Пиздец. А я ведь догадывался. Саше надо увольняться как можно скорее.
Она переводит глаза на без пяти минут судью, и тот моментально берет себя в руки, высокомерно вздергивает подбородок, становясь своей привычной придурковатой версией. Мой пульс неприятно долбит.
— Кольца нет.
Я поворачиваю голову и взираю на очередного заинтересованного.
— Можно узнать ваше имя?
— Иван Прохоров. — Мужчина протягивает руку и рассказывает о себе.
— Савелий Исхаков, — отвечаю на рукопожатие.
Глеб Казаков наблюдает за Сашей украдкой. Имидж коллегии, в которой он работает, безупречен, поведение юристов на мероприятиях тоже важно. Я бы делал так же. К нему вопросов нет.
— Савелий Андреевич представляет интересы ответчика по тому громкому делу с «ГрандРазвитием»....
— А! Знаю, конечно. Понял, о чем речь. — Прохоров трясет мою руку. — Мы делали ставки, я, кстати, поставил на вас.
— Спасибо за веру.
— Не подведите! И будем знакомы. Крайне любопытно наблюдать за вашими действиями.
— Благодарю.
— Так вы представите меня Александре... как там?
— Дмитриевне.
— Верно! Или я пошел сам?
— Разумеется, представлю, — останавливаю я его. — Давайте только после программы.
Указываю взглядом на Савенко, именинника и еще нескольких судей, которые как раз заходят в зал. Они покурили и готовы праздновать. На сцену выходит ведущий, музыка становится тише, а потом и вовсе выключается.
Программа длится почти два часа, довольно утомительно для тех, кто ничего не знает об имениннике. Мы проходим с Матросовым весь путь, начиная с корявых поделок в садике и заканчивая прошлогодними медалями. Друзья и коллеги толкают речи, я тоже участвую. Поздравлять человека, которого впервые видишь, вообще-то несложно. Абсолютно все в этом возрасте хотят одного.
Не денег, не женщин. Признания.
Признаешь, что его вклад и опыт вызывают восхищение, и этого более чем достаточно, чтобы понравиться и запомниться. Впрочем, мужик и правда талантливый. Если бы не мучительная ревность, можно было бы поразмышлять, каким я вижу себя в его возрасте, хочу ли такое мероприятие и кто бы пришел. Вместо этого я гуглю Прохорова. И наблюдаю за Дождиковым, который сидит так близко к ней.
С появлением Савенко он, правда, подобрался. По крайней мере, больше не смотрит на Сашу, как голодная уличная собака, но я ежесекундно ощущаю беспокойство. Напряжение усиливается.
Она так сильно нервничала перед этим вечером, как будто, на мой взгляд, здесь есть хоть кто-то красивее и лучше нее.
За соседним от меня столиком (всех адвокатов спихнули в один угол, и мы оказались ближе, чем хотелось бы) сидит Першикова. Я улыбаюсь и машу ей — она салютует бокалом и тоже улыбается, впрочем, довольно кисло.
Сразу оговорюсь, формат вечеринки не предполагает танцы в нижнем белье на барной стойке. Охраны море, всё максимально официально и прилично, и тем не менее. Тем не менее далеко не так чопорно, как в суде. Алкоголь расслабляет, хочется новых впечатлений, и все знакомятся. Попасть сюда было довольно сложно — мы новички в столице, — но не невозможно.
Наконец, перерыв. На сцену выбегает приглашенная музыкальная группа, свет становится приглушенным, и все возвращаются к беседам.
— ... А расскажите теперь, почему перенесли заседание по вашему делу!
— Это правда? Я читал, но не поверил.
— Так получилось, — пожимаю я плечами.
— Вы специально устроили флешмоб с цветами одежды?
— Нет, конечно. Мы бы так не поступили.
Разумеется, специально.
— Вот вы где, Савелий. — К моему столу подходит Прохоров. — Вы обещали меня кое с кем познакомить.
Да твою ж мать. Посмотрите-ка, не забыл. Я усмехаюсь, и он ляпает громко:
— Если у вас к ней нет своего личного интереса, конечно.
Глаза всех, в том числе вытянувшей шею Першиковой, устремляются в мою сторону.
Даже музыка будто тише становится.
— Боюсь, после всей нервотрепки, что нам еще предстоит, Александра скорее выпьет яда, — закатываю я глаза, и все смеются. — Идемте, Иван. Может, вам повезет больше.
Ну сука жизнь. И как тут не наебениться?
Мы проходим через зал, а вокруг столика Саши толпится народ.
Дождикову пора бы к судьям, но он упорно не сваливает. Всей гурьбой воодушевленных мужиков мы здесь ради одной красавицы.
— Здравствуйте, — приветствую я.
Обращаюсь к ней впервые за вечер и просчитываю возможности заговорить снова.
Саша поднимает глаза, и улыбка на ее лице быстро гаснет. Она пугается меня, раскрытия нашего романа и еще Бог знает чего, и это довольно неприятно царапает.
За столиком человек шесть, я улыбаюсь всем одинаково приветливо.
— Александра Дмитриевна, можно вас на минуту?
Она начинает нервничать и кажется такой беззащитной.
Прости меня, моя рыбка. Я не сообразил, как отмазаться правдоподобно. А еще не мог упустить возможность с тобой пообщаться, хотя ты явно не рада.
