Разрешение конфликта оказалось поворотным пунктом в холодной войне, хотя оно не было признано таковым ни в то время, ни сегодня. Предложение Индии о прекращении огня отчасти стало результатом готовности Никсона использовать военные сигналы и дипломатию высокого уровня, чтобы изменить баланс стратегического уравнения и тем самым разрядить кризис. Его поведение рисковало запланированными встречами на высшем уровне как с Пекином, так и с Москвой. В то же время оно продемонстрировало готовность решительно использовать американскую мощь в геополитических целях - урок, который не остался без внимания традиционных союзников.
Бангладешский кризис часто описывают в терминах дебатов 1960-х годов о моральных обязанностях Америки в мире. Его также можно рассматривать как первый в мировой истории кризис, связанный с формой первого подлинно глобального порядка. В обоих отношениях, моральном и стратегическом, относительно быстрое завершение кризиса в Восточном Пакистане - менее чем за год - в благоприятном для мирового порядка и гуманных ценностей ключе резко контрастирует с гражданской войной в Сирии, которая длилась более десяти лет, начиная с 2011 года, не говоря уже о продолжающихся гражданских конфликтах в Ливии, Йемене и Судане.
В Бангладеш Соединенные Штаты действовали на основе тщательно продуманного определения национальных интересов. Они сосредоточились на своих главных стратегических целях, корректируя их с учетом меняющихся обстоятельств и американских возможностей. Они серьезно учитывали гуманитарные соображения и принимали значительные достижимые меры в их интересах.
Бангладешский кризис стал важным шагом в трансформации холодной войны из жесткой биполярной структуры в более сложное глобальное равновесие с участием Азии как растущего элемента. Благодаря сочетанию дипломатии, смелости и сдержанности, проявленным в нужные моменты, шансы на глобальную войну из-за Бангладеш снизились с возможных до немыслимых. В конечном итоге каждый участник кризиса достаточно выиграл - или, в случае Пакистана, потерял слишком мало, - так что в течение десятилетий после этого ни одна крупная страна не нарушала сложившуюся ситуацию.
В течение двух месяцев встреча на высшем уровне с Мао прошла, как и было запланировано, результатом чего стало Шанхайское коммюнике, в котором и Китай, и США заявили о своей оппозиции попыткам любой державы достичь гегемонии в Азии. Бангладеш добилась независимости; США признали новый статус Бангладеш менее чем через четыре месяца после прекращения огня. Несмотря на напряженные отношения США как с Индией, так и с Советским Союзом, московский саммит состоялся в мае 1972 года в соответствии с графиком, установленным до южноазиатского кризиса, и привел к результатам, определившим будущее холодной войны в сторону мирного исхода. Отношения США с Индией начали улучшаться в течение двух лет и с тех пор оставались на позитивной траектории. Во время моего визита в Нью-Дели в 1974 году обе страны создали Комиссию по сотрудничеству между США и Индией, которая стала институциональной основой для синхронизации интересов, которая продолжает ускоряться и по сей день.
Никсон и американский кризис
Историческая память часто наделяется видимостью неизбежности; исчезли сомнения, риск и условный характер событий, которые сопровождают - и, в некоторых случаях, угрожают захлестнуть - участников момента. Лидерство Никсона заключалось в том, что он сумел преодолеть собственное скрытое чувство обреченности и, среди мук неопределенности, объединить сложные геополитические тенденции в широкое определение национальных интересов и поддержать его перед лицом трудностей. Никсон исходил из убеждения, что мир — это хрупкое и опасно эфемерное следствие усердного государственного управления в мире, где напряженность и конфликты почти предопределены. Долг государственного деятеля - стремиться к разрешению конфликтов на основе вдохновенного видения будущего.
На похоронах Ричарда Никсона в 1994 году я сказал, что он "продвинул видение мира своей квакерской юности". Это правда в очевидном и непосредственном смысле: он вернул американские войска домой из Вьетнама, помог прекратить войны на Ближнем Востоке и в Южной Азии и ввел стимулы для сдержанности в соревновании сверхдержав с Советами посредством дипломатических инициатив, а не односторонних уступок. Но его видение мира проявилось и в том, как он перестроил мировой порядок, внедрив многополярность в глобальную систему путем открытия Китая, при этом отстаивая американские интересы и общую стабильность.
Перестроив роль Америки с неустойчивого доминирования на творческое лидерство, Никсон на какое-то время добился успеха. Но крах его администрации в августе 1974 года из-за Уотергейтской трагедии, усугубленный падением Сайгона восемь месяцев спустя, не позволил его подходу к внешней политике добиться того влияния на американскую мысль, которого он заслуживал. В результате окончательный триумф Соединенных Штатов в холодной войне и распад советской империи были восприняты скорее в идеологических, чем в геополитических терминах, и понимались как подтверждение американских истин о мире.
