– Осторожнее давай! Не хватало еще, чтобы ты на меня упала!
– Я уже падала, – огрызнулась на снова чем-то недовольную Марью, осторожно спускаясь вниз, – и ничего, ты цела осталась!
– Это когда это такое было? Когда, я тебя спрашиваю?!
– Марь… Ох, да почему тут нет нормального спуска? Тропинка есть, а спуска нет, не должно быть так.
– В этом тоже я виновата? – запыхтела книга. – Знаешь, Маргоша, что я хочу тебе сказать?
С чего мы вдруг принялись ругаться, я и сама понять не могла. Впечатление, что напряжение нашло такой вот выход. Не самый приятный, конечно, но что имеем, то имеем.
Встав на твердую, а главное, прямую почву, я почувствовала себя многим лучше.
– Марька, ладно тебе, давай не будем ругаться. Прости. Смотри лучше, красота какая вокруг. И вода прозрачная-прозрачная. Как думаешь, из ручья этого пить можно?
– Красота-а, – задумчиво протянула книга, – звери точно пьют, так что и тебе, наверное, можно.
– Ну спасибо, – хмыкнула на такое заявление, – может, и тебя напоим?
– А давай напоим, давай даже на другой берег переберемся, там вон как раз иванча растет. Греби Марго, греби к дереву и срезай кору, она тебе ох как нужна теперь будет!
Голос Марьи мне не нравился, задумчиво-серьезной я ее слышала только один раз, когда она утром предложила мне поговорить после первого знакомства с Туманом. И именно потому что я помнила, когда еще Марья разговаривала со мной таким образом, тут же насторожилась, но вопрос уже сорвался с губ.
– Думаешь, целой я домой не вернусь?
– Нет, думаю, ты его здесь не бросишь… к сожалению.
– Его?
– Да оглянись ты уже по сторонам, балда! – командирские нотки у книги были что надо, ей бы солдатами на плацу командовать, а не одной невнимательной мной!
Справедливо рассудив, что Марья не могла видеть что-либо с правой стороны, так как висела у моего левого бедра, я резко повернула голову и заскользила взглядом вдоль берега.
– Марья! – кинувшись в сторону неизвестного мужчины, лежавшего прямо у воды, рыкнула на книгу. – Ты почему сразу не сказала?!
– А потому и не сказала, что ты ж спасать тут же кинулась. А вот нам оно надо?
– Надо! Человеку плохо, а ты тут вредничать удумала?
– Нет. Я же даже тебе подсказала, что надо на тот берег за корой, спасай уж, спасательница фигова, в конце концов, долг платежом красен.
– В каком это смысле? – падая на колени возле мужчины, пыталась одновременно сделать два дела: понять, о чем бормочет книга, и оценить состояние незнакомца.
– Ну так это же он тебя к домику нашему принес, если бы не признала, так ни в жисть не сказала бы тебе о теле.
– Да, блин! Еще есть что сказать?
– Угу, за корой вали бегом, от него кровью пахнет!
Не знаю уж, пахло кровью от незнакомца или нет, но бурое пятно на боку я видела отчетливо.
Глава 10
Как я срезала кору, даже не помню. Первое, что пришлось сделать, это разрезать подол платья на бинты, и, расстегнув тяжелую куртку на мужчине, свернув тампон, перетянуть глубокую рану на боку. Судя по тому, что реакции на мои действия не было никакой, дела у незнакомца, однажды спасшего меня, были далеки от хороших.
Оставив Марью рядом с раненым, я, кажется, одним прыжком перемахнула на другой берег ручья, только пятку одного сапога замочила. Кора срезалась плохо, поэтому ладонь я себе разодрала прилично, но это я пойду многим позже, сейчас у меня была лишь одна цель: спасти того единственного, кто по-доброму отнесся ко мне.
– Ну все, что ли? Перевязала, умыла, платье себе укоротила, домой пойдем? – рассмотрев лицо мужчины, после того как я смыла с него грязные потеки в поисках ран на лбу, заволновалась Марья.
– Что значит, пойдем? – застегивая куртку, прикинув, что она неплохо защитит тело при перемещении, пропыхтела в ответ. – Сейчас кору в узелок заверну, к поясу прикреплю и не пойдем, а потащим домой его.
– Кого? Мужика в три раза крупнее тебя? Марго, одумайся, ты что могла, сделала! Сбегай домой, отвар сделай, вернись и обрабатывай еще раз раны. Все! Что ты еще делать собралась?!
– Уж точно не бросать его в лесу!
Обхватив мужчину под мышками, потянула его по земле, мысленно проклиная свое упрямство. В одном Марья права – он гораздо крупнее меня и как я буду поднимать бессознательное тело по склону оврага, было страшно представить. Вот только бросать его здесь было в разы страшнее!
С помощью упрямства, молитв и трехэтажных словесных конструкций я смогла вытащить мужчину на тропинку, где пришлось сделать небольшой перерыв, чтобы элементарно утереть пот со лба.
– Бросай его, тебе говорят, повадилась как чуть, так всех в дом таскать. Меня принесла, Тумана пускаешь, вчера чуть ведьму эту не привела, сегодня вот… – Марья не переставала бухтеть ни на минутку, но, откровенно говоря, я была ей очень благодарна, так как отвлекаясь на ее словесный поток, я не думала о том, что драгоценное время утекает сквозь пальцы. – Так и в привычку войдет!
– Марь, обещаю, если его дотащим и вылечим, неделю никого в домик не приведу! – пыхтя от натуги, ответила книге, продолжая упрямо передвигаться по лесу в суперкоротком мини и с раненым незнакомцем на руках.
