Наверное, они подумали, что он упал между бизонами и был растоптан в пыль.
Если так, то они, должно быть, испытывали потрясение, увидев его восставшим из мертвых. Обманщика, хитрого, скользкого, увертливого врага, насмехавшегося над ними из пасти смерти.
Юнец, должно быть, увидев Кикаху, малость сошел с ума. Неожиданно его громадное тело, четыре летящих копыта, воспарило, и он какое-то время стоял на спине бизона у края стада. Он прыгнул на следующего, ему на горб, как скачущий по движущимся горам архар.
Теперь настала очередь Кикахи испытать изумление и тревогу.
Полуконь держал в руке нож и усмехался Кикахе, словно говоря: «Наконец-то тебе предстоит умереть, Кикаха! И меня будут воспевать по вигвамам и типи народов прерий и гор живущие повсюду люди и полукони».
Именно такие мысли, должно быть, проносились в этой огромной голове. Он стал бы самым знаменитым обитателем прерий и их окрестностей, если бы преуспел. Его бы называли Убийцей Обманщика, Тот, Кто Проскакал По Бешеным Бизонам, Чтобы Перерезать Горло Кикахе.
Но на третьем горбу его копыто соскользнуло, он бухнулся через горб и упал между двумя бизонами, взметнув вверх задние ноги и задрав к небу хвост.
И тут ему настал конец, хотя Кикаха не видел, что делали копыта бизонов.
И все же попытка была великолепной и почти успешной, и Кикаха отдал ему честь, хотя он и был полуконем, а затем снова начал думать о том, как ему спастись.
Глава 11
Некоторые кентавры подтянулись вровень с ним и начали пускать в него стрелы.
Прежде чем выпустить первую стрелу, Кикаха соскользнул по боку бизона, на котором скакал, вцепившись обеими руками в мех и зацепившись согнутой ногой за спину. Позиция его была ненадежной, так как тяжелый галоп на каждом подскоке немного высвобождал шерсть из его захвата, а соседний бизон находился так близко, что он подвергался опасности быть раздавленным.
Стрелы пролетели над ним, что-то коснулось его торчавшей в воздухе ноги.
Один томагавк отскочил от макушки бизона. Неожиданно бизон начал кашлять, и Кикаха гадал, не проникла ли в его легкие стрела.
Бизон стал бежать медленнее, чуть споткнулся, оправился и снова продолжил бег.
Кикаха протянул руку к следующему бизону, захватив пригоршню шерсти, отпустил другую руку, вцепился в мех, разогнул правую ногу, и его тело качнулось вниз. Словно на джигитовке, он ударился оземь обеими ногами, его тело взметнулось вверх и, перебросив левую ногу через спину, он зацепился как раз за горбом.
За его спиной только что покинутый им бизон упал, пронзенный двумя торчавшими из него стрелами.
Затем бизоны позади него прыгнули, но третий споткнулся, и возникла куча-мала из, по крайней мере, десяти огромных тел, лягавшихся, боровшихся, истекавших кровью, а затем умиравших, когда все новые бизоны врезались в них, проносились над ними и по ним.
Впереди что-то происходило. Он не видел, что именно, так как висел на боку у бизона, и ему загораживали обзор хвосты, крупы и ноги.
Но животные замедляли бег и поворачивали влево.
Бизон справа от него заревел, словно его смертельно ранили. Так оно и было.
Он споткнулся, к счастью, в другую от Кикахи сторону, а то иначе он раздавил бы его в лепешку, если бы упал на него. Бизон рухнул, из огромной дыры в горбу хлестала кровь.
Кикаха стал осознавать два обстоятельства. Первое — грохот бежавшего стада уменьшился настолько, что он мог расслышать отдельных животных поблизости, когда те мычали или ревели. Второе — вдобавок к другим запахам теперь добавился запах паленого мяса и шерсти.
Бизон с другой стороны упал, а затем бизон, несший Кикаху, остался один. Он мчался дальше, мимо туш только что убитых бизонов. Он перескочил через самку со срезанной наполовину головой. Когда он свалился, удар вырвал его шерсть из цепких рук Кикахи. Тот упал, перекатившись несколько раз, и вскочил на ноги, готовый сам не ведая к чему.
Окружавший мир покачнулся, а затем выпрямился.
Кикаха стоял, хватая воздух открытым ртом, трясущийся, потный, окровавленный, испачканный бизоньим навозом, пеной и грязью, но он был готов прыгнуть в ту или иную сторону, в зависимости от ситуации.
Повсюду валялись мертвые бизоны. Попадались то тут, то там мертвые полукони. Уцелевшие из стада мчались теперь налево. Поток из миллионов тонн мяса и копыт с ревом проносился прочь мимо него.
Раздался треск, настолько неожиданный и громкий, что Кикаха подпрыгнул. Впечатление складывалось такое, словно тысяча больших кораблей одновременно напоролись на риф. Что-то, убившее всех бизонов подряд на протяжении мили перед стадом, убило их одного за другим за шесть-семь секунд, а бежавшие позади этого ряда споткнулись о них, и пошла свалка.
Внезапно бежавшее стадо остановилось.
Бизоны, оказавшиеся достаточно удачливыми, чтобы вовремя остановиться, с глупым видом стояли на месте, посапывая, погребенные в огромных курганах из туш, но все еще живые, и ревели. Они были единственными, имевшими достаточно мотивов к оглашению каких-либо эмоций. Другие с трудом переводили дух.
