Охранник у главных ворот приветливо вскинул руку, я ответил ему тем же. Взбежал по мраморной лестнице наверх, где были кабинеты шишек повыше. Менбусина – в том числе. Он редко покидал пределы своего «логова», как мы с Юри шутили, поэтому каждый раз приходилось идти к нему на ковер.
– Привет, Мёнбу, как жизнь? – Я подлетел к столу главного секретаря Менбусина. – Он там свободен?
– А, это ты. – Он поправил очки. – Там занято.
Я удивленно вскинул бровь. Мало кто решался прийти к Менбусину лично, все его боялись. Кроме меня.
– Что за смельчак?
Мёнбу открыл было рот, облизывая нижнюю губу, как дверь в кабинет открылась. Оттуда вышел сам господин Хванин. Завидев его, я на мгновение испугался и испустил дух. Мы виделись всего раз, на моем суде, потому что господин Хванин являлся высшим богом в их пантеоне.
В тот день… я вел себя совсем не так, как нужно. Я же умер. Мне было все равно. Мой бескостный язык молол такую чепуху, на которую сейчас я бы не решился.
Когда я провел неизвестно сколько времени в чистилище, за мной пришли каменные статуи, которые охраняли нас с внешней стороны. Они ничего не говорили, но я понял, что мне нужно следовать за ними. По дороге к массивным воротам, украшенным древними рисунками, нас встретила улыбчивая светловолосая девушка. Меня мигом привлекли ее удивительные голубые глаза и губы, подведенные алым.
– Меня зовут Юри, господин Мин. – Она уважительно склонила голову. – Сам господин Менбусин попросил сопровождать вас. Вы, вероятно, очень важный смертный! Для вас созвали всех главных, так волнительно!
– Э-э… – Я почесал затылок, совершенно не разделяя ее восторга. – Наверное. Я помог им вернуться из плена Рю Усока. Я – герой.
В конце я, конечно же, просто решил попонтоваться. Редко такая возможность выпадает, терять ее не хотелось. Юри что-то восхищенно проверещала, рассказывая, что здесь царил полный хаос во время отсутствия Менбусина. Я не стал говорить ей, что он шлялся со мной, попивая соджу.
Чистилище мне напомнило какой-то элитный бизнес-центр: тут были окна в пол, всякие цветы в горшках, диванчики, где можно отдохнуть и полистать журналы. Было даже небольшое кафе при входе с парочкой столиков. Какие-то кабинеты, залы. То место, где я ждал, тоже никак не напоминало нечто потустороннее: там было много мягких кресел, телевизор, где крутили дорамы, кулер с водой и шкаф с книгами. В общем, вполне удобное место. Если бы не каменные охранники, например, или странные ворота, открывающие путь в пустоту, я бы не смог сказать, что это место какое-то не такое.
– Обычно душа проходит несколько этапов, прежде чем будет вынесен вердикт, – затараторила Юри, сцепляя пальцы в замок. – Но вы у нас исключение, поэтому будете направлены прямиком в зал суда. Удачи!
Она отпустила меня как раз у ворот. Охранник, открывающий их, мне кивнул. Я ему в ответ. По ту сторону не было ничего – только тьма. В страхе закусив верхнюю губу, я выпрямился, чтобы никто не думал, что страх съедает меня изнутри, и, переступив порог, оказался в странном пространстве: вокруг все было ослепляюще-белым, эфемерным. Надо мной восседали люди за золотыми трибунами. Здесь, в сравнении с ними, я казался до того крошечным, будто одним пальцем они могут меня раздавить.
Внимательно оглядев их, я встретился взглядом с Менбусином. Он сидел с краю и с прищуром рассматривал меня. Женщины, старцы, какие-то юнцы – я плохо запомнил их. Чаще всех говорил тот, что сидел по центру. Кажется, он был самым главным: стоило ему открыть рот, как все тут же замолкали.
Он был красив. На вид я бы не дал ему больше сорока. Облачен в черные одеяния, в руках веер. На пальцах нанизано множество колец. Черные волосы убраны в аккуратную прическу. Да и держался он так, будто и не был обманут каким-то Имуги.
– Приветствую вас, господин Мин Джихо. – Он первый обратился ко мне. – Вы проделали долгий путь, и мы здесь, чтобы отблагодарить вас за проявленное участие.
– Это что, был какой-то конкурс на выживание? – прыснул в ответ я, чем заставил половину из присутствующих начать перешептываться. – Знаете, господин, не сочтите меня за грубияна, но пока я ожидал нашей встречи, то многое успел обдумать.
Менбусин слегка ухмыльнулся, а их главный лишь удивленно вскинул бровь. Он поднял ладонь, призывая всех к молчанию, и они не смели его ослушаться.
Я так понял, что могу продолжать, поэтому не стал сдерживать ни свой гнев, ни обиду, ни страх. Сидя в тех четырех стенах, я не знал, что творилось во внешнем мире. В порядке ли Ёнхён или Юнги? Что стало с Рю Усоком?
