- И что, люди приходят отдохнуть душой рано утром?
- По-разному приходят. И утром в том числе.
Открываю приложение на телефоне.
- Кристине передавай огромный привет. Я прекрасно понимаю, что она сейчас чувствует. Ее тоже таскали по допросам же?
- Не очень много. Ее папа впрягся, конечно.
- Понимаю. Но он не всесилен.
- Поверь, следак после разговора с ней чуть не вздернулся.
- Представляю себе.
- Побудь со мной еще, пожалуйста. Саша... мы закажем свежие роллы. Это не проблема.
- Я не голодна, спасибо.
- Ты меня обижаешь.
- С чего вдруг? Илья, мы не друзья. Может, однажды станем, - процента полтора на это, - но не сегодня. Если бы я знала, что мы будем вдвоем у тебя дома, я бы не поехала.
- Вот значит как, - обижается.
А мне становится не по себе.
- Но согласись... это странно. Ты и я здесь. Пока Кристина с родителями. Если кто-то узнает, может что-то не то подумать.
- Мы плохо друг друга знаем. Хотя у нас столько общих тем. Мы могли бы просто поболтать?
- Я вызываю такси.
- Я старался, Саша, - он присаживается за стол. - Столько пахал, чтобы стать судьей. Надеясь, что тогда ты меня заметишь.
Приложение ищет свободную машину. Мне хочется свалить отсюда немедленно.
- Я тебя прекрасно заметила и запомнила еще в день знакомства, когда ты высмеял мой блокнот, с которым я везде таскалась, боясь забыть имена коллег! - улыбаюсь.
- Перед этим ты отказалась со мной пообедать. Этого не помнишь?
- Если честно, то нет. У меня не было денег на кафе, я.... брала с собой в то время. Может, стыдно было за контейнер с гречкой. Не помню.
- Да? Хмм. Ты мне понравилась с первого взгляда.
- Мне пора. Каким-то образом ты умудрился накидаться за пять минут, - направляюсь в прихожую.
Его шаги позади тревожат, я начинаю ощущаю иррациональный страх. Он судья, символ закона. Но при этом пьяный мужик, и мы вдвоем у него дома.
- Подожди. Саша, погоди ты. У тебя что-то было с тем адвокатом?
- Каким?
- Исхаковым.
Сердечко слегка сжимается.
- С адвокатом дьявола? Ты шутишь сейчас? - смеюсь.
И только Дождиков один в целом мире не смог бы по этому наигранному хихиканью разгадать ложь. Из него был посредственный помощник, а судья выйдет плохим.
- Значит, не было. Но ты хотела бы? Ты на него так смотрела на той вечеринке. Когда вы танцевали. Я думал, облезу.
- Что за бред ты несешь.
- А ведь я и брак этот затеял, чтобы прорваться выше, чтобы ты, наконец, перестала на меня смотреть, как на ничтожество.
- Завтра ты пожалеешь об этих словах. - Обуваюсь у двери.
- Ты хоть представляешь, сколько денег я отвалил Савенко, чтобы она тебя мне уступила?
Вскидываю глаза. Меня пронзает новым витком разочарования.
- Что ты имеешь в виду? Как это «отвалил»?
- Она ни за что не хотела уступать тебя, пришлось выплясывать перед тестем, чтобы он уговорил ее. За вознаграждение! Ты стоишь... - Он выкрикивает сумму, и у меня кружится голова. - Я столько сделал, чтобы работать вместе с тобой. Мне для тебя ничего не было жалко!
Мои глаза бегают.
- Я вам что, корова на рынке, чтобы продавать-покупать?!
- Ты звезда! Звезда, которой стремно даже выпить со мной! Как с тобой иначе?!
Хватаюсь за ручку, а он — за мой локоть. Больно. Страх становится животным.
- Отпусти немедленно, - шиплю сквозь зубы. Смотрю ему в глаза.
А в них влажный блеск.
- Я тебя полюбил с первого взгляда. Но ты упорно меня не замечала, что бы ни делал.
- А что ты делал? Я пришла в суд зеленой студенткой, и ты ни разу не помог! Вместо этого при каждой возможности пытался унизить, обидеть, досадить!
- Я люблю тебя до трясучки. Я заплатил кучу денег, чтобы хотя бы просто работать с тобой вместе.
- Да мне-то что от того, что ты заплатил Савенко?! - я перехожу на крик. Внутри скопилось столько ярости, что не могу остановиться: - Моя жизнь от этого как-то улучшилась?! Да нисколько! Ты эгоист! И любовь твоя эгоистичная!
- Возвращайся в суд, Саша. Следствие закончится. Я возьму тебя даже с подпорченной репутацией. Мы будем работать вместе. У нас все получится.
- Пусти меня немедленно.
- Саша....
Вдох-выдох.
- Пусти! Ты верно догадался: я давно сплю с Исхаковым. Который тебя терпеть не может. Давай, сожми сильнее, до синяка, дай ему повод выйти за рамки закона.
Его глаза темнеют. Сердце испуганно колотиться по ребрам, но спустя секунду Илья отпускает мою руку. По его лицу проносятся сомнение, понимание, озарение.
- Так вот почему.... ааааа.
- Почему «что?»
- Жесть, Саша. Он же бандит из какого-то задрыпанного села! Я наводил справки — одного его друга пристрелили и в море выкинули! Как мусор!
- Хорошо, что ты городской! И не имеешь друзей! Ни одного!
