Это был отчаянный период в истории Германии. Продовольствия не хватало. Многие голодали, а детская смертность была в два раза выше, чем в остальной Западной Европе. Установленный обмен товарами и услугами рухнул, его место заняли черные рынки. Почтовое сообщение варьировалось от ухудшенного до полного отсутствия. Железнодорожное сообщение было спорадическим, а автомобильный транспорт был крайне затруднен из-за разрушительных последствий войны и нехватки бензина.
Весной 1945 года задача оккупационных сил заключалась в установлении некоторого подобия гражданского порядка до тех пор, пока обученный военный правительственный персонал не сможет заменить боевые войска. Это произошло примерно во время Потсдамской конференции в июле и августе (Черчилль/Аттли, Трумэн и Сталин). На этом саммите союзники разделили Германию на четыре оккупационные зоны: для США - южная часть, включающая Баварию; для Великобритании - промышленный северный Рейнланд и Рурская долина; для Франции - южный Рейнланд и территория вдоль эльзасской границы; для Советов - зона от реки Эльбы до линии Одер-Нейсе, которая образовала новую польскую границу, сократив довоенную территорию Германии почти на четверть. Каждая из трех западных зон была передана под юрисдикцию высокопоставленного чиновника оккупационных держав с титулом верховного комиссара.
Немецкое гражданское управление, некогда очевидно эффективное и неоспоримое, подошло к концу. Высшая власть теперь осуществлялась оккупационными войсками на уровне округов (Kreis). Эти силы поддерживали порядок, но потребовалась большая часть восемнадцати месяцев, чтобы связь была восстановлена до предсказуемого уровня. Зимой 1945-6 годов нехватка топлива заставила даже Конрада Аденауэра, который четыре года спустя стал канцлером, спать в тяжелой шинели.
Оккупированная Германия несла на себе не только бремя своего ближайшего прошлого, но и всю сложность своей истории. За семьдесят четыре года после объединения Германия последовательно управлялась как монархия, республика и тоталитарное государство. К концу войны единственное воспоминание о стабильном управлении относилось к началу объединенной Германии, когда канцлером был Отто фон Бисмарк (1871-90). С тех пор и до начала Первой мировой войны в 1914 году Германскую империю преследовало то, что Бисмарк назвал бы "кошмаром" враждебных внешних коалиций, спровоцированных военным потенциалом Германии и ее непримиримой риторикой. Поскольку объединенная Германия была сильнее любого из множества окружающих ее государств и по численности населения превосходила любую страну, кроме России, ее растущая и потенциально доминирующая мощь превратилась в постоянный вызов безопасности Европы.
После Первой мировой войны вновь созданная Веймарская республика обнищала из-за инфляции и экономических кризисов и считала себя оскорбленной карательными положениями, включенными в послевоенный Версальский договор. При Гитлере после 1933 года Германия стремилась навязать свой тоталитаризм всей Европе. Короче говоря, на протяжении первой половины двадцатого века объединенная Германия попеременно оказывалась то слишком сильной, то слишком слабой для мира в Европе. К 1945 году она оказалась в наименее безопасном положении в Европе и мире с момента объединения.
Задача восстановления достоинства и легитимности этого разрушенного общества выпала на долю Конрада Аденауэра, который до увольнения Гитлером шестнадцать лет занимал пост обер-бургомистра Кельна. По своему происхождению Аденауэр был удачно выбран для роли, которая требовала одновременно смирения для преодоления последствий безоговорочной капитуляции и силы характера для восстановления международного авторитета своей страны среди демократических государств. Родившийся в 1876 году - всего через пять лет после объединения Германии при Бисмарке - Аденауэр до конца жизни был связан со своим родным городом Кельном, с его возвышающимся над Рейном готическим собором и его историей как важного центра в ганзейском созвездии торговых городов-государств.
Будучи взрослым, Аденауэр пережил три конфигурации объединенного немецкого государства после Бисмарка: разгул при кайзере, внутренние потрясения при Веймарской республике и авантюризм при Гитлере, завершившийся саморазрушением и распадом. Стремясь отвоевать для своей страны место в легитимном послевоенном порядке, он столкнулся с наследием мирового недовольства, а внутри страны - с дезориентацией общества, измученного длинной чередой революций, мировой войны, геноцида, поражений, разделов, экономического краха и утраты моральной целостности. Он выбрал курс одновременно скромный и смелый: признать немецкие беззакония; принять наказания за поражение и бессилие, включая раздел своей страны; позволить демонтаж своей промышленной базы в качестве военных репараций; и попытаться путем подчинения построить новую европейскую структуру, в рамках которой Германия могла бы стать надежным партнером. Германия, надеялся он, станет нормальной страной, хотя всегда, знал он, с ненормальной памятью.
