– Никак нет!
Ажбашев критически осмотрел своего напарника.
– Давай назад, скоро будем с поздравлениями. Запомнят надолго…
После его ухода в который уже раз проверили оружие, снаряжение, напоили коней, неспешно тронулись.
Вон и КПП. Все как обычно. Шлагбаум опущен, часовой прячется в тулупе, только нос торчит. У будки, похоже, дежурный с кем-то говорит. Кто такой? Первый раз вижу. Что здесь делает? Похоже, пьяный…
Капитан Тормунов встречал «гостей» у КПП, через него на аэродром шел весь транспорт – землянка, шлагбаум, заметенный снегом окоп…
– Сейчас подводы подойдут, не очень проверяй. Так надо…
– Надо так надо, – ответил догадливый дежурный.
Когда первая телега уперлась в опущенный шлагбаум, оперативника неожиданно «заштормило». Он достал из-за пазухи початую бутылку водки и сделал несколько глотков. Подошел к гостям:
– Мужики, будете? У нас сегодня праздник…
Гости, все как один в длинных брезентовых плащах с капюшонами, дружно отказались. Тормунов обошел первую телегу.
– Ни хрена себе! – воскликнул он, увидев торчащий из-под сена хвост рыбины. – Это что?!
– Наш подарок – белуга, не видишь? – ответил ездовой.
– А в ведре?
– Икра…
– Сами поймали? Молодцы! Можно, я с вами? – Тормунова заметно качало.
– Садись, заодно дорогу до столовой покажешь…
Оперативник сделал движение в сторону второй подводы, но был грубо остановлен:
– Садись впереди!
«Укутались, суки… Под такими балахонами можно сорокапятку спрятать… Основное сзади… Оружие… Боеприпасы… На хрена столько? Тогда что? Еще люди? Бомба? Взрывчатка?»
Дорого бы сейчас Тормунов заплатил за право засунуть руку в сено на второй телеге.
– Я лучше пройдусь рядом. Что-то нога затекла… А вы, хлопцы, откуда?
– Ты что, местный? – спросил долговязый с рыбьими глазами; он ловко спрыгнул с телеги и пристроился за провожатым.
Тормунова опять «качнуло», но рыбак поддержал его. В долю секунды оперативник почувствовал на груди под балахоном ствол.
– Не, что ни говорите, а лучше плохо ехать, чем пешком, – сказал Тормунов и запрыгнул на самый край подводы, чтобы никто не сел за его спиной. – Я красноярский… Слышали про такой город в Сибири?
– А мы сами из Соленого Займища. Слыхал?
– А то! Ездил за водой. У вас водокачка вся красная и в сельпо Василиса, кажется, красивая такая…
– Все тебе кажется. У нас водокачки сроду не было, а в сельпо баба Дуня уже лет десять как работает…
«Все они, суки, знают… Почему остальные молчат? У ездового на второй телеге борода явно фальшивая. Укрыт капюшоном до самого носа… Рост не определишь. Широкоплечий. Боится, узнают. Не Ажбашев ли?»
Стемнело. Столовую можно было различить только по тусклому свету окон. Осталось метров сто. Вдруг подводы стали.
– Не покажешь, боец, где вход на кухню? Пока мы сгрузим рыбу, остальные зайдут, поздравят, – подал голос второй ездовой.
«Хрипит и характерный боксерский нос… Глаза не рассмотреть, но, похоже, Ажбашев… Не столько спросил, скорее, распорядился… Долговязый опять топчется рядом… С финкой, сука, мостится…»
– Не, дорогие гости, так не пойдет… В столовой рыбу порежут на куски, и никто не увидит белугу во всей красе… Надо показать… Там сейчас все начальство… – Тормунов спрыгнул с подводы и рванул вперед. – Давайте, давайте, чуть-чуть осталось.
«Стрелять не будут. Главное, успеть завести в зону своего обстрела и не дать этой суке зайти за спину…»
Василия Тормунова удивить чем-либо – очень надо постараться. Неоднократно ходил он по самому лезвию ножа. Однако он не просто поразился, а покрылся испариной и потерял дар речи, когда, следуя впереди обоза, подвел «гостей» ко входу в столовую. Там рядом с часовым в куртке нараспашку стоял Бессонов. При этом курил! Дверь, правда, была закрыта, но не факт, что подперта.
«Твою медь!» – матюгнулся про себя оперативник и попытался прокрутить вариант при вновь открывшихся обстоятельствах. По плану – условная команда и прыжок в замаскированный схрон, а Мыртов со товарищи на фоне столовской стены в четыре ствола кладут всех на месте. Кроме одного, которого должен был указать Тормунов. Он уже подошел, шатаясь, ко второй телеге и положил руку на плечо Ажбашева, чем показал, кого нельзя убивать ни при каких обстоятельствах. А теперь что? В столовой, судя по звукам, дым коромыслом, незваные гости схватят стволы, ввалятся и покрошат всех в капусту…
– А это кто к нам приехал? – громко задал вопрос Бессонов, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Рыбаки угощение привезли… Белуга, икра, – ответил за гостей Тормунов, пока прибывшие осаживали лошадей, оглядывались и соскакивали с подвод.
– А во второй телеге тоже рыба? Выходит, на следующей неделе сплошной рыбный день?
«Рыбаки» замялись и ненароком все повернулись в сторону своего «бригадира».
– Там у нас…
Бессонов бросил окурок и сделал неуверенный шаг ко второй подводе. Однако длинный с рыбьими глазами перекрыл ему дорогу.
