В период казавшегося неразрешимым регионального конфликта и дипломатического тупика вклад Садата заключался в смелом видении мира, беспрецедентном по замыслу и смелом по исполнению. Невыразительный в своей ранней жизни, революционер в годы становления, казавшийся второстепенной фигурой даже после достижения высоких государственных постов и не воспринимавшийся всерьез после своего восхождения на пост президента, Садат выдвинул концепцию мира, обещание которой еще предстоит выполнить. Ни один другой современный деятель на Ближнем Востоке не исповедовал подобных устремлений и не продемонстрировал способности их реализовать. Таким образом, его короткий эпизод остается потрясающим восклицательным знаком в истории.
Будучи президентом Египта, Садат не вписывался в форму своих региональных современников: национальных лидеров, стремящихся объединить арабский Ближний Восток и Северную Африку под единым знаменем. В отличие от своего харизматичного предшественника Гамаля Абдель Насера, его гистрионного ливийского соседа Муаммара Каддафи или мрачного военного реалиста Хафеза аль-Асада из Сирии, Садат, изучив их подход к международной системе, резко перешел к методам дипломатии, практикуемым на Западе. В его стратегии приоритет отдавался национальному суверенитету и союзничеству с США, а не панарабскому национализму и неприсоединению, охватившим в то время арабский и исламский мир. К своему стратегическому воображению Садат добавил необыкновенные человеческие качества: стойкость, сочувствие, смелость и серьезность, одновременно практическую и мистическую. Его политика органично вытекала из его личных размышлений и его собственных внутренних преобразований.
Эта глава - попытка проследить эти изменения, понять, как он сделал себе прививку от общепринятой мудрости своего времени и таким образом преодолел идеологии, которые десятилетиями извращали Ближний Восток и обескровливали Египет.
Влияние истории
История Египта наделила его исключительным чувством преемственности и цивилизационной целостности. На протяжении тысячелетий долина Нила к северу от Асуана оставалась ядром территории страны. И несмотря на двадцать три века номинального иностранного правления - сначала при Птолемеях, затем при римлянах, византийцах, череде халифов, мамлюках, османах и, наконец, британцах - Египту обычно удавалось вырвать местный контроль у своих мнимых завоевателей. Хотя Египет никогда не был полностью независимым со времен Александра Македонского, он также никогда не был полностью покорным колонией; вместо этого он был цивилизацией, практикующей вечность в фараоновском обличье. Такой отличительный характер всегда провозглашал нечто большее, чем просто провинциальный статус. В этом смысле главная миссия Садата, до и во время его президентства, была выражением стремления египетской цивилизации к прочной независимости.
Несмотря на свою преемственность, Египет на протяжении веков колебался между двумя цивилизационными идентичностями. Одна из них возникла в древнем Средиземноморье, когда в Египте было основано королевство династии Птолемеев, ориентированное на Грецию и Рим. В этих рамках Египет занимал видное место в период эллинизма и ранней Римской империи. Александрия служила центральным портом древнего мира, а плодородные берега Нила производили большую часть зерна в Средиземноморском бассейне.
Вторая, более поздняя идентичность страны - исламское государство, ориентированное на Мекку - была возрождена экспансионистами восемнадцатого и начала девятнадцатого веков, такими как мамлюк Али Бей и османский полководец Мухаммед Али, которые стремились повлиять и завоевать Аравию и Левант. В 1805 году, после краткого появления Наполеона в Египте, Мухаммед Али стал первым хедивом - по сути, наместником под сюзеренитетом Османской империи - и основал династию, которая будет править Египтом в течение следующих 150 лет; его потомки также будут известны как хедивы. Таким образом, современный египетский взгляд в значительной степени, хотя и не полностью, сформировался под влиянием ислама.
На протяжении всего XIX века дух египетской независимости переплетался с западными идеалами. Египет пережил расцвет либеральной арабской мысли (el nahda, Египетский ренессанс), в значительной степени вдохновленной переводами из либеральных и революционных французских трудов. В конце 1870-х годов османы, управлявшие страной с XVI века, временно ввели письменную конституцию, которая одобряла народное политическое представительство и экспериментировала с парламентским правлением.
В этот момент вдохновения самобытность Египта наслоилась друг на друга и породила интеллектуальный сплав, примером которого стали великие философы-реформаторы Джамаль аль-Дин аль-Афгани и его ученик Мухаммад Абдух, которые сформулировали возрожденный ислам, совместимый с принципами западных политических структур. Но эти провидцы оказались исключением из правил. Страна три четверти века ждала другого, кто смог бы подняться над разногласиями в египетской мысли.