От ранней жизни до внутреннего изгнания
Отец Аденауэра, Иоганн, некогда унтер-офицер прусской армии, в течение трех десятилетий был канцелярским государственным служащим в Кельне. Не имея образования выше обязательного начального, Иоганн был полон решимости предоставить своим детям возможности для образования и карьеры. Мать Аденауэра разделяла эту цель; дочь банковского клерка, она пополняла доходы Иоганна рукоделием. Вместе они усердно готовили юного Конрада к школе и старались передать ему свои католические ценности. Осознание греха и социальной ответственности проходило как подводное течение через все детство Аденауэра. Будучи студентом Боннского университета, он приобрел репутацию преданного делу человека благодаря своей привычке погружать ноги в ведро с ледяной водой, чтобы преодолеть усталость от поздних занятий. Юридическое образование и семейное происхождение Аденауэра побудили его поступить на государственную службу в Кельне в 1904 году. Он получил должность Beigeordneter, или помощника бургомистра, с особой ответственностью за налогообложение. В 1909 году он был повышен до старшего заместителя бургомистра, а в 1917 году стал бургомистром Кельна.
Мэрами Кельна, как правило, становились бывшие государственные служащие, которые стремились возвысить свое поведение над жестокой и крайне пристрастной политикой той эпохи. Репутация Аденауэра выросла до такой степени, что в 1926 году в Берлине даже обсуждался вопрос о том, не может ли он стать канцлером правительства национального единства. Эта попытка провалилась из-за трудностей с поиском беспартийного альянса, что было условием Аденауэра при принятии этой должности.
Первое заметное поведение Аденауэра на национальном уровне произошло в связи с назначением Гитлера канцлером 30 января 1933 года. Чтобы укрепить свое положение, Гитлер назначил всеобщие выборы и предложил немецкому парламенту так называемый Акт о полномочиях, приостанавливающий верховенство закона и независимость гражданских институтов. Аденауэр в течение месяца после назначения Гитлера канцлером предпринял три публичные демонстрации оппозиции. В верхней палате парламента Пруссии, в которую он входил по должности как бургомистр Кельна, он проголосовал против закона о разрешении. Он отклонил приглашение встретить Гитлера в аэропорту Кельна во время избирательной кампании. А за неделю до выборов он приказал снять нацистские флаги с мостов и других общественных памятников. Аденауэр был отстранен от должности через неделю после предрешенной победы Гитлера на выборах.
После увольнения Аденауэр обратился за убежищем к старому школьному другу, который стал настоятелем бенедиктинского монастыря. Убежище было предоставлено, и в апреле Аденауэр поселился в аббатстве Мария Лаах, расположенном в 50 милях к югу от Кельна на Лаахер-Зее. Там его основным занятием было погружение в изучение двух папских энциклик - обнародованных папами Львом XIII и Пием XI - которые применяли католическое учение к социальным и политическим событиям, особенно к меняющемуся положению современного рабочего класса. В этих энцикликах Аденауэр встретил доктрины, которые соответствовали его политическим убеждениям: подчеркивание христианской, а не политической идентичности, осуждение коммунизма и социализма, смягчение классовой борьбы через смирение и христианское милосердие, обеспечение свободной конкуренции вместо картельной практики.
Время пребывания Аденауэра в Мария Лаах не было долгим. Во время посещения рождественской мессы, на которую съехались люди из окрестностей, чтобы увидеть и поддержать его, нацистские чиновники оказали давление на настоятеля, чтобы тот выдворил своего восхищенного гостя. Аденауэр уехал в январе следующего года.
Следующее десятилетие его жизни принесло трудности и нестабильность. Были моменты серьезной опасности, особенно после неудачного заговора против Гитлера в июле 1944 года, организованного представителями прусской верхушки и включавшего остатки донацистской политической и военной жизни. Месть Гитлера стремилась уничтожить все эти элементы. Некоторое время Аденауэр избежал их участи, путешествуя перипатетически, никогда не задерживаясь на одном месте более двадцати четырех часов. Опасность не изменила его неприятия Гитлера за попрание верховенства закона, которое Аденауэр считал непременным условием современного государства. Хотя Аденауэр был известным инакомыслящим, он не хотел присоединяться к антиправительственным заговорам, гражданским или военным, в основном потому, что скептически относился к возможности их успеха. В целом, по словам одного исследователя, "он и его семья делали все возможное, чтобы жить как можно тише и незаметнее".
Несмотря на его уход из политики, нацисты в конце концов посадили его в тюрьму. Осенью 1944 года он провел два месяца в тюремной камере, из окна которой наблюдал казни, в том числе шестнадцатилетнего мальчика; над собой он слышал крики других заключенных, которых пытали.
В конце концов, его сын Макс, служивший в немецкой армии, сумел добиться его освобождения. Когда американские танки вошли в Рейнланд в феврале 1945 года, Аденауэр начал думать о том, сможет ли он найти роль в своей побежденной в военном отношении, морально опустошенной, экономически и политически развалившейся стране.