– Выполняю приказ, товарищ командир.
– Чей?
– Разводящего.
– Понял, – буркнул Бес и мимо столовой направился на КП.
Первый, кто его встретил, был не дежурный, а Василий Тормунов, материализовавшийся словно из воздуха. В ватнике, валенках и шапке, без знаков различия, но с «ППШ», он совсем не походил на того московского водителя-щеголя, каким его запомнил Бессонов.
– Здравия желаю, Пал Григорьевич.
– Василий! Вот уж кого не ждал. Здравствуй, дорогой! – Обнялись… – Какими судьбами?
– Служба… Вам привет от Васильева и его строгий наказ – командовать полком, как считаете нужным, но мне не мешать…
– Есть необходимость?
– Чтобы не было вопросов, представьте замам – «вместо Мыртова»… Остальным я сам представлюсь.
– И все же…
– Повторять вопрос не надо. Мне не дано так летать и стрелять, как вам, но свой хлеб я ем не зря…
– Знаю…
– Поэтому постараюсь не мешать. Это вам от оперативников МУРа, – Тормунов протянул Бессонову увесистый сверток. – Держите при себе. Пойду пройдусь…
Василий повернулся кругом, поправил автомат и исчез в темноте. Больше рядом с командиром его никто не видел, зато постоянно замечали с механиками, водителями, бойцами роты охраны и «обатошниками». Кому молча помогал что-то разгружать, кому копаться в двигателе, кому завести упрямый трактор. Видели, как во время перекура заставлял бойцов хвататься за животы от смеха. Очень быстро Тормунов завел множество знакомых и для многих стал своим в доску. Рубаха-парень рассказывал новым друзьям самое сокровенное и от них получал соответственно…
На КП Бессонов открыл подарок. В аккуратно завернутом промасленном свертке оказался «наган», оперативная кобура и пять коробок патронов. Хромированный, сбоку гравировка: «За борьбу с бандитизмом». Рукоятка с насечками из полудрагоценного янтаря сама просилась в руку и сидела как влитая. Бес знал цену такому оружию, искренне восхитился и очень жалел, что не успел поблагодарить Тормунова. Бережно зарядил, надел на пояс кобуру и несколько раз резко бросил кисть на рукоятку. За этим занятием его застал НШ с планом полетов и картой под мышкой. Его немой вопрос Бес проигнорировал и пригласил к столу.
Не прошло и получаса, как пришлось забыть и про подарок, и про своего московского знакомца. Вихрь задач и проблем закружил Беса. Пришел приказ от комдива – третья эскадрилья ушла на прикрытие штурмовиков, вторая прикрывала зону, а первая готовилась к ночи.
Зашел Руденко.
– Здравия желаю, товарищ командир.
– Здорово, крестный, – не отрываясь от карты, ответил Бессонов. Помпотех и НШ удивленно переглянулись. Бессонов заметил и спросил: – Что не так?
– Не понял, товарищ командир… Какой крестный?
– Руденко, кто меня «Бесом» в полку окрестил? И кто вы после этого? – офицеры заулыбались. Слава богу, что командиру позывной понравился, а то могло бы и боком выйти. – Доложите, что делается для подготовки к ночным полетам?
– Хренов с механиками колдуют над беспламенным выхлопом. Замазываем контрольные лампочки и глушим до минимума подсветку приборов.
– Добро. А как с БК?
– Как обычно…
– Не знаю, как кому, но меня свои трассеры в хорошую ночь слепят. Секунды на две-три. Это много. По мне, лучше ЛПС вместо трассеров. Как думаете?
– Как скажете…
– Дорогой мой помпотех, я, конечно, могу сказать… В том числе и несусветную глупость. Я жду от вас аргументированного подтверждения или опровержения моих предложений. Пока не сказал «приказываю», хочу и надеюсь получать от вас дельные советы.
– Тогда считаю, надо поступать индивидуально. Кто-то только по трассам и наводит…
– Добро. Мне убрать. Остальным ночникам – по запросу.
Взорвался эфир. Третья ввязалась в бой с восьмеркой «мессеров». Все трое присутствующих на командном пункте замерли и по обрывочным фразам пытались понять развитие событий в небе в двухстах километрах от аэродрома. Когда звучали команды и даже мат, было полегче. Когда же был слышен лишь треск пулеметов и гулкая работа пушки, становилось совсем невмоготу. Бессонов из последних сил давил в себе желание вылететь на помощь. Наконец не выдержал:
– Я «Берег», «Лопата», у тебя тишина?
– Ответ положительный, «Берег».
– В квадрате 40–17 «Карп» танцует с «худыми». Зайди к ним на вечеринку. Задача – не подпустить к «горбатым».
– Понял, «Берег», выполняю.
И вновь круговерть боя. С удовлетворением Бес отметил радость командира третьей, когда подошла подмога.
– Уходят суки! Черти, в круг! «Берег», «горбатые» отработали без помех.
– Понял, «Карп»! Домой! «Лопата» тоже. Тебе на смену вышел «Гамлет».
Через полчаса разгоряченные комэски зашли на КП. Доложили о выполнении боевой задачи и отсутствии потерь.
– Вот за это спасибо, – искренне поблагодарил Бессонов. – А сами?
– Командир, такие вертлявые суки попались – не подойти и не прицелиться. Все пытались отвести в сторону, чтобы без помех звездануть по штурмовикам. Я своим запретил гоняться и отходить далеко. Может, потому и не получилось завалить никого, – прокомментировал бой Карпов, потом добавил: – В конце немного поприжали за счет численного перевеса, спасибо, «Лопата» подоспел. Сразу отвалили…
– Как молодежь?
