<…> Костаки первый покупал картины у художников Москвы. Кстати, сейчас он тоже покупает что-то у меня, что-то купит в счет долга. Вот так-то господа.
Илл. 170. Справа налево Лидия Мастеркова, Георгий Костаки, Маргарита Мастеркова на праздновании дня рождения Генриха Худкова. 1971. Фото: И. Пальмин. Архив музея современного искусства «Гараж». Фонд Игоря Пальмина
Илл. 171. Лидия Мастеркова. Супрематический коллаж. 1980. 23 × 15 см.
Собрание Маргариты Мастерковой-Тупицыной и Виктора Агамова-Тупицына, Нью-Йорк
20.03.1980. Трапп, Франция – Фредериксберг,
Виргиния
Дорогая Риточка!
<…> получила твое письмо – спасибо. У меня раскачка нескончаемая. Все сложно и трудно. Сейчас надо покупать подрамники, но надо ехать на фабрику, т. к. в магазинах очень дорого. Поэтому надо просить кого-то, у кого есть машина. Собираюсь вроде бы завтра, а что будет, не знаю. Квартира у меня хорошая: три комнаты внизу и ателье наверху, хотя это не Париж, а неизвестно что, но я в основном дома, и поэтому все это не столь важно, хотя и не что-то уже для меня идеальное, но что Бога гневить? [См. илл. 98 и 174] Надо молиться днем и ночью и благодарить Бога, что не оставляет меня в милости своей, а что касается отдаленности и изоляции, то это ведь, как я думаю, так и нужно, потому что суета подальше как бы, хотя я к ней и не стремилась, если Бог даст еще сил и время поработать, то хотелось бы сделать что-то интересное <…> Надеюсь, что как-то справлюсь. Недалеко живет здесь Игорь Щелковский, который выпускает журнал «A-Я», он очень добрый человек и все мне помогает, хотя я совершенно даже не знаю, как его отблагодарить. Недавно я уезжала в Англию и просила его купить для меня деревянные бруски для мольберта, т. к. купить за 1200 F [франков] я не могу. Он купил мне бруски, отстрогал их, и, когда я пришла, чтобы делать мольберт – он все за меня сделал. Я не люблю тех художников, о которых он печется. <…> Он, видимо, надеялся продавать журнал, а тут получилось, что он затратил массу времени на все это, а никто не помогает ему реализовать журнал. Я подумала, что, может быть, можно продать какое-то количество у вас в университете, хотя он стоит дорого, 40 F [франков] Я тебя прошу что-то предпринять в этом направлении, и я вышлю тогда тебе какое-то количество экземпляров. Напиши мне об этом обязательно.
С любовью, твоя Лида.
Р. S. Пиши чаще и побольше, для меня [это] большая радость в моей «высылке».
23.04.1980. Трапп, Франция – Фредериксберг, Виргиния
Дорогая Риточка!
Извини, что не сразу ответила: все дела да случаи. Время летит так быстро, что просто беда. Начала работать, и поэтому с утра трудно оторваться и делать что-то другое, а глядишь – и вечер наступил, да и подустанешь немного, а то и много, а то надо в Париж, подкупить что-то из материала, вот так и кручусь. Денег опять нема. Все то же, ничего не меняется и ни одна птаха не залетит, а придет кто-то, кто совсем не симпатичен, правда, приезжают иногда Эмма и Джорджио[422], тогда мы сидим на кухне и, как в Москве, говорим и чай пьем. Вчера была в Париже, чуть не написала «в Москве». Тут очень странное ощущение – не знаешь, где живешь, так как все постройки новые и вроде бы и не уезжал никуда. Вот и казалось мне, что еду я не в Англию, а в Ленинград, и несколько раз ловила себя на этом. Недавно приезжали с Игорем Шелковским Мишель Брошетан с женой[423], ты его помнишь и ее тоже, они были, когда вы приезжали в Париж, когда он купил у меня несколько график. Они спрашивали про вас, и особенно их интересовала Манюня. Они милые люди, хотя, конечно, дружат с Глезером, Рабиным и пр. Он мне советовал обратиться к Нахамкину[424] насчет принтов, а я, конечно, ты знаешь, как отношусь к нему, но что делать, как существовать дальше, ведь Костаки не будет высылать без конца деньги. Дело в том, что у меня такая сейчас ситуация: я должна, конечно, если Бог даст, сделать работы маслом, как бы для выставки, поэтому продавать не имеет смысла, правда, да и некому пока, но может подвернуться случай. Графику маленького формата я тоже не делаю больше, а приготовилась делать совсем огромные, а где взять деньги, их нет как нет. [См. илл. 96] Вот и получается лажа полная и беспросветная… Если ты можешь мне пособить в этом деле, но сначала хорошенько продумать и обсудить с Витей эту проблему. У меня есть хорошие вещи из новых график, с которых можно делать отпечатки, конечно, я не знаю, может быть, он, т. е. Нахамкин, и не захочет их вовсе делать. Ты подумай и мне напиши пообстоятельнее. Я не помню, писала ли я тебе насчет того, что Володя Немухин просил заказать для него вызов, у него все нескладно в смысле семейной жизни. Мне говорила Галя Махрова <…> что Володя очень несчастный человек, но я не знаю, так ли это. Во всяком случае, ты, Риточка, написала бы ему письмо, даже если он и не пишет тебе и не отвечает, ведь мы тоже бросили его все и уехали навсегда. [Илл. 172] Его адрес: 4-я Тверская-Ямская, дом № 7, квартира 72, телефон 250-80-34. Может быть, твое письмо или Витино доставит ему радость. Если вы можете через кого-то из израильских друзей заказать ему вызов, было бы очень хорошо, потому что сейчас это все очень сложно делать, но, может быть, для Немухина и получилось бы. Конечно, об этом не надо писать или говорить по телефону, если будешь вдруг ему звонить. Насчет Нахамкина подумай и напиши мне, а может быть, он и не захочет ничего делать. Что касается Журнала [ «A-Я»], то я думаю, что, имея номер свой, можно показывать и предлагать подписку, а связываться с пересылкой все очень сложно <…> Получили ли вы платье для Манечки, которое я послала к Пасхе, и годится ли оно ей? Пришлите мне ее размеры и длину от плеча до талии. [Илл. 173] Пиши почаще, а то ведь я здесь совсем одна и телефона нет, так что и грустновато бывает, а письмо как залетная птица вдруг залетит <…> Большой привет Вите и Мане.