«Он что, пьян?» – опешил Тормунов.
– Ну что ж, забирайте, хлопцы, гостинцы и заходите, – сказал Бессонов заплетающимся языком, пошатнулся и сделал шаг в сторону.
«Сейчас начнется. Он что, с ума сошел?» – не успел подумать Василий, как Ажбашев дал команду:
– Заходите, говоришь? Пошли!
Его попутчики отработанным движением одновременно откинули накидки, кто с груди, кто из-под сена попытались выхватить оружие. Двое ближних оголили ножи и сделали шаг к Тормунову и Бессонову. Последний резко отпрыгнул в сторону и выстрелил два раза. Два «рыбака» с ножами словно споткнулись и упали лицом в снег. Точнее, они не успели еще упасть, а Бес крутанулся вокруг оси и выпустил еще три пули. Четвертую не успел. Настала его очередь удивляться. Тормунов, как хищник на жертву, набросился на ездового второй телеги и буквально закрыл его своим телом. Через секунды ему на помощь пришел еще один оперативник, появившийся буквально из-под земли. И вот уже несчастный завыл от боли и бессилия. Ему вывернули руки и положили мордой в землю.
Бессонов сделал шаг в сторону, упер ствол «нагана» в живот часовому и почти ласково сказал:
– Винтовку опусти, сынок. Вот так, молодец… Теперь ложись!
Возникшие как из-под земли (хотя почему «как»?) оперативники в грязно-белых маскхалатах и с ними Мыртов проверяли лежащих на земле диверсантов.
– Холодные все… Что это было? – задал вопрос здоровый как медведь оперативник с «ППШ» в руке.
– С пулей во лбу попробуй не остыть, – ответил другой.
– Под сеном ящики с тротилом, – крикнул третий. – Шнур на минуту…
Оперативники без всякой команды стали стаскивать убитых диверсантов к стене столовой и класть в рядок лицом вверх. Туда же положили часового и Ажбашева. Целый арсенал оружия сложили рядом.
– Пал Григорьевич, мы сейчас взорвемся от злости, – Тормунов высказался за двоих. Они с Мыртовым подошли вплотную к Бесу.
– Только не по голове, – засмеялся Бес, его стал отпускать боевой мандраж. Он сунул «наган» в кобуру, вытащил из кармана пачку папирос и протянул оперативникам: – Курите, господа.
– Вы же не курите! Нет, я серьезно. Мы же договорились…
– Договора не было, а ваши, Василий, указания все выполнены. Обратите внимание – никого постороннего у столовой, тишина и выключенный свет. Уверен, все в столовой лежат на полу. Предлагаю постучать и сказать, что можно подниматься.
Медведеподобный оперативник постучал кулаком в дверь и проревел:
– Посылка упакована!
Вспыхнул свет, распахнулась дверь. С десяток летчиков вывалили на улицу, впереди Мелешко и замполит, и с удивлением уставились на открывшуюся их взору картину.
– Товарищи офицеры, прошу вернуться к столу, – скомандовал Бессонов, и слегка хмельные летчики неохотно потянулись обратно. – А вы не составите нам компанию? – сказал он Тормунову и Мыртову. – Вот теперь хочется хряпнуть, аж зубы сводит.
– Я бы, честно говоря, с удовольствием, но у меня в голове не укладывается – как? – ответил Мыртов.
– А я уже ничему не удивляюсь… Ты что, Витя, не знал, что твой командир полка в подброшенную монету попадает?
– Из такого «нагана» грех не попасть… Кстати, Василий, не успел вас поблагодарить…
– Я-то тут при чем? МУР просил передать, я сделал.
– Спасибо, Пал Григорьевич, за приглашение и за… помощь. Нам сейчас Ажбашева с подельником выворачивать наизнанку, пока не остыли, – ответил на приглашение Мыртов. – О результатах доложим. Но все же ответьте – зачем?
– Не привык я за чужими спинами прятаться. Не получись что у вас, никогда бы себе не простил… Господа, чуть не забыл – чур, меня здесь не было!
– Вот этого, Пал Григорьевич, я вам обещать не могу, – ответил Мыртов.
Бес последним заходил в столовую. За спиной услышал вопрос одного из оперативников:
– Это и есть местный командир полка?
– Ну…
– Охренеть!
Скрыть обстоятельства уничтожения диверсионной группы можно от высокого начальства, если оно само этого захочет. От полка – невозможно. На войне никто не врет, либо скрывают замысел от противника, либо проявляют военную хитрость. Свои все знают, но молчат.
Новый позывной командира внес смятение не только в ряды люфтваффе. Пошла путаница и среди своих. Ну, «Дед» уже мало кто помнит. «Бес» – да! – от Волги до Мурманска на слуху. Теперь «Полкан»… Потом «Командир», «Кэп», очень редко – Паша… После случая с диверсантами все по полочкам разложил старшина Охрименко.
– Ничого нэ дам! – отбрил завскладом наглого механика.
– Бес приказал!
– Ну и иды до биса!
– Иван Богданович, дорогой, как же так?
– Сказав не дам, всэ! Иды звидсы!
– Иван Богданович…
– Хай вин там бис для нимцив… Вы чого його так клычэтэ? У мого батька в хати, у кого чорт або бис з языка зискочыть, той вид него чым попало и получыть. Може и кочергою…
– Я, что ли, ему позывной придумал?