Никаких следов Котта.
Осколки разбитого окна на мраморе и очередные закрытые двери, ведущие в гостиные, библиотеки и кабинеты. Однако я нигде не видел Котта. Возможно, он спрятался за закрытой дверью? Может быть, временно? Или он вообще не менял позиции. Может быть, он все еще наверху, в комнате для гостей, где терпеливо, как и положено снайперу, ждет со своей винтовкой «барретт» калибра.50 на столе, направленной в сторону двери?
Я подумал о чертежах архитектора, которые мы видели. Гостевая часть находилась в задней левой четверти дома, над кухонным крылом. Нужно подняться по лестнице и свернуть направо. Я встал, проверил все четыре направления, выдохнул и вдохнул.
И начал подниматься по лестнице.
Глава 55
Один пролет лестницы шел влево и наверх, другой разворачивался на сто восемьдесят градусов и уходил вправо до самого верха. И, как и все остальное в доме, они были самыми обычными – только увеличенными в полтора раза; мне приходилось делать непривычно большие шаги, и моя мышечная память сопротивлялась. К тому же я чувствовал, что верхняя часть моей головы видна из коридора второго этажа, через перила лестницы. Там мог лежать Котт, направив дуло вдоль перил, и выстрелить мне в спину как раз перед тем, как я сверну на лестничную площадку перед вторым пролетом. Я шагнул на площадку. На дистанцию примерно в двенадцать футов. Или четыре ярда. И я не был сделан из алюминиевого оксинитрида.
Так что я прижался к стене и пошел спиной вперед, пока сам не начал видеть коридор второго этажа. Он был пустым. Никаких следов Котта. Я поспешно преодолел последний пролет лестницы и оказался в коридоре, таком же, как на первом этаже, только пол здесь был не мраморным, а деревянным и застелен ковром, широким, как свежескошенная прерия. Я увидел серию закрытых дверей, каждая высотой в девять футов, две слева, две справа и одна прямо, в конце коридора, в торцевой стене. Очевидно, там находились комнаты для гостей, и мне придется подойти к ним по прямой.
Впрочем, одно преимущество у меня имелось: широкий коридор гигантского дома позволял двигаться зигзагами. В обычном доме коридор второго этажа предоставлял узкое поле обстрела. Однако дополнительные пятьдесят процентов ширины давали мне шанс оставаться вне центральной линии огня. Возможно, Котт заготовил какую-то ловушку. Его винтовка заранее нацелена и готова стрелять сквозь дерево. Возможно, он использовал инфракрасный луч. Или очки с рентгеновским излучением.
Я благополучно добрался до торцевой стены, прижался к ней рядом с дверью, вытянул руку с «браунингом» и постучал рукояткой в дверь.
– Котт, ты здесь? – сказал я.
Молчание.
Я постучал снова, громче.
– Котт? Открой дверь.
Я решил, что он вполне может так поступить. С точки зрения баллистики дверь была открыта. Любой из нас мог выстрелить сквозь дерево. В его случае пуля пробьет все, что угодно. При желании он прицелится и выстрелит на звук. Для него двери и даже стены не препятствие. Он живет в прозрачном доме.
Но он захочет все видеть. Обязательно. Человек, который вешает на стену фотографию, чтобы та стала последним, на что он посмотрит перед сном, и первым, что возникает перед ним утром, постарается, чтобы пуля вошла в мое тело у него на глазах. Наверное, он думал об этом, когда занимался йогой. Мысленно представьте себе свой успех. Он ждал шестнадцать лет. Он вполне мог открыть дверь.
– Котт, сначала нам нужно поговорить, – сказал я.
Молчание.
– Нет ущерба, нет вины, – продолжал я. – Ты забудешь обо мне, а я – о тебе. Нет нужды делать из мухи слона. Я многих парней отправил в тюрьму, но ни один из них не принял это так близко к сердцу.
Я услышал шорох, и на секунду мне показалось, что это дверь, однако он доносился со стороны лестницы. Краем глаза я заметил, что мимо пробежал ребенок. Он пересек коридор и исчез из виду. «Маленький мальчик», – подумал я. Как Беннетт мог не сказать мне о нем? Где его мать? Проклятье, что здесь происходит?
Я ослабил палец на спусковом крючке «глока».
Но тут задняя часть мозга сообщила мне, что я видел не ребенка. Он не был толстеньким, худым или гибким. Он двигался напряженно и неуклюже, как взрослый. Маленький мужчина, ростом примерно в пять футов и семь дюймов, бегущий мимо перил в пять футов, перед плинтусом высотой в полтора фута, под пятнадцатифутовым потолком.
Не маленький мальчик.
Джон Котт.
Я попытался вспомнить чертежи дома. Мне хотелось увидеть детали. Коридор второго этажа шел от начала дома до конца, от верхней площадки лестницы до окна над входной дверью и гостевых покоев, где находился я, и в другую сторону, к огромной главной спальне. Котт удалялся от меня, и я решил, что он не станет останавливаться возле окна. Зачем ему так поступать? Значит, он сейчас в спальне Джоуи.
Снизу донесся голос, и в коридоре первого этажа появился Беннетт.
– Ричер? – позвал он. – Ты в порядке?
