Дорогой Витенька!
<…> Мы живем пока ничего. Переехали в отель. Я не работаю уже две недели, и жизнь моя мне не в жизнь. Надеюсь, что все устроится. Сейчас, конечно, для меня трудная проблема с жильем и помещением для работы. Как это все решить, просто еще не знаю. Хотела бы знать ваше мнение и планы. Собираетесь ли вы жить все время в Штатах? Я помню твое письмо еще в Москве, где ты сообщал, что хотел бы жить в Европе. Я думаю, но не знаю, что из этого получится, закрепиться во Франции, т. е. получить бумаги на жительство во Франции, чтобы можно было потом поехать в USA и при желании вернуться назад. Я почему-то не уверена, что смогу осесть в USA. Хотя мне уже надоели все эти переезды. Нет дома – это очень трудно. Люди разные. Эмигранты в основном довольно неприятные люди, если не сказать больше. Мне очень нужен твой совет, Витя. И многое для меня зависит от ваших с Ритой планов. Думаю, что, если бы у нас было прибежище во Франции – было бы неплохо, хотя я не уверена в этом. Дина выпустила пластинку «Блатные песни», и я ее пришлю вам. Написала Элли письмо, но не получила от нее ничего. Сегодня получила назад письмо свое Худякову, которое было в USA, но он не удосужился сходить на почту и получить его. Оно блуждало с 19 января <…> Целую, Лида.
[Письмо, написанное Маргарите Мастерковой-Тупицыной и посланное вместе с предыдущим]
Дорогая моя крошенька!
Поздравляю тебя с новорожденной[334] и желаю вам пребывать в хорошем здоровье и настроении. Я надеюсь, Бог даст, так и будет. <…> Живем мы неплохо, но пока здесь не работаю: нет помещения подходящего. Живем в отеле очень скромно. Париж красивый город, но я еще не очень его знаю и мало где была. Видела Дину Верни, в субб[оту] едем с ней к ней в деревню. Насчет выставки еще не знаю, как будет. Я вообще не тороплюсь, хотя нужны деньги. Жить на 20 франков совершенно невозможно. Но у нас есть пока деньги, и мы живем неплохо. Я продала в Вене картину и 3 графики, но с переездом много ушло денег. Во Франции нужно было оплатить машину, перевоз картины 140 франков и проч[ие] расходы, покупки. Здесь все очень дорого. К тому же мне нужно доплачивать за квартиру. Нина сказала, что Володя Немухин очень переживает наш отъезд, даже обращался к психиатру. Я очень беспокоюсь, как он там, и не знаю, как ему помочь. И вообще в Москве скверноватенько, так что жалеть не о чем. Хотя привыкать нужно, работать нужно и жилье нужно – вот так <…> Целую тебя крепко… Твоя Лида.
Лето 1976. Париж – Нью-Йорк
Дорогие мои Красы Ненаглядные!
Наконец, получила письмо, открытку и ваши карточки. Очень была рада и целый день, только и вынимала из конверта письмо и читала, и смотрела карточки <…> Ритульчик так много написала для меня приятного, что прямо слов нет, чтобы все объяснить, могу сказать одно, что если все это так, то все труды российские не пропали даром. Передайте большой привет Завалишину[335], когда приеду к Вам, буду рада познакомиться с ним… Я очень рада, что вы взяли с собой Генриха, не бросайте его одного[336]… Начала учить французский, но ничего не «прет» в меня. Много работала в этот месяц. Сделала 22 листа отменной графики, прошу прощения за похвальбу, но я довольна. [Илл. 137] Я всем довольна, порой я просто парю в облаках от ощущения свободы, что никто не постучит в дверь и не спросит: «Работаете вы или нет, а то устроим на завод», как тогда после выставок. Я знаю, что некоторые люди хотели бы написать книжку про выставки[337]. Я думаю, что это хорошо можете сделать вы, тем более <…> что у других нет фотографий, которые у вас <…> можно сделать это очень интересно. С Глезером не общаюсь: как-то мне противно все это, да и не нужно. Человек он не серьезный. Сейчас его, по-моему, используют в определенных целях для рекламы Шемякина <…> Не видели ли Андреевну[338]? Генрих, по-моему, поседел очень, но выглядит хорошо, маечка модная, ремешок, все о’кей. Передайте ему теплые пожелания… Получила письмо от Володи Немухина. Вам большой привет. Я очень его жалею и хотела бы как-то ему помочь, но как? Думаю, ему там не сладко. Иногда я думаю, что я и Игорь не должны были уезжать ради него – но теперь единственная возможность это ему приехать к нам в гости. Мы уже сделали для него вызов.
Жду вашего ответа как можно скорее. Целую вас крепко. Ваша Лида.
Илл. 129. Вид выставки во дворе московского особняка Эдмунда и Нины Стивенс. Работа Лидии Мастерковой третья слева, 1970. [Илл. 53]
Фото: И. Пальмин. Архив Музея современного искусства «Гараж». Фонд Игоря Пальмина
Илл. 130. «Бульдозерная выставка». 15 сентября 1974 года. Слева направо: Маргарита Мастеркова-Тупицына, Владимир Немухин, Виктор Агамов-Тупицын (с работой Юрия Жарких), Сергей Бордачев. Фото: В. Сычев.
Архив М.М.-Т. и В.А.-Т.