- Чего-о-о?!!
- И кстати, Савенко собиралась на долгий больничный, она бы и так меня отпустила. Только ты за это еще и денег отвалил. Она тебя развела, как лоха. Более того, я лучше буду до конца жизни столы от глины оттирать, чем с тобой работать. И только тронь меня еще хотя бы раз пальцем!
Открываю дверь и вылетаю на лестничную площадку.
Лифт, к счастью, так и ждет на этаже. Еду вниз.
Нервничаю. Пульс стучит. Потираю локоть. Вряд ли бы он причинил мне реальный вред, но испугалась я сильно.
Пока еду в такси, прокручиваю наши с Дождиковым разговоры. Те, что могу вспомнить. Их не много. Вернее, за столько лет разговоров случилось масса, но все они будто не имели смысла. Размышляю, почему так вышло?
Он симпатичный мужчина, и у него куча, наверное, плюсов. Долгое время действительно был один: Кристина появилась в нашем арбитраже лишь год назад. И я могла заинтересоваться, потому что тоже была одинока.
Нет, дело не в одиночестве. Я кинулась в руки Савелия не потому, что устала быть одна. Я просто... с другим не пошла бы.
Следующим утром получаю сообщение от Маргариты: «Привет, милая. Я знаю, что тебе все равно, но просто хотела сообщить: мы завтракали с Катей, и она пожаловалась, что Савелий вежливо отказался с ней встретиться».
Я: «Вежливо? Что значит вежливо?»
Марго: «Понятия не имею, она расстроилась, но не обиделась».
Я: «Интрига».
Марго: «Он отказался, Саш. Хотя мог бы, хотя бы чтобы тебя задеть».
Не чувствую себя удивленной: знала, что не станет.
Может, Исхаков и «бандит с задрыпанного села», который имеет кучу мертвых друзей, проблемами с доверием и простецкие замашки, которые иногда прорываются. Но он как будто ценил мои чувства.
Я не могу больше делать первые шаги в его сторону. Не могу прощать, если он даже не извиняется!
Знаю, что не позвонит и не напишет, но все же ищу глазами его машину в своем дворе сначала вечером, а потом и утром. Безуспешно жду в гончарном кружке. Проверяю по два раза в минуту мобильник, надеясь, вдруг тот сломался и разучился давать сигналы?
И потому испытываю полный шок, когда следующим вечером прихожу в театр на оперетту, в которой играет папа.
Коля с мамой протискиваются сквозь толпу, встречают на входе и наперебой сообщают: Савелий Исхаков уже в зале!
Глава 58
Савелий
Каюсь - давным-давно не был в театре.
А в этом вообще нахожусь впервые. Что, безусловно, зря: здесь действительно красиво и помпезно, почти как в храме. Специфический запах старины и чего-то почти сакрального навевает смирение. Простор, насыщенные цвета, бархатные кресла, тёмное дерево - все вместе будит знакомое с детства предвкушение важного и особенного. Раньше мне нравилось посещать театр, а потом я попросту забыл о его существовании.
Я понятия не имел, сколько времени займет дорога и найду ли парковочное место, поэтому выехал с запасом. Так сильно боялся опоздать, что прибыл почти на час раньше. Потолкался в буфете, уступил место более голодным и прошел в зал.
Александра Яхонтова на представление явно не торопится, как и вся её семья. Зал уже заполнен процентов на семьдесят, я начинаю беспокоиться: что-то изменилось, и меня в известность не поставили. Неприятно, но чего я, впрочем, ждал.
Чтобы отвлечься, еще раз запускаю свежее интервью Венеры, бывшей невесты того самого загадочного Северянина. Да-да, бывшей, я не ошибся -моя мелкая с близнецами в охапке натворила дел. Поймите меня правильно - она безусловно девушка яркая, и друг мой Адам ей «заболел» не просто так. Но в данный момент со всеми своими детьми и безумной тоской по бывшему Радка не то, чтобы мечта крупного инвестора. Она плаксивая, капризная, нервная. Она каким-то образом не оставила шанса степенной Венере, обиженно вещающей с экрана.
Пролистываю интервью на ускоренке: всё время кажется, упустил какую-то деталь. Что-то важное. Уж слишком все гладенько.... так, стоп. На семнадцатой минуте меня царапает одна короткая фраза.
Нажимаю на паузу. Стараюсь осмыслить. Придумать варианты объяснений.
Не получается. Я снова пытаюсь, но против фактов не пойдешь. Резкий морозец пробегает между лопаток.
Так. Подождите.
Листаю назад, переслушиваю. Увеличиваю картинку, а именно глаза Венеры, читаю по ним. Запускаю заново. Время замедляется, и я одновременно думаю о сотне вещей.
Сопоставляю даты, едва уловимые намеки в разговорах — реальность при этом как будто перестраивается. Название тому, что я сейчас ощущаю, - озарение.
Внезапно я смотрю на ситуацию иначе. Как будто годами блуждая по двумерному миру, вдруг догадался взглянуть на него сверху. И все встало на места. Вот только кто бы меня подготовил к открытию.
Да нет, не может быть. Я же видел тело Адама. Читал заключение. Не верю.
А если, мать вашу, может?!
В этот момент, когда я, обалдевая от собственных догадок, пораженно озираюсь по сторонам, в театре раздается первый звонок. Народ устремляется занять места, а мне пора сваливать. Я тут же поднимаюсь и вижу у входа в зал Александру.