Да и не дойти мне до магазина, радикулит совсем замучил...
Пользуясь тем, что его никто не мог увидеть, Мурашов позволил себе скептически улыбнуться и немедленно с треском влепился лбом во что-то твердое и, судя по звуку, деревянное.
— Осторожно, шкаф, — запоздало предупредил Аркаша, и в голосе его Мурашову почудилось плохо скрытое злорадство.
— Я заметил, — сдерживаясь, сказал он, подумав о том, что с годами старый мерзавец сделался совершенно несносным. Захотелось свернуть старику шею и бросить в этом темном коридоре, но он знал, что такая выходка стоила бы ему жизни: старый змей достал бы его и с того света. Кроме того, у него действительно было к Аркаше дело.
Впереди наконец открылась дверь, впуская в прихожую поток электрического света. Старик последние десять лет вообще не раздергивал висевшие на окнах тяжелые темно-бордовые портьеры из пыльного, изъеденного молью плюша и, похоже, ничуть не страдал от отсутствия солнечного света и свежего воздуха.
Гости вошли в большую неприбранную комнату, поражавшую воображение обилием пыльных драпировок и не менее пыльных картин, совокупная ценность которых, насколько было известно Мурашову, составляла астрономическую сумму и только росла с каждым годом. Под свисавшей с потолка лампой, накрытой бордовым абажуром с потемневшей золотой бахромой, стоял заставленный бутылками и закуской круглый стол, а на диване в углу привольно раскинулась совершенно голая девица лет шестнадцати, лениво ласкавшая себя тонкими пальцами с перламутровыми ногтями. Она подняла голову, окинула вошедших мутным взглядом совершенно расфокусированных глаз и снова откинулась на подушки, не прерывая почтенного занятия.
Мурашов услышал, как позади один из профессионалов с отчетливым стуком захлопнул рот.
— Ты побудь в соседней комнате, — сказал Аркаша девице. — Книжку почитай, телевизор посмотри... Видишь, ко мне люди пришли, нам поговорить надо.
Девица неторопливо встала и, заметно покачиваясь и оступаясь на каждом шагу, вышла из комнаты через другую дверь.
— Племянница, — глядя ей вслед, пояснил старик. — Из Саратова.
— И конечно, сирота, — без приглашения усаживаясь за стол и закуривая, сказал Мурашов.
— Это как водится, — грязно хихикнув, подтвердил Аркаша.
Он тоже уселся за стол и непринужденным жестом убрал в карман лежавшее среди грязных тарелок зеркальце со следами белого порошка. Мурашов слегка приподнял правую бровь, но промолчал: кокаином скорее всего баловалась «племянница», поскольку сам Аркаша, насколько было известно Быстрому Стасу, употреблял исключительно портвейн «777».
— Извини, что помешали, — сказал он. — Просто я не знал, что ты до сих пор берешь на воспитание сироток.
— Возраст в этом деле не помеха, — назидательно сказал старик и принялся перебирать стоявшие на столе бутылки, отыскивая полную. — Не пропадать же живой душе на улице...
— На Тверской, надо полагать, — стряхивая пепел в тарелку с остатками мясного салата, заметил Мурашов.
— На Тверской, на Арбате — какая разница? — философски ответил старик, наполняя мутный, захватанный жирными пальцами бокал и делая приглашающий жест горлышком бутылки в сторону Мурашова.
Мурашов покачал головой, отказываясь от угощения.
— В самом деле, разницы никакой. В общем, чтобы тебя не отвлекать, скажу коротко: нужны четыре ствола и машина.
— Надолго к нам? — по-птичьи склонив голову набок, поинтересовался старик.
— Нет, — ответил Мурашов, — ненадолго. Можешь не беспокоиться, твоих интересов мы не затронем.
— Да я и не беспокоюсь, — хихикая, сказал старик. — Беспокоиться вам надо, ребятки. Я ведь, честно говоря, уже и сам не знаю, где мои интересы, а где не мои... Старею, память уже не та. Просто не могу всего в голове удержать.
— Купи себе компьютер, — посоветовал Мурашов, — Урежь расходы на племянниц и купи. Полезная, доложу я тебе, штука!
— Был у меня компьютер, — вздохнув, признался Аркаша. — Пришлось одной сиротке подарить. Чего в нем хорошего? Дурак железный, и больше ничего.
Просто большая записная книжка, которую даже в карман не положишь. Стоит в углу, и всяк, кому не лень, нос в него сует. А потом у людей неприятности... Сиротку, про которую я говорил, так с ним и похоронили...
— С компьютером? — поразился Мурашов.
— Ага, — кивнул старик. — Очень она любила с клавишами баловаться. Вот и добаловалась.
— Гм, — сказал Мурашов. — Так как насчет нашего дела?
— Я ведь тебе уже говорил, — осушив бокал, прокряхтел Аркаша. — Стар я стал, о душе все время думаю. Господь нам что велел? Просящему у тебя — дай... Запиши адрес. Скажешь, что от меня, там тебе все дадут. Машину, как станет не нужна, брось где придется, мои ребята подберут.
— А стволы? — полюбопытствовал Мурашов.
— А стволы с кашей съешь, — отрезал старик. — Не хватало мне еще потом за вас ответ держать... Полторы штуки с тебя.
— Дешево берешь, — сказал Мурашов, отсчитывая деньги.