– Потихоньку крепнут… Как приклеенные, но лупят издалека. Карусель в разгаре, а они уже пустые… – вставил свои «пять копеек» Лопатин.
– Спасибо. Вдалбливайте, пока не поймут… Готовность – через час…
Вновь ожил эфир:
– «Берег», «Берег», у нас гости. Четыре «Тетушки Ю» ползут, без сопровождения.
– «Гамлет», слышал? Не горячись, работай спокойно!
– «Гамлет» понял! Сейчас провожу!
Бессонов повернулся к Лопатину:
– Поднимай дежурную… Не дали гансы нам часа…
И вновь тяжелые минуты ожидания и переживания за подчиненных. Наконец:
– Наблюдаю… Мой ведущий… Саня, работай по второму…
Гулко ударила пушка и почти моментально:
– Ни хрена себе! Саня, что это было?
– Полыхнул, как канистра с бензином… На, сука! А моему хоть бы хны!
– Сейчас вдвоем зайдем… Разбегаются… Работаем по второму.
Вой двигателя на предельных оборотах, треск пулеметов…
– Да что он, сука, бессмертный?! Я в него весь БК влепил…
– …мой БК там же! Во курва! Я ему сейчас хвост срежу!
– Я «Берег», отставить таран! «Гамлет», как понял?!
– Понял. Возвращаемся…
Бессонов повернулся к дежурному:
– Сядут, ко мне обоих!
Комэски переглянулись. Кажется, прольется чья-то кровь… Почти не ошиблись. Такого Беса они еще не видели. Он пропустил мимо ушей доклад «Гамлета» про сбитый «юнкерс» и подошел вплотную к его ведомому.
– Что значит «хвост срежу», товарищ младший лейтенант? – спросил командир полка, играя желваками.
– Хотел аккуратно винтом…
– Кто вам позволил рисковать своей жизнью и боевым самолетом? – Бессонов поднял глаза и посмотрел в упор на несостоявшегося героя.
– Вы, помнится, сами говорили: «Любой ценой»…
– Был бы он с бомбами, а внизу наши бойцы, я бы слова не сказал. А тут говеный транспортник везет какое-то барахло. Свое неумение стрелять решили компенсировать такой ценой?
– Да мы из этой гофры дуршлаг сделали, чесслово, – попытался прикрыть своего ведомого «Гамлет». – Хоть бы задымил… Прет, как танк…
– Вы ему в брюхо, а там ящики с патронами, как броня. По двигателям не пробовали? Или вам никто про уязвимые места «Юнкерс-52» не рассказывал? – Пилоты опустили головы и молчали. Бес успокоился и добавил: – К сведению – он и без хвоста спокойно долетит и сядет. Идите…
Комэски понимали, что для них еще ничего не кончилось. Однако, к их удивлению, Бессонов сел за стол и неожиданно сказал:
– Устал я, господа. Не могу больше… НШ, кто у меня в плане сегодня ведомый?
– «Тула»… Простите, сержант Нигматуллин…
– Проветрюсь… Пусть готовится.
– Лермонтовым пойдете? – спросил Мелешко.
– Не понял, – Бессонов удивился.
– Ну, в смысле в зону свободного поиска – «Выхожу один я на дорогу…»
– Во-первых, не один. Во-вторых, отдежурим в зоне ожидания. И позывной мой для таких вылетов… «Полкан».
– …и никаких вопросов, – одобрил начальник штаба.
– Это я завтра увижу… Дежурная вернулась?
– Пока нет.
Словно подслушав разговор, ожил эфир.
– «Берег», «Берег», на подходе гости!
– Ну, я пошел, – Бес подорвался и почти побежал к своему самолету.
Хренов его как будто ждал: помог надеть парашют и занять свое место.
– Ни пуха!
– Пшел к черту! От винта!
Сумерки заметно сгустились, но луна светила на славу. «Тула» прилип. Дежурная уже работала в зоне и, похоже, вальнули одного. ПАНы предупредили о подходе еще одной группы. Мимо зоны ожидания сразу в свой квадрат. На фоне земли хорошо были различимы силуэты «юнкерсов», шедших где-то на тысяче метров один за другим с интервалом в километр. Бессонов бросил свой «Як» вниз и вышел первому под брюхом. Удар пушкой явился полной неожиданностью для экипажа транспортника. Вспыхнул носовой двигатель, и почти тут же посыпались вынужденные парашютисты.
– «Тула», меняемся местами. Выводи на второго.
– Понял, «Бес»…
– Я те дам…
– Извини, понял, «Полкан»…
– Не так резко… Плавно подходи… Давай!…Да не в хвост!…Сам доработаю!!!
– Горит «гофра»!
– Еще раз! Работай! Теперь хорошо! Молодец!…«Берег», у нас тут еще колонна.
– Понял, к вам выходит «Лопата».
– «Тула», теперь работай сам. Я займусь второй колонной. Не горячись и сбрось обороты…
– Горит «гофра»!
– Вижу. Молодец! Мой тоже закувыркался…
– Закувыркаешься без крыла! Остальные отворачивают!
– Вижу… Вперед никто не проскочил?
– Нет…
– «Зоркий», что у тебя?
– На подходе никого… Похоже, догадались, что калитка закрыта.
– Понял. «Тула», веди домой.
Такой подлянки Нигматуллин не ожидал. Завертел головой в поисках знакомого ориентира.
– Что ты ищешь? Тебе луна в какой глаз светила, когда шли сюда? Ну, и…