Целую крепко, твоя Лида.
Илл. 172. Письмо В. Немухина к М.М.-Т. и В.А.-Т., написанное на обратной стороне его фотографии, начало 1980-х годов.
Архив Музея современного искусства «Гараж». Фонд М.М.-Т. и В.А.-Т.
Илл. 173. Письмо Л. Мастерковой к М.М.-Т, 23 апреля 1980. Архив Музея современного искусства «Гараж». Фонд М.М.-Т. и В.А.-Т.
21.05.1980. Трапп, Франция – Фредериксберг, Виргиния
Дорогая Риточка!
Я все жду твоего письма, а его нет да нет <…>
У меня сейчас есть возможность дерзать, правда, ничего гениального на ум не приходит, но я работаю целыми днями, все то же, все то же, но для меня сейчас это интересно, потому что хочу как бы развернуться пошире, тем более что условия сейчас идеальные в смысле работы. Бог меня не оставляет в милости своей и устроил меня хорошо, так как я хотела, конечно, нет стабильности в смысле денег, но тоже как-то выкручиваюсь, иногда, правда, приходится перебиваться одним супом, но я и так довольна. Недавно получила письма от Володи Немухина и Андрея Хрущева в одном конверте. Проплакала два дня, потом успокоилась.
Ничего не поделаешь. Письмо Володи очень <…> отрывочное и не длинное, нервное. Я бы очень хотела, чтобы ты и Витя написали ему теплые письма <…>
Большой привет Вите и Машеньке.
Целую вас всех крепко.
Ваша Лида.
22.08.1980. Трапп, Франция – Фредериксберг, Виргиния
Дорогие мои братцы!
Что же вы не пишете? Я послала письмо и слайды уже давно, получили ли вы все это? <…> а может быть, письма вы вовсе и не получили и решили ждать, когда же придет от меня что-то, хоть что-то. Учтите к тому же, что живу я в глуши и дикости, стоило ли уезжать из России, где каждое лето можно было ходить по земле прилуцкой, по песочку белому, по лесочку сосновому, собирать Черноголовку. И вот здесь, в глуши, пока еще ни [Иван Иванович] Пущин, ни [Антон Антонович] Дельвиг меня не посетили, только Таня Паншина приезжает коротать со мной время. Недавно мы ходили с ней на природу дивную, нашли луг удивительный с чудными цветами и душистый донник необычной высоты. В России такого донника я не встречала, м. б., на Украине, говорят, там очень его много. Запах, как когда-то на прилуцком лугу, и день стоял чудный, солнечный, очень много ежевики вокруг, но очень много шипов, и ветки. Часто ползут по земле <…> в остальном я одна здесь обитаю среди полудикого населения, которое протыкает мне шины у велосипеда, который, кстати, подарила мне Оля Махрова. Велосипед очень старый, довоенный, но я теперь сделала из него чудо. Очень красивый, дамский. Поменяла седло, педали, ручки. Сделала тормоз для переднего колеса, заменила тросик для заднего <…> Без велосипеда здесь невозможно. В магазин только на велосипеде можно, конечно, я ходила и пешком, но это все же очень трудно. Но я все не кончу мою мысль насчет одинокого пребывания в этом захолустье и радости получения писем – почаще бы. Правда, я, грешным делом, подумала даже, не вынимает ли кто-нибудь письма из моего ящика, т. к. здешние арабы ополчились на меня и шину проткнули гвоздем, т. к. я оставляла велосипед внизу в особом помещении, теперь ношу на пятый этаж, но это редко, всего один-два раза в неделю. Звонила как-то Хвостенко, узнавала насчет Витиных стихов. Он сказал, что номер еще не вышел и еще неизвестно, будут ли они начинать. Я думаю, что в основном не от него зависит, а от его патрона. Я не помню, написала ли я вам, что умер Хазанов Моисей Тевелевич[425], мой второй преподаватель. Я знаю это от Володи Немухина <…> Игорь [Шелковский] меня как-то тут спросил, почему, мол, они [Маргарита Мастеркова-Тупицына и Виктор Агамов-Тупицын] не пишут статьи для журнала <…> ему нужен какой-то материал. <…> Я заканчиваю седьмую картину 195 × 130 [см], хотя ничего нового не произошло, и форма старая, и состояние, но есть и что-то другое, хотя резкого сдвига нет. Не так-то легко сдвинуться