Кикаха увидел причину смерти и остановки стада. Слева, в четверти мили от него, примерно в двадцати футах над землей парил аэролет.
Он был иглообразным, бескрылым, белую нижнюю часть его украшали арабески, а его верхняя часть являлась прозрачным обтекателем.
Под колпаком виднелись пять силуэтов.
Он гнался за солдатом, пытавшимся спастись на коне. Гнался — не то слово.
Аэролет, двигаясь достаточно быстро, но лениво, не делая никаких усилий, немедленно оказался за хвостом коня. Из установленного на носу аэролета цилиндра вырвался яркий белый луч. Его конец коснулся крупа коня, и тот упал. Всадник выбросился из седла, тяжело покатился, но быстро вскочил на ноги.
Кикаха огляделся по сторонам. Анана находилась в четверти мили отсюда и в другом направлении. Поблизости от нее стояли несколько солдат, и пара их лежала на земле, словно мертвые. Один — задавлен собственным конем. Все они были перебиты явно лучом с аэролета.
Перебиты также и все полукони.
Колокольники перебили всех лошадей, чтобы не дать отряду скрыться.
Они могли даже не знать, что разыскиваемые ими мужчина и женщина находились в этой группе. Они могли заметить погоню и, свернув, посмотреть, а потом решили спасти преследуемых, потому что у них могли быть какие-то сведения. С другой стороны, Анана и Кикаха были более светлокожие, чем солдаты в их отряде. Однако цвет кожи тишкетмоаков несколько варьировался, имелось небольшое количество не столь сильно пигментированных, поэтому Колокольники, должно быть, решили проверить их. Или…
Существовало много возможностей. Но ни одна сейчас не имела значения. Важно было, что он и Анана оказались, видимо, беспомощными. Они не могли скрыться. И оружие Колокольников было неотвратимым.
Кикаха не думал попросту сдаваться, хотя он так устал, что почти испытывал подобное желание. Он раздумывал, и пока думал, он услышал стук копыт и звук вырывавшегося с хрипом дыхания. Кикаха бросился вперед и в сторону, надеясь уклониться от возможного нападения.
Копье пролетело мимо него, а затем скользнуло по земле. Позади него раздался рев. Кикаха круто обернулся и увидел несущегося к нему полуконя, который был тяжело ранен, его задняя часть обгорела, хвост наполовину обуглился, а задние ноги едва могли двигаться, но он твердо решил, прежде чем умрет, достать Кикаху. В левой руке он держал тяжелый длинный нож.
Кикаха подбежал к копью, схватил его и метнул. Полуконь заорал в отчаянии и попытался уклониться. Скованный своими покалеченными ногами, он двигался недостаточно быстро. Он получил копье в свою человеческую грудь — Кикаха целил в выступавший орган мехов ниже груди и попал. Полуконь упал, потом поднялся с трудом на передние ноги, в то время как задние отказывались двигаться. Он вырвал правой рукой из груди копье, повернул его и, игнорируя хлынувшую из раны фонтаном кровь, снова бросил его. Это оказалось сюрпризом для Кикахи, бежавшего, чтобы вогнать копье поглубже и таким образом прикончить полуконя.
Но рука умирающего ослабла, и копье, покинув его руку, пролетело несколько футов, а потом вонзилось в землю у ног Кикахи. Полуконь издал крик глубокого отчаяния. Наверное, он надеялся на прославление в песне здесь и высокое положение в советах умерших.
Но теперь он знал, что если какой-нибудь полуконь и убьет когда-нибудь Кикаху, то им будет не он.
Он упал на бок, выронив при падении нож. Его передние ноги несколько раз дернулись, огромное свирепое лицо обмякло, а черные глаза уставились на врага.
Кикаха быстро огляделся вокруг, увидел, что аэролет летит в футе над землей примерно в четверти мили от него. Он явно загонял нескольких солдат, бросившихся бежать на своих двоих. Анана лежала на земле. Он не знал, что с ней случилось. Наверное, она прикидывалась убитой, что, собственно, он и собирался сделать сам.
Он вымазал себя кровью кентавра, лег перед ним и положил нож так, чтобы он оказался частично скрыт его бедром, а потом поместил острие копья между своей грудью и рукой. Древко торчало вертикально вверх, выглядя издали, как он надеялся, так, словно копье попало ему в грудь.
Это был трюк, порожденный отчаянием с малой вероятностью успеха, но он был единственным, оставшимся теперь у него, и существовал шанс, что Колокольники, будучи нелюдьми, могут попасться на определенные человеческие хитрости. В любом случае он использует его, и если это не сработает, ну, он ведь и в самом деле не ожидал, что будет жить вечно…
Он сказал себе, что это вранье, потому что он, как и в общем большинство людей, ожидал, что будет жить вечно. И он сумел пока что выжить только потому, что дрался более энергично и хитро, чем большинство.
Довольно долгое время, как ему показалось, ничего не происходило.
Ветер овевал прохладой кровь и пот, пот высох, а кровь запеклась.
Солнце опустилось в последнюю четверть зеленого неба. Кикаха желал, чтобы наступили сумерки, что увеличит его шансы, но если бы желание было конем, он ускакал бы отсюда.