— Приехала пораньше, чтобы в тишине утвердить дизайн. Помните, я говорила, что купила квартиру?
Савенко прищуривается то ли недовольно, то ли в недоумении.
— Два года назад.... — пожимаю я плечами. — Вот дошла до чистового ремонта. Хочу поскорее съехать.
— А-а-а-а, поняла. Я думала, ты давным-давно с ним закончила.
Моя очередь прищуриться. Не без раздражения.
— Рабочий день еще не начался, поэтому я занимаюсь своими делами. Ничего же?
Сердце колотится чуть быстрее нормы. Я не знаю, по совести ли — держать в секрете от непосредственного руководителя рассылку резюме по юридическим фирмам. Но Гаянэ Юрьевна ведь не думала всерьез, что я пойду пахать на Дождикова?!
— Ничего, конечно. Хочешь мое мнение?
Неловко. Ей же не скажешь: «Вообще-то не очень».
— Если это уместно.
Савенко кивает и оглядывается в поисках стула. Приходится уступить ей своё место. Я подкатываю ближе свободное кресло и принимаюсь листать картинки.
Страх случайно открыть свернутое письмо с приглашением на собеседование придает выбору сантехники непередаваемую остроту и пикантность.
Гаянэ Юрьевна увлекается не на шутку. Достает телефон и показывает фотографии своей ванной, потом спальни, гостиной, террасы и кота. Много кота.
Мы возвращаемся к дизайну душевых и даже немного спорим. В итоге обе соглашаемся с тем, что вариант номер один для столь крошечной площади — идеальный.
— Доброе утро! — приветствует нас с порога Кристина.
— Доброе, ты тоже сегодня рано, — откликается Савенко.
— Илья теперь заводит будильник на час раньше. — Кристина громко зевает. — Не понимаю, что происходит. Я думала, когда он станет судьей, мы сможем приходить, когда захотим.
Гаянэ Юрьевна смотрит на нее в упор и едва заметно приподнимает брови. Это знак для меня — зафиксировать, что она одновременно в умилении и шоке. Я чуть склоняю голову набок, показывая, что усекла.
Даже жутко от того, насколько хорошо мы друг друга знаем, и мне снова грустно из-за предстоящего увольнения.
Кристина, которая тоже не первый день здесь работает, усмехается:
— Я пошутила! Гаянэ Юрьевна, ну вы же не считаете меня слабоумной?
— Не считаю, конечно, моя девочка. Как тебе такой цвет стен?
О нет. Савенко разворачивает ноутбук, чтобы Кристине было лучше видно, и мне кажется, что я попала в какой-то круг чистилища и теперь вынуждена обсуждать с коллегами форму унитаза и размер душевой кабины. Снова и снова.
— Не стоит забивать голову. — Плавно опускаю крышку ноутбука.
— Погоди, Саша! Я обожаю дизайн... О. Как мне нравится.... Слушай, а хорошо. Со вкусом. Очень современно и та-ак дорого! А как зовут дизайнера?
— Разве дорого? — перебиваю я, поворачивая экран к себе.
— Да, такие проекты сейчас топ. Ты не читаешь журналы?
В тех журналах, что я читаю, увы, совсем нет картинок. Я просто доверилась дизайнеру, которого посоветовала Маргарита. Самой было так некогда, что я про него даже не загуглила.
— Я бы хотела примерно такой стиль в нашей новой квартире, — болтает Кристина, — но, когда мы узнали цену, Илья сказал: «Я, конечно, судья, но не Алекс Равский, спутники пока не проектирую».
— Ясненько. — Под шумок закрываю ноутбук. — Мне еще не считали. И да, ремонт — это дорого, пара спутников бы точно не помешала.
— Помечтали, и хватит, давайте работать, — говорит Савенко, поднимаясь. — Сегодня плотный график.
Она уходит к себе как ни в чем не бывало, но я чувствую: что-то изменилось. Денежный вопрос её как будто напряг. И это не к добру.
Быстро заканчиваю письмо, отвечаю дизайнеру и приступаю к работе.
* * *
В воскресенье и понедельник Савелия не было в городе. Я знаю, что у него есть еще несколько филиалов, он управляет ими удаленно и посещает их лично раз в несколько недель.
Мы встречаемся на середине пути друг к другу. Я пересаживаюсь из «соляриса» в его мерс, готовая быть милой и очаровательной, рассказать про стадию ремонта и спросить, как он съездил. Вместо этого набрасываемся друг на друга так, словно хотим съесть. И жадно целуемся.
В себя я прихожу, только когда его рука оказывается между моих ног, а язык ведет по шее.
— Савелий.... — шепчу я.
— Мммм.... — Его движения становятся медленнее. Он всё ещё посасывает мою кожу, но слушает.
— Как ты думаешь, это нормально, что мы постоянно занимаемся сексом?
— Кхм, — прокашливается Савелий. — Что ты имеешь в виду?
— Это нормально — постоянно хотеть друг друга?
Он вытирает губы и деловито хмурится.
— Мы не виделись три дня.
— Мы занимались любовью в воскресенье утром, перед тем как ты уехал. Сегодня вторник.
— Вечер вторника. Три дня как раз.
Морщинка между его бровями становится глубже, когда Савелий смотрит на меня, и не знаю, есть ли сейчас кто-то в мире для меня милее и забавнее.
— Ты не хочешь меня?
Я молчу.