— Зачем? У вас появилось новое уточнение? — спрашивает Саша строго.
Усмехаюсь:
— Так быстро я не умею.
— Вы же знаете меня, я буду ждать, сколько нужно. — Она поднимается и делает шаг ближе.
Дождиков тоже встает.
— Хочу представить вас Ивану Прохорову. Он весь вечер с вас глаз не сводит.
Саша выглядит расстроенной. И я добавляю, не удержавшись:
— Как и все мы.
Она смеется, и я произношу:
— Александра Дмитриевна.
— Можно Ваня, — не теряется Прохоров. — Слава Богу, мы не на работе.
— Очень приятно, Ваня. Тогда просто Саша.
— Савелий прав, сегодня все только о тебе и говорят. Может быть, потанцуем?
Танцпол прилично забит, это уместно.
Саша немного тушуется. Чертовски мило розовеет, и у меня внутри всё рушится. Она пожимает плечами:
— С удовольствием. Программа прекрасная, но я порядком устала сидеть.
— Читаешь мои мысли.
Прохоров берет её за руку.
Гребаная работа! Что ж. Позволив себе один взгляд на вид Саши сзади, я стискиваю зубы и иду прямиком к столику Першиковой.
Глава 39
Александра
Я наливаю воду в стакан и делаю несколько быстрых глотков — жарко. И почему я так редко (прочитайте как «никогда») хожу на живые выступления? Казалось, это трата времени, некогда, устала после работы, еще тащиться куда-то.... В итоге всё не так: голос солиста лучше, чем в записи. Матросов не поскупился на лучшие группы. Я не планировала танцевать, но внезапно откуда-то взялось столько энергии, что не потратить!
Наливаю из кувшина еще немного воды.
Вечер проходит крайне волнительно, я со многими познакомилась, с кем-то даже обменялась номерами — вдруг поможет в дальнейшем? Ваня Прохоров приглашал танцевать несколько раз, расстроился, услышав, что я не курю, а значит, не выйду с ним «подышать свежим воздухом».
Он симпатичный мужчина около сорока лет, адвокат по семейным делам. В разводе, воспитывает двух дочек. И, судя по любопытным взглядам в нашу сторону, партия интересная. Проблема лишь в том, что я понятия не имею, как от него отделаться, не обидев.
Если первые два танца я откровенно мстила Савелию за то, что он представил меня другому мужчине... Это что, испытание какое-то? Да как он посмел?! То потом осознала, что немного заигралась и теперь не представляю, как выйти сухой из воды.
— Со всеми танцуешь, кроме меня.
Я резко оборачиваюсь и вижу перед собой Дождикова. Музыка громкая — не заметила приближения. Стоит улыбается. Странный такой.
— Ты прикалываешься? — прищуриваюсь.
По его лицу проскальзывает растерянность, и я, не удержавшись, запрокидываю голову и громко смеюсь.
Возможно, излишне громко и третий бокал шампанского начинать не следовало. Но и Илья, похоже, хорошенько перебрал. Одна мысль положить ладони на его плечи вызывает дурноту, и очевидно, что это взаимно.
— Почему прикалываюсь? Весело же, границы сегодня стерты. Ты и правда танцуешь со всеми. Даже обидно немного: мы столько лет работаем, а никогда не пили вместе и не танцевали, — улыбается Дождиков.
Я качаю головой.
— Тебе точно хватит виски, — мягко толкаю его ладонью в плечо. — Поезжай-ка к невесте под бочок.
Кристине пришлось остаться дома, потому что будущий тесть отправил с Ильей своего сотрудника. А приглашение давали строго на двоих, не получилось бы привести бесплатно поесть всю семью. Ясно же, что сегодняшний банкет полон полезных знакомств не только для меня и личные интересы в этих кругах всегда отходят на второй план. Бедная Кристина расплакалась, я видела ее на экране, когда они с Дождиковым созванивались. Она что-то кричала, и он как всегда мялся. Но папе-прокурору не возразишь. У каждого из нас своя драма.
— Это категоричное «нет» с твоей стороны? — спрашивает Дождиков.
— Прекрати меня смешить, Илья.
Взяв бокал, я отхожу к шведской линии у дальней стены. Голод не чувствую, но мне необходимо чем-то себя занять, и я делаю вид, что рассматриваю закуски, сама же ищу глазами Савелия.
Весь вечер на него поглядываю, по крайней мере пытаюсь находить в толпе. Конечно, я обижена. Он там веселится, общается, вокруг него вьются женщины. Вокруг меня тоже много людей, но рядом с ним как будто больше.
Ну еще бы им не виться — если я отметила адвоката Исхакова на первом же заседании, почему другие должны игнорировать? Он молод, не женат, детей нет. Среди юристов много одиноких женщин, которые мечтают осчастливить парня, живущего на Пречистенке.
— Саша, привет!
Я оборачиваюсь и вижу одногруппницу, восклицаю:
— Женя? Вот так встреча!
В последний раз мы общались на выпускном, хотя во время учебы неплохо дружили.
— А я тебя давно заметила! Но не была уверена, что это ты. Приглядывалась.
— Изменилась?
— Повзрослела. И выглядишь просто великолепно!
— Спасибо, ты тоже!
Мы снова тепло обнимаемся.
Сердце сжимается — сколько же прекрасных встреч, оказывается, случается на таких мероприятиях. Я никогда не была. Ни разу не приглашали.