– Нет, ну с другой стороны, – когда мы уже миновали высокое дерево, служившее мне ориентиром, книга сменила пластинку – мужик-то красивый, да?
– Да, – он и правда был красив суровой мужской красотой.
– Ну вот и нечего тогда красивыми мужиками разбрасываться, Маргошка, поднажми, раз уж взялась!
Пришлось поднажать, раз уж сама Марья Ивановна говорит, что мужчинами разбрасываться нельзя, кто я такая, чтобы спорить?
Тащить мужское тело, в котором жизнь еле теплилась, было тяжело. А уж с учетом того, что на незнакомце была броня, – а это точно броня, зачем бы в обычную одежду вставлять железные пластины? Снять бы эту куртку к чертовой бабушке, но ведь хуже только сделаю, – миссия из спасательной превращалась в невыполнимую.
Так себе из меня спасательница вышла, конечно, но и бросить раненого мужчину у ручья я тоже не могла. Я точно слышала ночами жуткий вой, разве бы он дожил до утра с таким-то соседством? Лес в Кронте оказался весьма себе с сюрпризами. Хотя, конечно, можно предположить, что выл Туман… Но вряд ли.
Пыхтя из последних сил, я дотащила своего найденыша до поляны, которая разделяла лес и мой домик. Все. Дальше не могу.
– А я тебе еще в лесу говорила, бросай его, – напомнила о себе Марья, – а ты все заладила “жалко, жалко”. Себя бы лучше пожалела, немощь!
– Отстань, вредина бумажная, – щелкнула по кожаной обложке справочника, – как можно бросить человека в таком состоянии, если мы помочь можем? И потом, ты же сама сказала, что красивый мужик на дороге не валяется!
– Мы? Это как это мы? – нагло игнорируя напоминание о ее же словах, деланно удивилась книга. – И я помогать, что ли, должна?
– Угу, – присев рядом с мужчиной, в очередной раз проверила биение пульса, – ты же у нас хранительница знаний, не правда ли?
– Нет, ну то, конечно, правда, – важно зашуршала страничками, – я тебе такие зелья смогу подсказать, закачаешься!
– Не зелья, Марь, а рецепты.
– Да неважно, главное, быстро поставим на ноги эту пакость, что ты из леса тащишь в дом!
– Я и тебя тащу, наверное, в лесу надо было бросить… Или вообще на горе оставить.
Насмешливо покосилась на пояс, к которому была прикреплена уже родная вредина.
– Я тебе брошу, так брошу, мало не покажется. Эй ты, темный, а ну иди сюда!
Таким строгим голосом Марья Ивановна говорила только с моим туманным охранником. Интересно, что это она задумала?
Я с изумлением наблюдала, как от крыльца к нам приближается сгусток черного тумана, а уже в паре шагов от меня он приобретает форму небольшого щенка. Щенка, склонившего ушастую голову к плечу и всем своим видом вопрошающего: “Что надо?”.
– Что-что, – заворчала Марья в ответ, – хозяйка у нас вон доброту и сострадание проявила, из леса в дом мужика тащит, помог бы, что ли, а?
Туман заклубился, тело щенка на мгновение стало плотнее, а потом вдруг резко выросло до образа матерого волка размером с хорошего такого сенбернара с оскалом акулы. Тихое угрожающие “Ррры” и на крепком мужском сапоге сжимаются челюсти.
– Ну вот, – Мария довольно хлопнула обложкой, – пойдем, Маргаритка, сейчас охранник все сделает.
Туман и сделал, он, не обращая внимания на мой удивленный взгляд, бодрой рысью потащил незнакомца обратно в лес!
– Ку-уда?! – опомнилась я. – А ну-ка стой! В дом его неси!
– А я тебе говорила, – тихо пробухтела Марья, – не нужна такая гадость в доме! Даже охранник твой со мной согласен. А мы-то с ним чувствуем, чувствуем, когда нас не любят!
– Да-а, – задумчиво протянула, наблюдая, как Туман, поджав хвост, меняет направление, – то-то вас всем городом не любят, не любят и боятся. Туман! Домой, кому сказала, и аккуратнее, он ранен и мы его вылечить хотим, а не добить!
***
Туман все понял по-своему и, выплюнув сапог мужчины, недовольно посмотрел на меня.
– Туманушка, ну правда очень нужно, – подойдя к псу, потрепала полупрозрачное ухо, – он меня спас, понимаешь? Ему помочь нужно, а не бросать в лесу.
– Все он понимает, поэтому и недовольный такой, – прокомментировала Марья, – говорю же тебе, мы чувствуем, когда нас не любят. Вот охранник твой и старается!
– Хорошо, – прищурившись, перевела взгляд с одного “темного” на вторую, – вы можете, конечно, настоять на своем, но имейте в виду, я дотащу его до ближайшего самого целого дома, потом вернусь, соберу вещи и уйду от вас.
Фыркнув, развернулась и поспешила к домику. Пусть Туман сам решает как поступить, но если через две минуты незнакомец не окажется в домике, я сделаю ровно то, что пообещала!
– Маргошка, – осторожно начала книга, – а когда ты сказала, что уйдешь от нас…
– Я имела в виду вас обоих!
Взбежав на крыльцо, распахнула дверь и только тогда обернулась посмотреть, что же решил Туман. К счастью, он все правильно понял и сейчас, окутав мужчину темным дымом, нес его предельно осторожно к дверям.