й американо-советский саммит в Москве продемонстрировал стремление Советского Союза стабилизировать отношения с Америкой. Договор об ограничении стратегических вооружений (SALT I), Договор по противоракетной обороне (ПРО) и Соглашение об инцидентах на море были подписаны Никсоном и Брежневым во время этого саммита как шаги к цели, которую Никсон выдвинул в своей первой инаугурационной речи: укрепление "структуры мира". Договор о запрещении пороговых испытаний 1974 года продолжил этот процесс, как и Хельсинские соглашения 1975 года, которые были согласованы во время смены администрации Джеральда Форда.
Эти соглашения высветили другой термин - разрядка, который стал ассоциироваться с внешней политикой Никсона и вызвал споры. Происходящий от французского инфинитива détendre ("ослаблять") и поэтому окутанный непостижимыми последствиями, он подразумевал ослабление напряженности между сверхдержавами. Основным возражением против него было утверждение, что американская дипломатия должна сосредоточиться на подрыве и, в конечном счете, разрушении советской системы и систем других противников. Напротив, Никсон и я утверждали, что провозглашение свержения всей системы в качестве определяющей цели затмит все разногласия с риском окончательной конфронтации в век оружия массового уничтожения и революционных технологий в других областях. Вместо этого мы выступали за сильную военную позицию в сочетании с дипломатией, которая добивалась защиты американских стратегических интересов с помощью многочисленных вариантов.
Еще одной целью разрядки было предоставление Советскому Союзу доли в ключевых аспектах американо-советских отношений. Отношения должны были укрепляться, когда советское поведение было ответственным, и сокращаться или изменяться в периоды стресса. Силовой и дипломатический подходы одновременно оставались на столе и осуществлялись как часть одной и той же стратегии. Как мы увидим, Соединенные Штаты решительно реагировали на рискованные вызовы, создавая максимальный стимул для сдержанности другой стороны - как в Иорданском кризисе 1970 года, Южноазиатском конфликте 1971 года и Ближневосточной войне 1973 года. В то же время они всегда сохраняли открытое видение сосуществования с противниками.
Поездка в Европу
Первая зарубежная поездка Никсона в качестве президента состоялась через месяц после его инаугурации, с 23 февраля по 2 марта 1969 года. Провозглашенной целью поездки было "восстановление нового духа сотрудничества" после того, как разногласия по поводу Вьетнама и ближневосточной политики обострили отношения Америки с ее европейскими союзниками.
Но возвышенная цель поездки натолкнулась на сложности растущего поиска Европой новой идентичности. Хотя континент в значительной степени восстановился экономически после разрушительных последствий Второй мировой войны, он все еще только начинал процесс создания общих институтов и был далек от своей провозглашенной цели - выработки общей геополитической стратегии. На протяжении четырех веков военная доблесть европейцев и их вклад в политическую философию формировали мир. Однако теперь европейские страны, прежде всего, опасались советского давления, подкрепленного военной силой. В результате, хотя союзники считали американскую военную поддержку через НАТО незаменимой, они также стремились получить большую автономию в формировании своего политического и особенно экономического будущего.
Впервые Никсон начал заниматься внешней политикой в качестве конгрессмена в составе комитета Хертера в 1947 году - предтечи плана Маршалла 1948 года. Поездка комитета в Европу осенью 1947 года помогла сформировать у Никсона устойчивое стремление к органической связи между Америкой и континентом. В то время Европа жаждала более глубокой связи с Америкой. Четверть века спустя, когда Никсон стал президентом, европейские лидеры все еще были озабочены внутренним развитием континента и лишь номинально стремились к укреплению политического партнерства с США.
Все осложнилось тем, что в течение года после визита Никсона каждое крупное европейское правительство сменилось по внутренним причинам. Два месяца спустя Шарль де Голль, который дважды накладывал вето на членство Великобритании в Европейском сообществе, предшественнике ЕС, ушел в отставку, и его сменил Жорж Помпиду. Аналогичным образом, канцлер Курт Георг Кизингер, наш хозяин в Германии, который в основном следовал курсу Аденауэра, до конца года будет заменен Вилли Брандтом, который примет более гибкую политику в отношении Советского Союза под эгидой Ostpolitik. Премьер-министр Гарольд Вильсон, наш британский хозяин, проиграет выборы лидеру консерваторов Эдварду Хиту, который будет стремиться установить дистанцию между Лондоном и Вашингтоном, уделяя больше внимания обеспечению членства в объединенной Европе, чем укреплению устоявшихся связей Великобритании с Америкой. Таким образом, Никсон оказался в ситуации, когда ему предстояло донести долгосрочные заверения Америки до группы лидеров, сосредоточенных на своих внутриполитических горизонтах.