– Уходи, Беннетт! – крикнул я в ответ. – Тебе нет никакого смысла в этом участвовать.
Однако ответа я не дождался.
Вновь воцарилась тишина.
Я попробовал открыть дверь гостевых покоев и обнаружил, что она не заперта. Я вошел внутрь и огляделся. Я видел такие номера в отелях, только меньше. Целая квартира. Обычное жилое помещение, но полностью автономное. Короткий коридор, туалет, кухня, гостиная, две спальни, одна слева, другая справа, каждая с отдельной ванной комнатой. Спальня слева была пустой. В правой я обнаружил вещи Котта, не слишком много. Спальные принадлежности и рюкзак, как предположила Найс еще в Арканзасе – и оказалась права. Спальный мешок, вместо рюкзака обшарпанный вещевой мешок из черной кожи, полный футболок, нижнего белья и патронов, калибром либо 9 мм, либо.50. Внешне они сильно различались – патроны для пистолета выглядели маленькими и изящными, как ювелирные изделия, а для снайперской винтовки напоминали снаряды для пушки истребителя; патронные гильзы были длиной в четыре дюйма.
Я проверил все, что только можно, но пистолета не нашел.
Однако я обнаружил винтовку.
Она лежала под кроватью Котта в стандартном футляре. Настоящая снайперская «Барретт Лайт Фифти»[28], длиной более пяти футов, весом почти тридцать фунтов, с оптическим прицелом и заряженная. Из Теннесси. Стоимость такого оружия равнялась стоимости не самого плохого автомобиля. Я ударил ногой по прицелу – на большее у меня не оставалось времени – и поспешно выскочил в коридор.
Из чертежа следовало, что мне нужно пройти тридцать футов и свернуть направо, через двадцать футов повернуть налево, в нечто вроде прихожей с тремя стенами, за которой находилась спальня. На плане она наверняка называлась нишей. Дверь в спальню находилась на стене, выходящей в коридор. Я оставил «браунинг» в левой руке, а «глок» – в правой, как ковбой из черно-белых вестернов. Нет, я не верил в легенды. Я никогда не встречал человека, который мог прицельно стрелять левой и правой рукой одновременно. Лучше сосредоточиться на «глоке», как если бы он был моим единственным оружием, а если «браунинг» выстрелит в том же направлении, то особого вреда не будет.
Я сделал первый поворот и увидел впереди окно. До него было далеко, но я постепенно начал привыкать к размерам дома Джоуи. Я направил «глок» в сторону угла прихожей на высоте трех плинтусов, что соответствовало четырем футам и шести дюймам – примерно на уровне груди Котта. В этот момент я находился на расстоянии в пятнадцать футов, а маленькая пуля от патрона «парабеллум» летит очень быстро. Если появится Котт, он будет мертв через восьмую долю секунды. Плюс время моей реакции. Но я не сомневался, что не стану особо медлить.
Однако Котт не появился. Я вошел в прихожую. Дверь в спальню была закрыта. Девять футов в высоту, десять вместе с рамой, ручка на высоте ребра.
Из-за двери до меня донесся голос женщины.
Нет, не слова. Нечто бессвязное. Не крик или стон, а разочарованное восклицание. Она хотела что-то сделать или что-то взять, но не могла. Нет, хотела – неправильное слово. Она не была раздражена. Женщина испытывала отчаяние. Она нуждалась в чем-то или пыталась до чего-то дотянуться.
Но не могла.
Я сделал шаг назад и крикнул через плечо:
– Беннетт? Ты еще здесь?
Нет ответа.
В спальне воцарилась тишина.
Я шагнул в сторону на случай, если Котт выстрелит через дерево.
Он не стал.
Как заставить их добровольно покинуть дом? Никто не знает. Никто никогда не знал ответа на этот вопрос.
В обычной ситуации я мог бы встать спиной к стене и приоткрыть дверь, оставаясь невидимым на расстоянии вытянутой руки, но двери Джоуи были слишком широкими для такого маневра. Так что, как аккуратный маленький парень, я находился в новой среде, поэтому я просто прыгнул вперед, повернул ручку, распахнул дверь, отскочил назад и прицелился.
И выстрелил. И попал в центр лба Джона Котта. Вот только это было не так. Моя пуля угодила в зеркало, висевшее на боковой стене. Посеребренное стекло рухнуло на пол, после чего в мире вновь воцарилась тишина, а из комнаты послышался голос Котта:
– Похоже, ты забыл, что предлагал разойтись в разные стороны и отправиться по своим делам.
Я не слышал голоса Котта шестнадцать лет, но это был он, тот же акцент Озарка, раздраженная интонация и агрессивный тон.
– Ты мне не ответил, – сказал я.
– Оно того не стоило.
– Кто там с тобой?
– Зайди и посмотри.
Я снова представил чертеж дома.
– Ты находишься на втором этаже очень высокого дома. А я стою у единственной двери. И я только что выстрелил из пистолета в Лондоне. Через пять минут здесь будет пять тысяч полицейских. Без еды ты продержишься около трех недель. И что ты будешь делать потом?
– Полицейские не придут, – заявил Котт.
– Ты думаешь? – спросил я.