Илл. 131. Генрих Худяков около своей работы. Нью-Йорк. 1980. Архив М.М.-Т. и В.А.-Т.
Конец октября 1976 года. Париж – Карбондейл, Иллинойс[339]
Дорогая моя любимая девочка!
<…> У нас все пока не плохо. Я работаю, все графику добиваю. Уходит много бумаги и денег, но ничего не поделаешь – надо трудиться. Очень хочу поехать к вам, я на днях получу уже бумаги и смогу ездить, куда я хочу, кроме СССР, а по Европе можно без визы! – представляешь? Чтобы поехать, нужны, конечно, деньги, а мне пришлось потратить много денег, чтобы снять квартиру, и я еще должна, но это подождет. Нам помогают все армяне – милейшие люди. Вообще армяне прекрасный народ, замечательный. Вы должны гордиться своей нацией, и к тому же ты и Витя считаетесь армянами, т. к. ваши отцы армяне, а у них считается по отцу <…> Вчера приезжала ко мне одна моя знакомая француженка из Москвы. Видела Володю Немухина перед отъездом. Он сейчас много работает. Ездил в командировку, посылал горком[340], и остался очень доволен. Начал там работать. Сдвинулся с мертвой точки. Живет он не плохо, у него хорошая мастерская. Мне ничего так и не написал очень все же странно. Я хочу послать ему вызов французский, чтобы он приехал на какое-то время, он сказал, что приехал бы. Сейчас будет выставка в Париже в здании Конгресса[341], устраивает Шемякин – хитрая бестия, и Татищев[342]. Я мало что знаю об этом и не хочу участвовать, хотя меня все уговаривают, но у меня свои планы и мне надоело быть в общей куче. У меня в феврале или начале марта намечается выставка в первоклассной галерее, поэтому я не очень-то жажду продолжать московские дела. Они мне и там надоели, зачем я тогда уехала? <…> Сообщаю вам печальную новость. Лешка Паустовский[343] умер от каких-то наркотиков. [Илл. 132] Алиска[344] [Илл. 133] и он решили покинуть этот мир, т. к. в нем все не прочно, и оставили в таком духе записку, и еще, что любят друг друга. Насколько я знаю, мне написала Риммуля [Заневская-Трипольская] про это, Алиска жива, подробностей не знаю. Другая знакомая, которая недавно приехала из Москвы, рассказ[ала], что Хвост[345] теперь с Риммой Городинской[346]. [Илл. 134] Последнее время Алиска с кем только не связывалась, и все один хлеще другого, к тому же и Риммочка Гор[одинская] там же. Я теперь думаю, что надо бы было ей написать, хотя бы на Риммочкин Трипольской адрес. Немного ее поддержать, мне очень жаль Алиску, наверное, написать ей нужно было давно, впрочем, Ритуля, решай сама, я ведь не знаю многого: что к чему, что касается всей этой публики, мне так кажется, а может быть, я и ошибаюсь. Выставка в Лондоне будет в январе[347]. Я получила письмо от них, меня приглашают, просят приехать. Из коллекции Глезера и других, мне это, правда, не очень-то все нравится. Я теперь могу поехать в Лондон хоть на 2 дня за 180 франков со всеми обслугами, а опять эта общая каша <…> Общаетесь ли вы с Худяковым как-то[?] Я получила от него письмо, но еще не ответила. И Элли [Саттер] тоже, и Эвелин[348]. Витеньку поцелуй и Машеньку поцелуй. Жду ваших писем и фотографий.
Обнимаю и целую вас крепко.
Ваша Лида.
[На полях] Недавно звонила Кашина Таня, она никакого вызова не получила, буду делать ей француз [ский].
Илл. 132. Алексей Паустовский на выставке в Измайловском парке. Москва, 29 сентября 1974 года. Фото: И. Пальмин. Архив Музея современного искусства «Гараж». Фонд Игоря Пальмина
Илл. 133. Слева направо: Аида Хмелева, Алиса Тилле, Анатолий Брусиловский и Маргарита Мастеркова. Москва, 1973.
Архив М.М.-Т. и В.А.-Т.
Илл. 134. Алексей Хвостенко.
Москва, 1973. Архив М.М.-Т. и В.А.-Т.
Илл. 135. Римма Заневская. Композиция со сдвигающимися овальными формами. Середина 1960-х. Бумага, темпера. 30 × 40 см.
Собрание Наталии Опалевой, Москва
Конец октября 1976 года. Париж – Карбондейл, Иллинойс
Дорогой Витенька! Получили твою открытку. Чувствуется, как ты торопишься уже скорее бежать <…> Ни с какой эмиграцией] не общаюсь. В основном все прохиндеи и мечтатели разбогатеть, а к тому же ведь художников я не люблю, за редким исключ[ением]. Глезер совсем уже становится нулем, Шемякин его совсем подмял под себя, как
я думала, так и вышло. Сейчас будет выставка русс[ких] нонконформистов в здании Конгресса. Шемякин там сгибается артистическим директором, а Глезера совсем хотели отстранить, но кто-то вмешался. Но я не хочу участвовать в этой выставке, т. к. у меня будет выставка в марте, и я не хочу больше вариться в этом общем котле, но, наверное, они повесят мои работы, которые у Глезера. Что касается настроения, то оно вполне не плохое, правда, теперь время стало золотом и тем более для меня, когда надо торопиться, и все время у меня такое чувство, что я не успеваю