— Не нужно было бросать, — в голосе принца звенело ледяное презрение, — вот тебя духи и наказали. Уходи! Последний раз говорю по-хорошему, потом отволоку к ручью и брошу остывать.
Квартеронка яростно фыркнула и бросилась к двери, но уже на лестнице на миг остановилась и мстительно прошипела:
— Не хочешь меня? Ну так не получишь никого!
Кандирд в ответ только усмехнулся и громко хлопнул в ладоши. Девица с воем скатилась по ступенькам и исчезла в мягком сиянии эльфийской ночи. Принц лишь теперь обнаружил, что за циновкой царит вовсе не беспредельный мрак, как в его собственном парке в это время суток, а нечто необычное, направился к выходу и выглянул наружу.
И замер, очарованный, на это стоило посмотреть. Откуда-то на кусты и цветы налетели или приползли сотни разноцветных светлячков, и ночь озарилась их неярким светом, расцвел каждый, самый обыкновенный и невзрачный днем кустик, каждый живой шатер, скамеечка, беседка. Сразу расхотелось спать, да и кипевшее в крови возмущение наглостью смески еще не улеглось окончательно. В памяти Кандирда всплыли слова квартеронки про приворот, и он с благодарностью вспомнил о матери, обо всем-то она догадалась, все предусмотрела! А он все понять не мог, зачем Дигон, отправляя в мыльню, сунул ему в руку шкатулку и велел надеть то, что в ней.
Вот теперь принцу наконец стало абсолютно понятно, что это и было главной задачей караулившего их у развилки телохранителя, обязательно всучить ему артефакт королевы. Все придворные и знатные сеньоры в курсе, что их всего три, связанных общей силой и защитой артефакта, и по закону они обязаны охранять королевскую чету и наследника. Но лишь самые верные из друзей и слуг осведомлены, что амулеты принцев — это точная копия королевских, и хотя уступают тем в возможностях, отличить их по внешнему виду могут лишь посвященные в тайну да магистры. И королева этим частенько пользуется, подсовывая на время свой амулет тому из детей, кто, по ее мнению, нуждается в этом больше других.
Канд опустился на ступеньку, посидел, наслаждаясь очарованием и свежестью эльфийской ночи, и вдруг отчетливо понял, что никогда себе не простит, если не поделится этой красотой с Илли.
Мгновенно вскочил, кинулся в шатер, торопливо натянул верхнюю одежду и сапоги и быстрым шагом направился в ту сторону, где стояли женские шатры. Она говорила, ее первый? Значит, этот.
Принц замер на ступеньках, успокаивая сердце, вдруг понесшееся вскачь, и только теперь сообразил, что порядочных девушек не принято будить среди ночи даже ради такой замечательной идеи, как осмотр светящихся кустов. Да и как будить, начинать кричать или хлопать в ладоши? Стучать по густо усыпанным снаружи листьями стенам и по циновке заведомо бесполезно.
И тут до его слуха донеслись звуки, каких он никак не ожидал тут услышать. Страстный шепот, мягкий, вкрадчивый мужской голос и тихий смех, явно принадлежащий эльфу, столько серебра прозвенело в его коротком смешке.
Острый кинжал вонзился в сердце принца, пропорол его насквозь и так и остался там торчать, причиняя своим присутствием бесконечную, острую и мучительную боль… острее которой он не испытывал ни от одной из ран.
Принц медленно развернулся и шагнул со ступенек вниз, не понимая, куда он сейчас пойдет и нужно ли еще куда-то идти. Или просто остаться истекать кровью здесь, на крыльце, на радость счастливому сопернику, так быстро сумевшему найти ключик к холодному сердечку сеньориты секретаря.
Нет… это слишком… позорно и больно. Лучше уйти, забыть, остудить боль… где тут был ручей?!
— Что случилось?! — темная фигура выступила из-за куста, встала рядом.
В мозгу принца вспыхнуло горькое раздражение и едкий сарказм. Ну вот как он мог поверить, что в самом мирном на свете месте, в эльфийском лесу, хоть на миг останется без присмотра.
— У меня шатер рядом… а вы так орали, что проснулся бы и мертвый. — Ингирд мгновенно угадал, отчего друг скрипнул зубами. — Так почему ты так резко повернул назад?
— Решил, что непристойно… беспокоить по ночам приличных сеньорит, — поворачивая в ране кинжал, горько сострил принц.
— Почему мне кажется, что ты врешь?! — недоверчиво пробормотал баронет, и в этот миг из шатра донесся новый мужской смешок: — Что?! Кто это там?!
— Ушастый счастливчик, — язвительно буркнул принц и решительно шагнул прочь, терпеть это дольше не было никаких сил.
— Ну ты и глупец, — прошипел Инг и одним прыжком оказался у лестницы. — Так вот как эта стерва решила отомстить!
— Ты про что? — озадаченно провожая его взглядом, вздохнул принц, и вдруг, сквозь невыносимую боль и тесным обручем стиснувшую голову тьму прорезались огненным отблеском слова смески, предстали в совершенно ином свете, взрывая мир фонтаном бешеной ярости. Неужели приворот?! — да как она посмела!
В следующий миг он уже вломился вслед за другом в домик, рассмотрел в полумраке блондина, жарко обнимавшего полулежащую на лежанке девушку, и, дернув на себя, сомкнул пальцы на его горле, не видя и не слыша ничего, кроме бьющегося в висках желания убить, раздавить, стереть с лица мира эту похотливую тварь.