Египетские хедивы, которые ко второй половине XIX века добились фактической независимости от слабеющего османского правления, обременяли страну долгами, что привело в 1875 году к продаже Великобритании доли Египта в Суэцком канале и передаче Египту прав на его эксплуатацию. Таким образом, начиная с 1876 года, Париж и Лондон установили контроль над финансами Египта. В 1882 году Великобритания оккупировала Египет и назвала себя его "защитником". [4] Отныне египетский национализм начал выражать себя против тех же европейских держав, чьи писатели когда-то вдохновляли его. Национализм, вновь объединенный с чувством арабской солидарности и подпитываемый негодованием по поводу продолжающегося вмешательства Великобритании, характеризовал умонастроения большей части Египта в первой половине двадцатого века.
Именно в такой обстановке родился Анвар Садат в декабре 1918 года.
Ранняя жизнь
Анвар Садат был одним из тринадцати детей, родившихся у отца, частично турецкого происхождения, который работал государственным клерком в армии, и матери, чей отец-суданец был насильно привезен в Египет и обращен в рабство. Семья жила в Мит-Абу-эль-Кум, сельской деревне в дельте Нила, пока Анвару не исполнилось шесть лет, после чего они переехали в пригород Каира.
Период в Каире был трудным: отец Садата взял другую жену, низведя мать Садата и ее детей до статуса второго сорта в семье. Нужно было кормить много ртов, и семья иногда была слишком бедна, чтобы купить хлеб. Это было время, о котором Садат почти никогда не говорил публично, предпочитая вспоминать детство в идиллической сельской местности, а не в переполненной и очень обычной городской квартире. В публичных выступлениях позже он часто представлялся как дитя Нила и фермер.
В юности Садат проявлял инстинктивный патриотизм, который предшествовал любому политическому теоретизированию или идеологии. В детстве в Мит-Абу-эль-Куме он боготворил антиколониальную икону Махатму Ганди, одеваясь в белую простыню и "делая вид, что не хочет есть". Он знал о сохраняющейся власти Великобритании, поскольку она определяла характер работы его отца; например, после того, как в 1924 году Великобритания вынудила египетские войска уйти из Судана, его отец вернулся домой.
Юный Анвар иногда воровал абрикосы из королевского сада для своих закусок. В восемь лет он присоединился к уличным демонстрациям за смещение пробританских министров Египта. В подростковом возрасте он презирал британского констебля, который ездил на мотоцикле по каирскому району Садата.
В семье придавали большое значение образованию: Дед Анвара по отцовской линии был грамотным (редкость для египетских деревень того времени), а его отец был первым человеком в Мит-Абу-эль-Куме, получившим образование. Несмотря на стесненные финансовые возможности, семье удалось оплатить обучение Анвара и его старшего брата. Воспитанный набожным мусульманином, он изучал как коранические, так и христианские традиции, учась в двух разных школах среднего класса. Он много и жадно читал.
Садат еще больше осознал свое классовое отличие, когда поступил в Королевскую военную академию в Каире, которая только недавно начала принимать студентов из низших и средних классов. Его принятие должно было быть достигнуто через трудоемкий и унизительный процесс обращения за рекомендациями к дальним знакомым, достаточно высоко стоящим в государственной иерархии, чтобы иметь влияние.
В юном возрасте его патриотические инстинкты начали перерастать в политическую философию и чувство собственного достоинства. На стене каирской квартиры висел портрет Кемаля Ататюрка; биографию турецкого героя он прочитал еще в военной академии. После этого он часто посещал книжные магазины, чтобы продолжить свое образование.
Садат провел свою юность, чувствуя себя неполноценным, как в семье, так и в школе. Обстоятельства его ранних лет научили его выживать, будь то с помощью воровства или мелких обманов конформизма. Эти навыки адаптации пригодились ему как революционеру и в начале его президентства.
Хотя молодой Садат был умным и духовно настроенным с детства, он был далеко не полностью сформирован, и в его начале не было идей, которые он только позже разовьет. Тем не менее, он был открыт для нового понимания и искренне любопытен. Его природная открытость позволила ему охватить широкий спектр возможностей. И ему хватало упорства, чтобы довести до конца то, что предполагали новые мысли.
Подростковый и ранний юношеский возраст Садата проходил на фоне противоречивых политических тенденций. С 1882 по 1914 год Османская империя сохраняла Египет в качестве автономной провинции, хотя фактический контроль Великобритании превратил его в "завуалированный протекторат". В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Великобритания объявила Египет султанатом под британской защитой и поощряла арабское восстание против остатков османского правления. В 1922 году, после многолетних волнений, вызванных тем, что Великобритания отстранила от власти популярную партию Вафд, Египту была нехотя предоставлена давно обещанная официальная независимость, превратившая его из протектората и султаната в королевство. Султан Фуад I, девятый из династии Али, стал королем Фуадом I. Поначалу это было лишь номинальное изменение; Великобритания по-прежнему оставляла за собой эксплуатацию Суэцкого канала, предотвращение иностранного вмешательства в дела Египта и "защиту" египетской безопасности, иностранных дел и международных коммуникаций.