– Полагаю, виновник всей ситуации, господин Рю Усок, вполне заслужил наказания за обман и множество смертей. – Я откашлялся. – Я и сам несколько раз чуть не стал жертвой его выбора, как и мои близкие, на которых было совершено покушение со стороны квисин, сбежавших из хагэ, но… – Я вскинул голову, смотря на них со всем холодом и безразличием, на которые был способен. – Я знаю, что не все существа низшего происхождения, назовем их так, которые считаются порочными, грязными и заслужили свое место в хагэ, – плохие. Если бы не мэгу Ли Ёнхён, ни вас, ни меня здесь не было бы. Равно как и без вклада, который внес хёнхак Чо Юнги.
На минуту я сделал паузу, но никто из присутствующих не перебивал меня. Все смиренно ждали, когда я закончу свой монолог.
– Как человек, который рос и жил, нет, не жил, а выживал, я могу понять, почему Рю Усок так поступил, и проблема в вас, господа. – Я развел руками. – Общаясь с мэгу, я понял, что самое страшное для таких, как он, – это оказаться в хагэ, и, судя по всему, туда отправляли всех, кто казался вам неугодным. Разве это справедливо? Быть может, вы и имеете право судить, решать, но вершится ли такой же суд над ними? Будете ли вы выносить им приговор, когда захотите загнать всех в хагэ? Или уже? Отчего-то никто из моих знакомых квисин даже не допускал мысли, что вы их пощадите, а это говорит о многом, понимаете? Ваши поданные вас же и боятся, а страх может сделать многое, как вы могли заметить.
– Хм. – Божество по центру пару раз чуть слышно стукнул веером по трибуне. – С чего вы решили, что мы, господин Мин, настолько суровы?
– Я всего лишь крутил в голове опасения моих близких, которые боялись, что их сошлют, не став разбираться, а уж откуда у них подобные страхи – я не знаю, но едва ли они не обоснованы.
– Чувства справедливости у вас не отнять. – Он жеманно улыбнулся. – Но спешу обрадовать. Господин Менбусин, с которым вы уже знакомы, решил лично заняться вопросом тех, кого должны сослать. Так что можете не беспокоиться и просто принять нашу благодарность.
Потоптавшись на месте, я, наверное, должен был поклониться и уйти, но меня распирало сказать что-нибудь еще.
– Я верю, что вы не бездушные создания и учтете все свои ошибки, которые допустили, озлобив существ из хагэ. Чтобы больше такого не повторилось…
– Что за дерзость?! – выкрикнул старец, сидящий по левую руку от верховного. – Менбусин, как вы могли поручиться за такого бестактного человека? Что он себе…
– Спокойно, – усмирил его центральный.
– Но, господин Хванин…
– Доля правды в его словах есть, давайте это признаем. – Он примирительно положил руку на плечо старца. – Впрочем, судить мы вас, господин Мин, сегодня не будем. Мы единогласно приняли решение, что вашей судьбой будет распоряжаться господин Менбусин, так что за сим откланиваюсь.
Вместе с Хванином вышел и Менбусин. Он первый меня заметил, и его лицо, как обычно, выражало недовольство. Я вжался в стул, выдавливая из себя кривую улыбку. Пытался спрятаться за Мёнбу, но не получилось.
– Ох, это же господин справедливый. – Хванин обратился, очевидно, ко мне. – Столько времени прошло, как вы поживаете?
Раз уж спрятаться не вышло, то я поднялся на ноги, чтобы ему поклониться.
– Неплохо, спасибо, господин.
Он хохотнул, передавая кипу бумаг Мёнбу. Тот и сам был белее снега, но руки и спину держал ровно, не показывая свой страх перед господином.
– Отправь это в мой отдел, пожалуйста.
– Конечно.
– Оставлю вас. – Засунув руки в карманы брюк, Хванин удалился.
Только после того, как его спина скрылась за дверьми лифта, я смог выдохнуть, плюхаясь обратно в кресло. На столе у Мёнбу стоял пустой стакан и графин с водой, поэтому я абсолютно бесцеремонно налил себе выпить. Очкастый осуждающе на меня зыркнул, на что в ответ я поиграл бровями.
– Что ты здесь забыл? – сквозь зубы спросил у меня Менбусин. – Опять хочешь в мир живых?
– Так точно. – Я отсалютовал ему. – Можешь со мной, тебя были бы рады видеть.
Его взгляд мигом смягчился. Заправив белую прядь волос за ухо, он ненадолго вернулся в свой кабинет. Вышел с закинутым на плечо пиджаком.
– Ладно, пошли.
Я не стал дожидаться Хаюн и уже вовсю смаковал свой сладенький, чудесный и невероятный бабл-ти. Сырная пенка вносила капельку разнообразия своим солоноватым привкусом, тапиока не была разварена и жевалась просто отлично. Я готов был продать душу за этот напиток!
Мы сидели на ресепшене салона Хаюн. Сом И (так я обращался к нему, когда мы были в мире живых) потянулся к яркой конфетке, что лежала в вазочке на журнальном столике. Рядом стояла подставка с типсами, которые демонстрировали возможные варианты маникюра. Кондиционер шумел где-то под потолком, в помещении было приятно прохладно, что очень резонировало с уличной духотой.
– Я закончила. – Она вышла к нам из зала. – Ужасно хочу курочку!
– Сначала это. – Я отдал ей второй стакан с чаем. – А теперь можем собираться.
– Ты лучший, – пробормотала она, цепляясь зубами за трубочку.
Прошло так много времени, а мы все еще были здесь, относительно живые и счастливые.