Старался модно одеваться, начал как раз курить. Вел себя как самый настоящий мудила, но это почему-то многим нравилось. Я читал всякую псевдоинтеллектуальную литературу, зависал в барах, ходил на выставки и делал вид, что что-то понимал. Несколько раз в неделю я обязательно ходил на свидания, которые чаще всего заканчивались примитивным перепихоном, но вскоре я понял, что это не для меня. Такая жизнь только усугубляла состояние моей психики. Доводила меня до глухого исступления и тянула на социальное дно. Но молодость ведь все простит? Да?
Я будто остекленел и снаружи, и внутри, прокручивая в голове все эти яркие вспышки и кадры из прошлого. Видел лица друзей и знакомых. Тосковал по теплу чужого тела. Я чувствовал себя потерявшимся ребенком, который хотел вернуться домой. Все это теперь останется навсегда погребенным где-то там, в другой жизни, вместе со мной. Наверное, мне больше не о чем сожалеть. Я все-таки прожил достаточно насыщенную жизнь. Пора заканчивать.
Трава щекотала щиколотки, а я будто прирос к земле. Из оцепенения меня выдернул странный рев в глубине леса. Он чем-то напоминал рык Сом И, когда мы пытались сбежать от Рю Усока, но более ехидный и злостный, что ли.
Стало не по себе. Нервно сглотнув, я твердым шагом решил вернуться, и уже на знакомом месте меня встретили Хаюн вместе с Саён. Обе выглядели перепуганными до ужаса.
– Где ты был? – Ко мне обратилась Хаюн, осторожно подходя и кладя свою руку мне на плечо. – Сом И… Менбусин… В общем, он ушел куда-то, и тебя не было. Мы не знали, что делать…
– Наверное, он готовится к ритуалу. – Я пожал плечами, предлагая им сесть на то самое бревно, на котором совсем недавно он плел паутинку. – Этой ночью все решится. Он так сказал.
Хаюн поджала губы, посильнее укутываясь в ту самую накидку, что была у нее под головой. Такая же красная, как и его ханбок, из газовой ткани и с серебристой вышивкой у рукавов. Едва ли она могла согреть.
– Хаюн мне все рассказала, – робко подала голос Саён. – Я… Мне так жаль, Джихо…
– Все нормально. – Я был предельно спокоен. Меня уже мало что могло напугать. Смерть не самое страшное. – Знаешь, за тебя все переживают. Юнги все никак не мог до тебя дозвониться.
Она слабо улыбнулась, садясь рядом:
– Ну, меня похитили. Я была вне зоны доступа.
– Тут уже мне надо извиняться. – Я почувствовал укол совести где-то в области груди и живота. – Я не подумал, что они выйдут на тебя, и уж тем более найдут и похитят.
– Мне кажется, не будь меня, они бы взяли любого другого твоего знакомого. – Саён запустила пальцы в волосы, задумчиво сжимая одну прядь. – А так я хотя бы знаю, что важна для тебя.
Спорить было бессмысленно. Так оно и есть.
Договорить нам не дал Менбусин. Он появился перед нами точно призрак. Смотрел как-то устало и свысока, скрестив руки на груди. Каким же надменным оказался этот паршивый монстр! Уму непостижимо!
– Пойдемте. – Он оглядел нас всех с ног до головы. Его взгляд задержался чуть дольше только на Хаюн. – Скоро начнем.
– А, это? – Она попыталась снять с себя накидку, чтобы вернуть ему. – Она была у меня, но…
– Оставь, – коротко отрезал он, моментально разворачиваясь и идя в сторону чащи.
Я в очередной раз пожал плечами, не зная, что ответить на ее немой вопрос в глазах. Кажется, ей стало неловко, но в этом было что-то милое. Она всегда нравилась ему гораздо больше. Может, Хаюн вообще была единственной причиной, по которой Менбусин согласился попытаться меня «воскресить»? Удобно и смешно одновременно.
– Заарканила бога, – шепнул я ей на ухо. – Ну даешь!
В ответ она шлепнула меня по руке, но в сгущавшемся полумраке я заметил, как покраснели ее щеки.
Спустя какое-то время мы вышли к… уже знакомому водохранилищу. Даже палатки были на месте. Только абсолютно бесцветные, как и все вокруг. Значит, хагэ – отражение реального мира. Интересно, означало ли это, что где-то в местном Сеуле была моя потрепанная квартирка? Вряд ли ее кто-то захотел бы обжить, но меня это слегка позабавило.
Вода заледенела, вырисовывая на поверхности причудливые узоры. Прямо под порталом находилась каменная глыба, напоминавшая алтарь. Около него стоял Менбусин, хлопая ладонью по гладкой поверхности, как бы приглашая меня.
Идти было страшно. Я ступал осторожно, стараясь не поскользнуться. Вода под слоем льда тоже замерзла, образовав вереницу обледенелых пузырьков воздуха, уходящих в чернеющую глубину. Выглядело невероятно красиво, но задерживаться, чтобы полюбоваться этими видами, я не мог.
Чуть не навернувшись пару раз, я восхитился умением Менбусина ходить ровно и легко. На мгновение мне даже показалось, что он парит над водой, иначе я не мог объяснить, как он без нелепых происшествий так запросто дошел до центра.