Следующим днем приходили Рольф с Вертом. Судя по разочарованию, мелькнувшему в глазах Рольфа, они тоже надеялись на чудо и что я за ночь смогу сотворить волшебство и их капитан если не поправиться полностью, то ему станет значительно лучше.
– Как это произошло? – ответив на всевозможные вопросы, задала свой.
– Тьма, – сплюнул на землю Верт.
К тому времени мы уже стояли на улице, мужчины собирались уходить, пообещав вернуться с необходимыми мне травами, купленными на рынке.
– В смысле, тьма? Вы что же, в таком состоянии тащили его из той деревни, куда ездили?
Представив себе, что Фрейзера вот с такими ранами везли на лошадях, у меня руки непроизвольно сжались в кулаки.
– В той деревне что, нормальных ведьм не было?
– Почему в деревне? – Рольф пожал плечами. – Там вообще все прошло спокойно. Тьма, на которую жаловались, на самом деле просто оживила поилку для лошадей. Ну и та взбрыкивала иногда. С ней проблем не было, капитан в своей манере пошептался с вещицей, да все закончилось. У него свой подход к таким вещам.
– А что тогда произошло? – я пропустила мимо ушей все, кроме информации, что Сэта ранило не в деревне.
– Ночью мы остановились на привал, – сухо начал Верт, он вообще не отличался разговорчивостью, а сейчас и вовсе будто отчитывался перед начальником, – дождь был сильный, быстро покушали да спать легли. Капитан остался нести дежурство первое. Проснулись мы от его криков. Тьма.
И так он сказал это слово, будто оно само по себе должно было все объяснить. Откровенно говоря, я мало что поняла, но суть уловила. Схватив Верта за руку, повела за собой, не обращая внимания на его слабое сопротивление. Кажется, мужчина просто не ожидал, что какая-то девушка посмеет тащить на буксире стража, да ни куда-нибудь, а в спальню.
Рольф, естественно, отправился с нами. Приведя их к кровати, на которой лежал бледный Сэт, жестом попросила подождать. Обойдя кровать, осторожно сняла с груди повязку, чтобы, ткнув пальцем в сторону раны, спросить:
– Это тьма?
Мужчины сделали слаженный шаг вперед и чуть наклонились над своим капитаном.
– К Темному, все же прилипла! – процедил Верт сквозь зубы.
– Глупо было думать, что капитану повезло, ведь курку он уничтожал прямо на себе.
– Куртку? – болванчиком переспросила.
– Ну да, – Рольф поднял на меня взгляд, – она прицепилась к куртке капитана, что ему еще оставалось делать?
– Снять ее! – несколько грубо вклинилась Марья в наш разговор. – Или вы, стражи, до таких простых вещей не додумались?
– Мы бы, может, и додумались, но проснулись к моменту, когда капитан уже уничтожал вещь на себе. Почему он не снял вещь, понятия не имеем.
– Марь, прекрати, – попросила устало, и посмотрела на Рольфа, – почему вы думали, что тьма не осталась в ране?
– Так не было ее видно, – честно признался молодой страж, – я же в первый раз с отрядом ездил на уничтожение. И сразу вот такая история. Но рану мы промывали и проверяли и не было тьмы видно, правда!
– Но что-то заставило ее показать себя, – протянула в задумчивости, глядя на черную кляксу в ране, – ладно, спасибо. Буду думать, что с этим делать.
– Ничего вы не сделаете, – “порадовал” меня Верт, – врачевателей нужно вызывать, они раны прижигают именно поэтому. Иначе капитан не выкарабкается.
– Нет, – упрямо замотала головой, – только в самом крайнем случае мы обратимся к вашим врачевателям! Должен быть и другой способ. Должен!
– Хорошо, – мужчины переглянулись, – мы придем завтра к вечеру, с врачевателем. Если вы успеете справиться с тьмой, оплатим вызов сами и отпустим человека, а если нет… Маргарита, предупреждаю сразу, зрелище будет не для женских глаз, с нами придут еще трое стражей. Капитана нужно будет держать.
– Нет, я справлюсь, должна справиться!
– Справитесь и мы будем только рады, но завтрашний вечер крайний срок, дальше затягивать будет нельзя. Вы же не хотите, чтобы капитан прогулялся к Богам?
Они ушли, оставив меня с тяжелыми мыслями и с глупой надеждой. Сейчас было предобеденное время следующего дня, а тьма так и осталась на ране.
– Туман, – позвала своего охранника, – попытайся еще раз, ну, пожалуйста!
Отложив Марью, я спустилась на пол и, встав на колени, обняла черно-дымную шею Тумана. Он был моей главной надеждой, именно из-за него я не согласилась звать врачевателей. Ведь в прошлый раз Туман впитал остатки тьмы с раненого Сэта…
– Туманчик, хороший мой, ну помоги, пожалуйста, помоги, он же умрет. Знаю, что умрет. Если такую рану просто прижечь в таком состоянии, это может только навредить, а богам я не умею молиться. Никогда не умела. Тумашечка.
– Марго, – тяжело вздохнула Марья, – Маргарита, прекрати.
Туман боднул меня своей лобастой головой и я сорвалась. Банально сорвалась в истерику, в первый раз с момента, как попала в этот мир. Потому что устала, потому что напугана, потому что Туман не мог впитать проклятую тьму. Она была другая, оказывается, Тьма в этом мире тоже бывает разная. Туман не мог и из-за этого я могла потерять мужчину, в которого влюбилась!