— Ты очень сексуальна, Саша, поэтому я... хочу каждый день. И не по разу. Но, если у тебя другое настроение, давай просто поужинаем где-нибудь.
— И посмотрим вместе фильм?
— Фильм? — Савелий стреляет глазами в сторону. — Ладно. Можно и фильм.
Смеюсь и кидаюсь ему на шею.
— Я пошутила. Конечно, я безумно хочу тебя.
Он прижимает меня к себе и шлепает по заднице. Звонко шлепает, так, что обжигает. Тепло волной расходится по коже, и я улыбаюсь.
— Тогда поужинаем где-нибудь и ко мне? — спрашивает Савелий мягче. — Выбирай кухню: итальянская, японская, грузинская?
— Может, закажем что-то или я сама приготовлю по-быстрому? Я так замучилась на работе, что не хочу никуда идти и никого видеть. Никаких людей. Кроме тебя.
Он улыбается:
— После этого ты удивляешься, почему я тебя постоянно хочу. — И распускает мои волосы.
Глава 33
Савелий
— Вы читали биографию мыслителя Платона? — говорит Лев Семенович, налегая на боул с креветками в соусе терияки.
— Когда-то давно.
— Вы слишком молоды, чтобы что-то в вашей жизни было «давно», — смеётся он.
— Хорошо. Допустим, читал.
— Что помните?
Я пожимаю плечами.
— Он ненавидел демократию, потому что она «убила» его обожаемого учителя Сократа. Жизнь — отстой. Каждый день кого-то убивают.
— Кто о чём, а почтенный друг адвокат любую тему сведет к смерти.
— Извините. Много всего происходит сейчас.
— А на личном? Вы по-прежнему не доверяете красивым женщинам?
— То, что на личном..... давайте позволим мне сохранить в секрете.
— Почему же?
— Чтобы не компрометировать даму.
Лев Семенович смеется:
— О-о-о-о! Да вы в сомнениях! Неужели ваш фирменный цинизм дал сбой?
— Во-первых, не цинизм, а моральный релятивизм. Я не презираю мораль, а всего лишь…. — покачиваю ладонью в воздухе, — считаю ее изменчивой и ситуативной. Мне одно хорошо, вам — другое. Главное — не мстить друг другу за разные вкусы.
— Хорошо. Пускай. Тогда в чем дело?
Я молчу. Философ продолжает:
— Вот смотрю я на вас, и так и подмывает напомнить вам одну из идей Платона. Представьте, мой молодой друг, перед собой прекрасную колесницу. Это разум. В нее запряжены два коня...
— Воля и страсть, — говорю я вполголоса.
— Воля и страсть. В каждом из нас кипят чувства и эмоции, господин адвокат, поэтому второй конь непослушный, буйный, иногда агрессивный! Но, если первый конь, воля, достаточно силен и тренирован, он направит брата в верное русло, и колесница понесется по жизни вперед. Если же воля слаба, страсть возьмет верх, и колесница... перевернется.
***
Когда Адама убили, я не мог доверять прежним знакомым и обратился за помощью к одному из новых клиентов, Тимофею Тарханову, для которого в те дни разрабатывал схему вывоза денег за границу. Согласен, не тот успех, которым хвастаются на встрече выпускников юрфака, и поверьте, там я рассказываю совсем другие истории.
Тем не менее филиалы сами себя не откроют, планета вертится, и мы с ней.
Тимофей тогда здорово помог в поисках убийцы. С его помощью и связями мы перетрясли весь юг и окрестности. Мрачное было время. Виновного не нашли, но по крайней мере я исключил тех, у кого видел мотивы.
Вернул себе возможность нормально общаться с людьми и даже спать по ночам.
Расследование показало, что убийца — случайный человек. Жизнь полна безумных совпадений. Можно иметь миллион врагов и не пережить встречу с залетным воришкой. Как бы горько на душе ни было, остается смириться и идти дальше. Но вернемся к делам.
Минуло полтора года. Моя схема для Тарханова по-прежнему работает, вот только законодательство успело поменяться. Появились нюансы, которые необходимо учитывать.
Этим я и занимаюсь, когда в кабинет заходит Яна, мой стажер.
Опускаю крышку ноутбука и поднимаю взгляд.
— Как успехи?
Она прижимает к груди документы, глаза блестят, и я уже знаю, что новости хорошие.
— Они есть, Савелий Андреевич.
— Рассказывай, — заговорщически киваю на стул, и Яна радостно плюхается напротив.
Бесспорно, Платон был прав: волю нужно тренировать и воспитывать, страсти же — не поощрять, а усмирять. Но. Иногда просто не видишь достаточных причин останавливаться.
Для справки: сейчас столько событий одновременно происходит, что голова раскалывается. Нормально оценить истоки сердечных переживаний банально некогда, поэтому я начну с очевидного: Саша, безусловно, хороша собой.
Мне дико нравится с ней спать и даже просто смотреть на нее. Если оценивать непредвзято, Александра настоящая красавица, поверьте. В моей деревне все бы передрались, и непонятно, почему в столице ее внешность игнорируют.
В ней все как будто правильно. Глаза яркие, фигура, кожа, волосы — излучают здоровье. Когда Саша распускает волосы, черт, будучи обнаженной, мой разум словно очищается от прочих мыслей и я думаю только о том, чтобы быть с ней. Это чудесно. Потому что обычно я кручу в голове дела, даже когда бегаю, медитирую или ебусь.