Реконструкция, созданная из орбитальных снимков.
У планеты возник корабль, плавно проявившись над её газовым нимбом — несколько секунд он был прозрачным, как фотонный призрак, пропуская сквозь себя темноту и свет, вздрагивая и исчезая на едва ощутимые мгновения, пока, наконец, не обрёл цвет и форму.
Я присмотрелся.
Земной корабль, с ярким опознавательным кодом и сияющими регистрационными номерами, выглядел таким огромным, что его легко можно было спутать с Патроклом. Однако я знал, что это Терей, корабль научно-исследовательского корпуса, на борту которого на момент штурма находилось дорогостоящее оборудование для геодезических работ и терраформирования.
— Интересно, а насколько это всё… — начал Виктор, но не договорил.
Он принёс с собой ящик пива и здоровый, слегка потрёпанный экран, который мы развернули на столе, прижав по углам бутылками. Неофициальная, как её называли, реконструкция событий уже пару дней ходила по сети, хотя Виктор почему-то считал, что скоро этот ролик непременно подпадёт под какой-нибудь негласный закон о цензуре. В официальных же источниках даже боялись употреблять слово "война", а произошедшее на Венере называли исключительно "восстанием сепаратистов", причём говорили о нём всегда в прошедшем времени, как если бы конфликт был давно уже исчерпан.
Между тем похожий на пирамиду корабль продолжал пугающе увеличиваться в размерах. Одна из его граней проваливалась в темноту, а другая — сверкала, отражая свет солнца.
— Терей — самый большой корабль научно-исследовательского корпуса, — прозвучал позвякивающий голос из испорченного динамика, — был построен почти двенадцать лет назад для проведения терраформирования так называемых дальних планет. До сих пор его миссия считалась экспериментальной и…
— По ходу и тут не будет ничего нового, — сказал Виктор.
Он пригубил немного пива. Рыхлая пена поднялась вверх, как при химической реакции, и над узким горлышком образовалась мылкая шапка, которую Виктор сдул, поднеся бутылку к самым губами. На старый экран упало несколько капель.
— А откуда взяться чему-то новому? — сказал я, протирая экран рукой. — Пока хоть на правду похоже.
— Не знаю, на что это похоже, — возразил Виктор. — По мне так все эти реконструкции…
Терей плыл над сверкающей короной атмосферного газа и, казалось, существовал в каком-то своём, неподвластном обычным законам физики пространстве — на него не действовала гравитация планеты, и он свободно дрейфовал в космической темноте.
— Точные детали захвата Терея до сих пор неизвестны, — продолжал неуверенный, срывающийся на звон голос, — но сейчас ведётся активное расследование, и мы надеемся, что в ближайшее время станут доступны новые факты. Однако известно, что с кораблём состыковался орбитальный шаттл, который поднялся с планеты примерно в…
— А откуда ещё мог подняться орбитальный шаттл? — хмыкнул Виктор.
— Ну, с другого корабля… — сказал я.
Виктор приложился к бутылке и сделал несколько жадных глотков. Пена больше не переливалась через край.
— А ты что не пьёшь? — спросил он, вытирая губы рукой.
— Пью, — сказал я. — Но я не особенно… пшеничное.
— Предупредил бы, — пожал плечами Виктор. — Что, кислое?
— Странное, — сказал я.
Терей на помятом экране вновь замерцал, как лазерная проекция, и исчез, растворившись во мраке над голубым венерианским горизонтом, однако через секунду появился вновь — и теперь уже осязаемый, реальный, движущийся по орбите планеты, захваченный в её гравитационное кольцо. Над кораблём взошла серебристая искусственная луна.
— Терей был захвачен, — продолжал позвякивающий голос, — и полностью перешёл под контроль сепаратистов. На тот момент на корабле находилось дорогостоящее оборудование для терраформирования, и…
— А что он собирался терраформировать? — спросил Виктор, прихлёбывая пиво.
Я тоже сделал глоток из своей бутылки и отодвинул её, поморщившись.
— Меркурий? — предположил я. — Хотя… Что-то я не слышал ничего о подобных проектах. Мне кажется, давно бы уже раструбили…
— Вот-вот, — сказал Виктор. — По-моему, всё это очередная…
— Ну, а твоя версия? Они захватили военный корабль? Это уж совсем… ненаучная фантастика какая-то.
— Почему? — сказал Виктор. — Мы же ничего не знаем фактически. Кто там был на корабле, что за шаттл к нему пристыковался… Может, они там все повязаны. Да и о захвате военного корабля вряд ли бы стали с такой лёгкостью рассказывать в новостях.
— В общем, — вздохнул я, — все эти реконструкции…
Терей теперь телепортировался на орбиту искусственной луны, которую моделировали уже точно не по настоящим снимкам — спутник Венеры был похож на огромную, изъеденную глубокими кавернами каменную глыбу, с широкими кратерами от метеоритов и походил, скорее, на земную Луну с её мёртвыми морями и густыми залежами теней.