***
Я плакала, плакала так, как, кажется, не ревела со дня смерти мамы. Некрасиво, громко, с всхлипываниями и причитаниями, а когда не было сил говорить, просто кричала. Кричала громко, с надрывом, уткнувшись лицом в матрас, чтобы моих криков не было слышно никому, кроме самых близких в этом мире. Марья с Туманом поймут, а Сэт… Сэт не услышит.
– Вернись ко мне, – вцепившись в мужскую ладонь, бормотала, потихоньку сходя с ума от отчаянья, – вернись, хоть ненадолго, хоть совсем на чуть-чуть, покажи, что ты сможешь справиться, и я сама выжгу это проклятую дрянь из твоей груди. Только вернись. Ты же сильный, ты должен справиться.
Сэт оставался безучастным к моим словам. Марья тяжело вздыхала, Туман тихонько скулил, лежа у моих ног.
– Сэт, пожалуйста… Ну, пожалуйста! Ты не можешь уйти вот так! Слышишь? Не можешь! – я то с силой сжимала его пальцы, то принималась целовать сбитые костяшки. – Вернись. Помоги мне помочь тебе. Хоть что-то, дай мне хоть что-то, Сэт, и я смогу. Смогу справиться со всем. Вернись, пожалуйста, вернись.
Сколько длилась моя истерика, я не знаю. В горле пересохло, голос охрип. Я просила, умоляла, угрожала и, не переставая, ревела. Кричала и затихала, чтобы потом начать все сначала. Успокоиться сил не было. Даже на то, чтобы встать с пола, их не хватало.
– Ты же обещал, что вернешься. Обещал, что будешь рядом, – уже шептала, лежа рядом с мужчиной и уткнувшись в его плечо, – обещал! Не будь как мой отец, не бросай меня в тот момент, когда я поверила. Смогла довериться мужчине. Пожалуйста, не бросай. Ну, пожалуйста, Сэт. Я люблю тебя, слышишь? Люблю, черт бы побрал ваших Богов. Вернись ко мне!
Затихнув, я лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в дыхание любимого мужчины. Я так устала терять близких. Сначала мама, которая умерла внезапно, просто не проснувшись однажды утром. За ней отец, который со смертью жены будто забыл про дочь. Как будто и не было меня в его жизни. Мне в пятнадцать лет пришлось повзрослеть и принять ту горькую реальность, в которой без жены я была не нужна своему любимому папе. Пришлось устроиться на подработку уборщицей, чтобы банально иметь возможность покупать себе хоть какие-то вещи и элементарные прокладки. Папа деньги на меня предпочитал не тратить. Когда я, поступив в институт, договорилась об общежитии, он, кажется, вздохнул с облегчением и быстро женился. А я училась. Училась как проклятая, ночами работала санитаркой. А позже и на скорой, когда знаний хватало для того, чтобы меня взяли в бригаду. Квартиру снимать и то начала в последний год. И то если бы не Диана, ни за что не пошла бы на этот шаг. Только попав в Сольган, я смогла допустить мысль, что мне необязательно всю жизнь жить одной, не впуская в свое сердце никого. Марья с Туманом были первые, кто пробил мою броню. Рольф, Френк, Верт… Сэт. Капитан шаг за шагом, очень медленно и осторожно завоевывал мое доверие, пока в какой-то момент ко мне не пришло осознание, насколько сильно я к нему привязалась. Как сильно полюбила. Глупая. Я даже позволила себе мечтать. Ведь видела интерес в его глазах. Видела и обещание чего-то большего. Чувствовала это в его поцелуях и ждала, как сумасшедшая ждала из этой поездки, чтобы признаться. Чтобы шагнуть, наконец, с обрыва, твердо зная – не упаду, подхватит. Сэт подхватит!
Вот только я призналась, а он лежит на моей кровати и жизнь утекает из него. Медленно, но неотвратимо, и я не могу помочь. Да и никто уже не сможет. Слишком глубокая рана, слишком давно он без сознания, не помогают отвары. Не справятся и врачеватели. Потому что прижигание раны это большой стресс для организма и сейчас это делать… Шансов на жизнь у Сэта почти не будет. Болевой шок и кома – вот самые радужные перспективы.
– Люблю, я так тебя люблю. Прости, что не смогла помочь…
Минуту. Целую минуту в комнате было тихо, а потом Марья не выдержала:
– Все, хватит с меня! – она громко хлопнула обложкой. – Что ты вот за человек такой, Маргаритка?
– Какой? – не оборачиваясь, спросила, шмыгнув носом.
– Вот что ты творишь? Думаешь, если я из тьмы сделанная, так и сочувствовать не умею? Сопереживать?!
– Марь…
– Да что Марья? Ну что Марья, смотреть на вас не могу, один помирать тут собирается, вторая сопли развела вместо того, чтобы лечить, третий не может впитать тьму и скулит. А как он сможет, если не его это тьма, ну вот как? А у меня помощи попросить никто не догадался? Не вышла Марька обложкой, чтобы помогать, да? Думаете, я только про травки могу чего подсказать? Тьфу на вас!
Я медленно поднялась на кровати, и сев, ошеломленно посмотрела на книгу.
– А как еще? Марь, ты…
– Я! Я тоже с тьмой внутри, если вы забыли, а не просто так тут разговорчивая такая. У меня нервы! Мне Сэтушку жалко! – Марья так разнервничалась, что от нее во все стороны полетели странички, но ни она, ни я на это сейчас не обращали внимания. – Но я же сама не могу к нему подойти, у меня лап нету! Да ничего нету, странички одни! А вы вот чем думаете? А ничем! Только бы нервы справочнику мотать!