— Да много ли мне, старому, надо? — возразил Аркаша, снова принимаясь перебирать бутылки. — И потом, мы ведь не чужие. Если дело выгорит, ты же старика не забудешь, правда?
— Правда, — рассмеялся Мурашов, пряча в карман бумажку с адресом. — Только скажу тебе честно: я и сам еще не знаю, есть у меня тут дело или вовсе нету.
— Вона как, — разглядывая на просвет бутылку, протянул старик. — На разведку, значит... Помощь нужна?
— Возможно, — вставая из-за стола, сказал Мурашов. — Если что, я заскочу. Ты ведь никуда не уходишь?
— Да куда мне идти, — горестно вздохнул Аркаша. — Старость — не радость. Ноги не держат, радикулит совсем замучил...
Дверь в соседнюю комнату отворилась, и на пороге возникла давешняя «сиротка».
— Пупсик, ты скоро? — капризно спросила она, теребя сосок и словно бы не замечая четверых посторонних мужчин. — Я соскучилась...
— Брысь, шалава, — не поворачивая головы, сказал Аркаша.
Дверь закрылась.
— Ну что за молодежь пошла? — сокрушенно спросил Аркаша у Мурашова, ненавязчиво тесня его к выходу. — Никакого понятия. Вот ты скажи мне: семья тут виновата или, к примеру, школа?
— Но ты же ее перевоспитаешь? — стараясь сохранять серьезность, вопросом на вопрос ответил Быстрый Стас.
— Делаю, что могу, — скромно сказал старик. — Года, конечно, уже не те...
Он проводил гостей через темный коридор и запер за ними дверь.
— Ну и фрукт, — сказал один из спутников Мурашова, выйдя на улицу. — Что это за диво?
— Вор, — коротко ответил Мурашов, высматривая такси.
— В законе?
— Само собой.
— Странно как-то, — вступил в беседу еще один профессионал.
— Что тебе странно? — повернулся к нему Мурашов.
— Уж очень ты с ним непринужденно. Знаю я эту породу, у них гонор, как у королей, а ты с ним как с подстилкой...
— А он и есть подстилка, — сказал Быстрый Стас. — Редчайший случай: вор в законе — штатный стукач КГБ. Я об этом его грешке знаю, и он знает, что я знаю, поэтому там, куда мы сейчас поедем, смотрите в оба: старик может решить, что знаю я слишком много.
— Ни хрена себе, — восхитился третий профессионал. — Как же это он за столько лет не засыпался?
— Виртуоз, — ответил Мурашов, поднимая руку навстречу мелькнувшему в потоке машин зеленому огоньку.
Глава 12
Майор Багрянцев получил свое прозвище не только благодаря весьма поверхностному созвучию с фамилией, но и потому, что умел вцепляться в добычу не хуже багра, — вцепляться и подтаскивать, невзирая на преграды.
Заручившись поддержкой хозяина и его мощным содействием, Багор развил лихорадочную деятельность: что-то подсказывало майору, что времени осталось в обрез, и противник, пробивший брешь в обороне хозяина, вот-вот нанесет удар. Каждый день, в течение которого ничего не происходило, только заставлял Багра еще сильнее нервничать и торопиться.
В конце концов он вышел на след майора Постышева. Личной заслуги в том не было: именно хозяин вывел его на нужных людей, и именно хозяин оплатил ту работу, которую эти люди проделали для него, ежесекундно рискуя засыпаться. Результатом этой работы стало имя майора Постышева, с переменным успехом занимавшегося в последнее время делами о незаконной торговле оружием, и электронные копии всех хранившихся в памяти майорского компьютера документов.
Эти копии обошлись генерал-полковнику Шарову весьма недешево, но Багор настоял на их получении, как только узнал, что Постышев носил кожаный плащ и ездил на темно-серой «ауди». Просматривая материалы, Багрянцев наткнулся на имя хозяина, упоминавшееся в одном из сообщений какого-то стукача, и удвоил внимание, но больше в полученных им документах про генерал-полковника Шарова не было ни слова. Багор задумчиво подергал себя за кончик носа и улыбнулся: можно было считать, что герой-одиночка у него в кармане. Было совершенно очевидно, что органавт Постышев решил подрубить деньжат и именно с этой целью придержал полученные от своего информатора сенсационные сведения.
— Хорошая работа, — вслух похвалил его Багор и выпустил в экран компьютера толстую струю табачного дыма. Напоследок он ознакомился с опусом своего заочного противника, в котором тот уведомлял свое начальство о том, что убывает в Казань на предмет проведения расследования на месте. Опус был настолько очевидно шит белыми нитками, что Багор разволновался: похоже было на то, что он опоздал, и птичка упорхнула, унося в клюве драгоценную информацию.
Сверившись с датой, указанной в последнем рапорте Постышева, Багор помчался в аэропорт, надеясь узнать, куда на самом деле отправился хитроумный майор. В том, что пунктом его назначения была вовсе не Казань, Багор не сомневался. Постышев мог вообще не появиться в аэропорту — ни в этом, ни в каком-либо другом, — покинув Москву на поезде, на автомобиле или вообще выдав информацию о своем отъезде для отвода глаз. «Ничего, — терзая педаль газа, думал Багор, несясь в аэропорт. — Если этот умник еще в Москве, я его найду. Но чем черт не шутит: а вдруг он и вправду в