— Канд, — словно издалека донесся голос друга, — прекрати, отпусти его… это не она…
— Неважно… такие подлецы не имеют права жить… — чувствуя под пальцами непонятное, упругое и холодное сопротивление давлению его рук, рыкнул принц, — он же приворот использовал!
— Откуда ты знаешь? — Непонятная, невидимая сила оторвала принца от жертвы, швырнула в кресло и придавила к нему мягкой лапой. — Ты же не маг?
— Зато ты маг, — едко парировал баронет, отпуская из рук полузадушенную жертву его высочества и становясь рядом с господином, — вот и посмотри, есть на ней приворот или нет.
Незнакомый эльф в белоснежном одеянии магистра шагнул ближе к завернувшейся в покрывало всхлипывающей девушке, протянул руки над ее головой.
— Кто ты?
— Сетлина, квартеронка… подруга сеньориты Иллиры.
— Как ты здесь оказалась?
— Сеньорита со мной поменялась… на одну ночь, я живу в дупле.
— Кто этот эльф? — указывая на откашливающегося у ног девушки блондина, продолжал бесстрастный допрос маг.
— Не знаю… но я его люблю… кажется… — девушка осознала бессмысленность своего признания и тихо заплакала.
— Что ты пила?
— Вон… на столе кувшин с нектаром, — всхлипывая, сообщила квартеронка.
Маг шагнул к столу, взял кувшин, понюхал и сделал замысловатый жест. Кувшин исчез.
— Ловко, — едко похвалил Ингирд.
— Идите в свои шатры, — ледяным голосом отрезал магистр, — произошедшее здесь вас не касается. Обвинение в покушении на жизнь снимается.
— Сначала покажите, где находится сеньорита Иллира, — непримиримо прищурился принц, — и если… пока тут этот негодяй совращал квартеронку, кто-то из ушастых дотронулся до нее хоть пальцем… сам встану во главе гоблинов.
Магистр посмотрел на его высочество с нескрываемым интересом, достал из воздуха зеленый шарик и что-то шепнул на родном наречии. Однако шарик даже не шелохнулся, продолжая недвижно висеть перед лицом эльфа, освещая его зловещим светом.
Тот приподнял в изумлении одну бровь и вызвал другой шарик, теперь уже полупрозрачный и большой.
— Огелиэнь, где почетная гостья? — кратко поинтересовался маг у проявившегося в шаре остроухого лица.
— Еще вечером покинула наш лес, вместе со своими сопровождающими.
Глава 29
— Все-таки в наших домах намного удобнее, чем в шалашах у эльфов. — Ее величество, удобно лежа на диване в высоко поднятых подушках, подтянула к себе вазочку с золотистыми, крупными бобами в потрескавшейся коричневатой кожуре и бросила один в рот. — Как хорошо… пробуй?
Илли взяла горстку бобов, разгрызла один, и правда вкусно.
— Я росла своевольной принцессой, — со смешком сообщила спустя пять минут ее величество, — и никому из гувернанток и слуг не удавалось уговорить меня посидеть спокойно, пока мне завивают локоны и приводят в порядок исцарапанные ногти. И только одна из служанок могла творить со мной все требующееся, чтоб я выглядела так, как предписывают правила. У нее было волшебное средство, кисетик с бобами. Больше никто во дворце не знал, что это такое. Только много позднее я поняла… они считали, что им не подобает знать про такие простые лакомства.
Иллира только вздохнула. Все у них было разное, и детские игры, и воспитание, и самое главное — положение. И как бы королева ни старалась, помочь ей она не сможет, и значит, зря она сюда пришла, сидела бы в шалаше, как называет шатер ее величество, и любовалась эльфийской ночью. А утром проводила бы друзей и осталась совсем одна. Жила бы в шалаше, ходила поливать уэллин и беседовать с ним да помогала анлеру Юнтениэлю ухаживать за другими растениями. А они там сами разбирали бы письма и старались не вспоминать ее имя… как не вспоминают беднягу Джигорта.
— Его нужно будет вернуть… Джигорта, — сказала Илли и горестно всхлипнула, как обидно, когда приходится терять столько хорошего… из-за никому не нужной любви!
— Он сейчас и сам не вернется, — мягко вздохнула королева, делая вид, что не замечает слез сеньориты, — и кроме того, ты еще не приняла пока твердого решения. А чтоб ты меня лучше поняла… я тебе объясню, как обстояло дело полтора месяца назад, когда его величество одобрил этот план. Хотя уверена… ты и сама о многом уже догадалась, но некоторые тонкости… добавлю. Нам стало точно известно, что Марильда поддерживает тайную переписку с агентами Матероса, и мы даже перехватили и прочли несколько писем, и только потом доставили их ей. За то, что фаворитка подольет крепкое снотворное зелье в вино принцу и его друзьям, ей пообещали кругленькую премию и в мужья бывшего возлюбленного, сведения о котором были тщательно скрыты при выборе кандидаток. Сама понимаешь… ее было нужно срочно убрать, но так, чтоб не выдать наших людей. Их всех ждали бы пытки и смерть. И не только их самих… Матерос был очень мстителен и жесток.
Одновременно с этим в столицу тайно прибыл анлер Тинурвиель с предложением о сотрудничестве и посоветовал послать Канду приглашение в лес. Последствием этого посещения должен был стать ответный визит одной из смесок в сопровождении с сильным магом. Признаюсь сразу… эльфы понимали, что принц может не пожелать ее приглашать, и просили разрешения применить легкий приворот.