— У Терея был земной опознавательный код, — продолжала ведущая, — поэтому он спокойно смог выйти на орбиту венерианской луны и, отказавшись отвечать на запросы по коммуникатору, начал бомбардировку поверхности спутника водно-аммиачными глыбами…
На поверхности луны выросли ядерные грибы из серой невесомой пыли — так неестественно и картинно, что казалось, будто бы из недр спутника под огромным давлением выстреливает концентрированная пена и, разлетевшись фонтанами брызг, рассеивается в вакууме.
— В течение двадцати минут погибло более семидесяти процентов служебного состава военной и была полностью разрушена система обороны, — послышался неровный резонирующий голос. — На настоящий момент ведётся активное расследование причин…
— Снова про расследование! — сказал Виктор и с силой опустил пустую бутылку из-под пива на стол; экран вздрогнул. — Не, я всё-таки надеялся, будет хоть что-то…
— Ну, а ты боялся, что это уберут из публичного доступа, — сказал я.
— Да уж, убирать тут точно нечего, — сказал Виктор.
Экран тем временем демонстрировал руины военной базы, похожей на разрушенный гигантским экскаватором земной гарнизон.
В сети, впрочем, было множество различных версий — правда, без анимированных реконструкций и орбитальных снимков. Официальные каналы упорно отмалчивались, не желая объяснять, каким образом корабль научного корпуса смог уничтожить военную базу, и за них отдувались многочисленные любители заговоров, основывая свои теории на вымыслах или непроверенных слухах.
Утверждалось, например, что до того, как связь с Тереем оборвалась, он умудрился послать на базу сигнал бедствия, чем и внёс замешательство в ряды военных, привыкших к своему тщательно распланированному служебному безделию. К тому же уничтожить базу за такой краткий период времени можно было лишь при необыкновенно точной, точечной бомбардировке, что как-то невольно склоняло к предположениям о существовании реального невымышленного заговора среди военных, переметнувшихся на сторону сепаратистов, загруженного аммиачным льдом корабля.
— На настоящий момент, — говорила ведущая, — Терей остаётся на орбите Венеры, однако никакого вооружения на борту у Терея нет, и он абсолютно не представляет какой-либо угрозы для жителей Венеры или Земли…
— Только вот если такой корабль упадёт на планету… — начал Виктор.
— А я читал, что у него есть термоядерные заряды невоенного применения, — сказал я. — Как-то не сходятся у них версий.
— Ага, — согласился Виктор.
— Также к Венере были отправлены два крейсера для урегулирования конфликта… — послышался дребезжащий голос.
Виктор открыл вторую бутылку и собирался уже приложиться к её горлышку, как вдруг замер и, нахмурившись, посмотрел в экран.
— …которые прибудут туда уже через…
64
"Запомните этот день. Сегодня мы перестали быть детьми". (Нравится двенадцати пользователям. Не нравится двум пользователям).
"Мне кажется, рано или поздно нечто подобное должно было произойти. Такова уж природа человека. Создавать и разрушать. Хотя я, честно говоря, надеялся, что кризис на Венере уже разрешился. Всё это так неожиданно". (Нравится двум пользователям).
"Мы много на что надеемся, но жизнь, увы, идёт без нашего ведома". (Нравится девяти пользователям).
"Я, наверное, выскажу сейчас странную мысль, но мне кажется, что в каком-то смысле даже лучше, что всё это произошло именно сейчас, а не через несколько лет, когда мы бы закончили институт, и этот кризис затронул бы нас в полной мере. А пока есть ещё время на то, чтобы всё снова пришло в норму". (Нравится одному пользователю. Не нравится тридцати шести пользователям).
"Опять надежды? И неужели дальнейшее трудоустройство беспокоит тебя сейчас больше всего? Гибнут люди! Да и на самом деле, когда мы закончим институт всё может стать гораздо, гораздо хуже". (Нравится девятнадцати пользователям. Не нравится трём пользователям).
"Наверное, ты права, да. Но всё-таки хочется надеяться на лучшее. Опять надежды, как ты говоришь". (Нравится одному пользователю. Не нравится двум пользователям).
"Наверное, и ты прав. Что ещё у нас остаётся, кроме надежды?". (Нравится одному пользователю. Не нравится одному пользователю).
63
Почему-то в те дни мне казалось, что я сам живу на Венере. На Земле шли десятки судебных следствий, обвинительные приговоры составлялись с таким рвением, как будто только от этого зависело решение всех возникших проблем, а я следил каждую ночь за движением редких огоньков на небе и ждал, когда два огромных военных крейсера выйдут на низкую орбиту, затмевая собой свет луны.
В новостях долгое время ничего не сообщали, а потом вдруг оказалось, что миротворческую, как её называли, операцию внезапно отменили, и что у Венеры теперь есть свои военные корабли.
Мы ничего не понимали.
Соколовский на одной из своих лекций долго рассуждал о том, как у сепаратистов мог появиться собственный флот и строил невнятные гипотезы о том, что крейсеры были захвачены во время штурма искусственной луны, где они якобы проходили внеплановое техническое обслуживание. С ним пытались спорить — в сети тогда пользовались популярностью совсем другие гипотезы о расколе внутри вооружённых сил, — а я сидел на дальней парте, молча кивал головой в ответ на язвительные ремарки Виктора и перечитал сообщения Лиды в соцветии.