Это были не единственные иронии его восьмидневного визита. Даже когда его хозяева призывали его начать переговоры о контроле над ядерным оружием с Советским Союзом и об окончании войны во Вьетнаме, они стали беспокоиться, когда он принял их рекомендации на широкой основе. 'В надлежащее время и при надлежащей подготовке Соединенные Штаты вступят в переговоры с Советским Союзом по широкому кругу вопросов', - заявил Никсон во время выступления в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, признав, что такие переговоры 'затронут наших европейских союзников', хотя они будут вестись Соединенными Штатами самостоятельно. Учитывая это, он подчеркнул важность сохранения сотрудничества и единства: «Мы будем делать это на основе полных консультаций и сотрудничества с нашими союзниками, поскольку мы признаем, что шансы на успех переговоров зависят от нашего единства».
Обращение вызвало двойственное отношение. Европейские союзники приветствовали поддержку против советской угрозы, но в то же время оставались обеспокоенными тем, что на самом деле могут повлечь за собой американо-советские переговоры. Предполагаемое намерение Никсона привнести дипломатическую текучесть в застывшую международную ситуацию вызвало смесь одобрения и тревоги, а его призыв к "подлинным консультациям с союзниками перед фактом" породил вопросы о сплоченности альянса, которые сохраняются и по сей день.
Отношения США с Европой при Никсоне развивались на уровне сотрудничества и консультаций, а личная приверженность Никсона к НАТО была повсеместной. Были изучены, но не решены более глубокие структурные вопросы: какая степень сотрудничества необходима за пределами зоны действия Договора, например, на Ближнем Востоке или в Азии? Насколько необходимо единство Альянса в условиях фрагментации мира и взрыва технологий? Сколько разнообразия он может выдержать?
Отчасти амбивалентность можно приписать войне во Вьетнаме, которую европейские лидеры в целом воспринимали как отвлечение от собственных центральных интересов безопасности. Различия в оценках глобального риска между Америкой и Европой создали дополнительные проблемы, такие как немецкая Ostpolitik, которая выступала за опережающий политический подход к Советскому Союзу.
На третьем году президентства Никсона произошла значительная трансформация атлантических отношений в экономической сфере. Бреттон-Вудское соглашение 1944 года установило фиксированные обменные курсы между иностранными валютами и долларом и позволило правительствам обменивать доллары на золото по цене 35 долларов за унцию. Оно хорошо работало в течение двух десятилетий, но к концу 1960-х годов стало испытывать все большую нагрузку. По мере того, как Западная Европа и Япония восстанавливались после Второй мировой войны, они накапливали долларовые резервы - 40 миллиардов долларов к 1971 году, по сравнению с золотыми запасами США в размере 10 миллиардов долларов. Не будучи уверенными в способности США поддерживать конвертируемость золота, иностранные правительства, во главе с Францией, потребовали обменивать все больше долларов на золото.
Никсон отреагировал с характерной для него решительностью. В течение трех дней в Кэмп-Дэвиде в августе 1971 года он советовался со своими экономическими советниками. Председатель Федеральной резервной системы Артур Бернс стремился сохранить Бреттон-Вудскую систему, в то время как министр финансов Джон Коннелли и директор Офиса управления и бюджета Джордж Шульц выступали за прекращение связи доллара с золотом, причем Шульц зашел так далеко, что предложил новую систему плавающих валютных курсов. Встав на сторону Коннелли и Шульца, Никсон решил, что конвертируемость доллара в золото не может быть сохранена и что любая попытка сохранить ее приведет к спекулятивным атакам на доллар. Он объявил о временной приостановке конвертируемости доллара в золото в воскресенье, 15 августа.
Как это решение, так и односторонний способ его принятия вызвали недовольство некоторых союзников. Франция была категорически против приостановки связи. Министр финансов Франции Валери Жискар д'Эстен (впоследствии ставший президентом) опасался, что без привязки американская экономическая инфляция может распространиться по всей мировой финансовой системе. Со своей стороны, Западная Германия была обеспокоена тем, что внезапное и одностороннее изменение предвещало возрождение экономического национализма. Чтобы развеять эти опасения и разработать контуры нового долгосрочного валютного соглашения, заместитель министра финансов Пол Волкер встретился с европейскими коллегами.
Кульминацией этих усилий стало Смитсоновское соглашение от декабря 1971 года, которое девальвировало доллар и установило новые обменные курсы. Однако фиксированные валютные курсы оказалось трудно поддерживать без золотого стандарта, и соглашение распалось к февралю 1973 года, в результате чего крупнейшие экономики перешли к плавающим валютным курсам. Несмотря на первоначальные опасения, система продолжает существовать. Драматические решения Никсона в Кэмп-Дэвиде изменили мировой валютный порядок в сторону более гибкого - но в конечном итоге более устойчивого - равновесия.