Эти истины, в свою очередь, во многом определяли подход США к периоду после окончания холодной войны. Среди них - вера в то, что противники потерпят крах в силу своей собственной динамики или могут быть разбиты; что трения между странами чаще всего являются результатом недопонимания или злонамеренности, а не различия интересов или ценностей, которые каждая сторона считает обоснованными; и что, если Соединенные Штаты лишь подтолкнут их, основанный на правилах мировой порядок будет развиваться естественным образом как выражение неумолимого человеческого прогресса.
Сегодня, спустя полвека после президентства Никсона, эти импульсы привели Соединенные Штаты к ситуации, которая поразительно похожа на ту, которую Никсон унаследовал в конце 1960-х годов. Это снова история о том, как чрезмерная уверенность породила перенапряжение, а затем перенапряжение породило изнурительную неуверенность в себе. Вновь, почти в каждом регионе мира, Соединенные Штаты сталкиваются с серьезными взаимосвязанными вызовами как своим стратегиям, так и своим ценностям. Долгожданный всеобщий мир так и не наступил. Вместо этого вновь возник потенциал для катастрофической конфронтации.
И снова колебания между безрассудным триумфализмом и праведным отречением сигнализируют об опасности для позиции Америки в мире. Никсоновская гибкость, одновременно реалистичная и творческая, необходима для американской внешней политики. Несмотря на многие важные различия между временем правления Никсона и сегодняшним днем, три знакомых принципа его государственной политики будут и впредь приносить пользу Соединенным Штатам: центральная роль национальных интересов, поддержание глобального равновесия и создание устойчивых и интенсивных дискуссий между ведущими странами для построения рамок легитимности, в которых баланс сил может быть определен и соблюден.
Определенные качества Никсона помогли бы актуализировать эти принципы: понимание того, как различные аспекты национальной власти соотносятся друг с другом; осознание минутных сдвигов в глобальном равновесии и умение уравновешивать их; воображение для тактической смелости; умение связать управление региональными беспорядками с глобальной стратегией; и видение, чтобы применить исторические ценности Америки к современным вызовам.
Управление глобальным порядком требует от США острой чувствительности к развивающимся и зачастую неоднозначным событиям. Оно также требует способности определять стратегические приоритеты. Мы должны спросить себя: какие угрозы и возможности требуют союзников? А какие из них настолько важны для американских национальных интересов и безопасности, что, если потребуется, мы справимся с ними в одиночку? В какой момент многосторонние обязательства усугубляют силу, а когда они умножают право вето? Чтобы достичь цели мира, конфронтационные формы соперничества должны оставить место для чувства общей легитимности. Вместе сбалансированная власть и согласованная легитимность создают самую надежную структуру для мира.
Ближе к концу своего первого президентского срока Никсон выступил на совместном заседании Конгресса, на котором он представил результаты внешней политики, достигнутые его администрацией к этому моменту, сформулировав их как одновременно национальное достижение и всемирную миссию:
В руки Америки попала беспрецедентная возможность. Никогда еще не было такого времени, когда надежда была бы более оправданной - или когда самоуспокоенность была бы более опасной. Мы положили хорошее начало. И поскольку мы начали, история теперь возлагает на нас особое обязательство довести его до конца.
Суть дипломатии Никсона заключалась в его дисциплинированном применении американской силы и национальной цели после того, как она оказалась на грани поглощения внутренними противоречиями. После выборов 1972 года существовала возможность того, что методы и мышление, лежащие в основе дипломатических достижений администрации в первый срок, могут быть преобразованы в долгосрочную "школу" американской внешней политики - перекалибровку не только стратегии, но и мышления. В этом сценарии исключительность Америки будет пониматься как заслуга умелого и взвешенного использования присущей ей силы, а также ее решимости подтвердить свои основополагающие принципы.
Но всего через две недели после того, как Никсон произнес эту речь, в Уотергейте произошел взлом.
Анвар Садат: стратегия трансцендентности
Особое качество Анвара Садата
Шесть лидеров, о которых пойдет речь в этом томе, схожи в своем стремлении найти новую цель для своих обществ и в каждом случае пытаются связать эту цель со значимой традицией. Даже когда их наследие вызывало споры, пятеро из них были признаны потомками и вошли в историю своих стран.
Иначе обстояло дело с Анваром Садатом, президентом Египта с 1970 по 1981 год. Его победы носили в основном концептуальный характер, и их реализация была прервана его убийством; его региональные наследники, число которых было невелико, взяли на вооружение только практические, а не провидческие аспекты его усилий и не проявили того единодушного мужества, которым он их наполнил. В результате его великое достижение - мир с Израилем - помнят немногие, а его более глубокая моральная цель игнорируется почти всеми, хотя она легла в основу израильско-палестинских соглашений Осло, мира между Израилем и Иорданией и дипломатической нормализации отношений Израиля с Объединенными Арабскими Эмиратами, Бахрейном, Суданом и Марокко.