— Когда? — не понял я. — На что рассчитывала?
Таис не отвечала.
— Кстати… — начал я. — Там, в камере, ты назвала меня Витей. Почему? Дело в том, что у меня был…
— Ты и есть Виктор! — крикнула Таис, и глаза её гневно блеснули. — Я назвала тебя так, потому что это твоё имя!
— Что? Но… — Я пропустил вздох, и слова застыли у меня в горле. — Что это вообще за чушь! Виктор — мой друг. Я учился с ним в институте. А моё имя…
— Виктор — это ты, — сказала Таис; она осторожно коснулась раны на своём лбу и поморщилась от боли. — Я не решалась тебе сказать, но… Теперь скрывать уже бессмысленно. Ты помнишь всё… не совсем так. Как будто…
— Ну да, это я уже слышал. Мои воспоминания — вымысел, никакой Лиды нет и…
— Нет, — перебила меня Таис. — И в то же время… часть тебя как будто… как будто была уничтожена, стёрта во время нейросеанса. Это как… чёрная дыра. И ты пытаешься её заполнить. Своими воспоминаниями… или чужими. Воспоминаниями тех, кто был подключён к сети вместе с тобой.
— Чужими? — хмыкнул я. — Но никакого Виктора с нами не было.
— Был, — Таис нахмурила брови, — был Виктор. Ведь это же ты!
— Знаешь, что!
Я вскочил со стула и нервно заходил по комнате; Таис напряжённо следила за мной, положив на колени пистолет.
— Не бывает такого! — крикнул я. — Это действительно какой-то бред… Чёрная дыра! Представьте себе… Чёрную дыру невозможно заполнить.
— Да, — сказала Таис. — Она становится всё больше и сильнее, пока, наконец… Скажи, ты ведь и сам чувствуешь это?
— Что чувствую?
Я остановился.
— То, что схожу с ума? Да любой нормальный человек в этой пыточной камере… — Я задыхался от волнения; грудь распирало от боли. — Лучше уж сдохнуть! Как бы я хотел, чтобы эта ваша станция просто сгорела в атмосфере!
— Ну, — грустно усмехнулась Таис, — возможно, твоё желание скоро сбудется.
— Лучше умереть, чем… — пробормотал я.
— Я так хотела тебе помочь, — сказала Таис. — Все эти два года! И каждый раз ты как будто видел меня впервые. А когда… когда ты назвал меня этой Лидой… Ты знаешь, я даже начала думать, что это хороший знак, что… таким странным способом ты узнал меня… Но всё стало только хуже. Эта Лида как будто заполняет что-то… пустоту. И ты так в неё веришь! И из-за этого, с каждым днём…
— Ты не понимаешь!
Я подошёл к Таис, и девушка сжалась, направив на меня пистолет.
— Отойди! — сказала она, качнув пластиковым дулом.
— Ты не понимаешь! — повторил я. — Нельзя просто… придумать такое. Не может, чтобы это было… лишь каким-то сбоем машины. Скажи…
Я потянулся к ней, и Таис вскочила на ноги, выставив перед собой оружие и прижимаясь к тёмной стене.
— Отойди, — сказала она. — Отойди, или я…
— Скажи, — спросил я, — а ты любила когда-нибудь?
Комнату снова затрясло — стены раскачивались так, словно станцию затягивало в огромный водоворот. Я испугано взмахнул руками, попятился к двери и упал. Таис устояла на ногах, прижавшись к тёмной стене, направив на меня свой пистолет.
Что-то поскакало, ритмично постукивая, по задранному вверх, как при корабельной качке, полу. Я попытался встать, зацепиться за что-нибудь, но меня утягивало вниз, к закрытой двери. Таис держалась одной рукой за перевёрнутую столешницу, но тяжёлое бюро тоже со скрипом сдвинулось по направлению к двери, девушка вскрикнула и упала на одно колено — но не отпустила пистолет.
А потом всё прекратилось.
Я сидел, сгорбившись, потирая ушибленный затылок. Передо мной лежал пластиковый куб.
На секунду я решил, что мне это только кажется, однако Таис крикнула, направив на меня пистолет:
— Не вздумай!
— Не вздумай что? — не понял я. — Куб? Ты тоже его…
— Что? — Таис оторопело уставилась на меня.
Я подобрал куб с пола, взял его пальцами за основание и поднял над головой, рассматривая на красном пульсирующем свету.
Таис уже не целилась в меня.
Тогда другой рукой я повернул куб по часовой стрелке, раздался отчётливый щелчок, две его части разошлись в разные стороны, а верхняя грань загорелась.
— Да что ты… — пробормотала Таис.
7
Я сидел на полу у двери.
Звёздный вихрь, закрутившийся под потолком, быстро угас и сник, став прозрачным, как исчезающее видение, а потом и вовсе растаял в красном мареве аварийных огней. Куб отключился.
Таис всё это время не говорила ни слова.
— Откуда это здесь? — пробормотал я.
— Как? Какая разница? — сказала Таис. — Это просто игрушка. Что она тебе…
— Такая же была у Лиды, — сказал я. — Это что, твоё?
Таис опустила пистолет.
— Хорошо, — сказала она. — Это мой кабинет. И это мой проектор. Можешь забрать его себе, если он тебе так…
— Такой же был у Лиды! — крикнул я и вскочил на ноги. — Хочешь сказать, что это просто совпадение? Что я всё выдумал?
Таис опустила голову и отвела от меня глаза. Из-за обжигающего света лицо её на мгновение показалось мутным и нечётким, как на старой фотографии.
Меня как будто ударило разрядом тока, ноги мои подкосились, и я чуть не упал.
— Слушай, успокойся… — сказала Таис. — Я здесь уже давно, два года. Может, ты просто видел это у меня, в моих руках. Я могла… показать тебе. Я просто уже не помню.
В голосе Таис чувствовалась усталость; казалось даже, что она едва может удержать в руках лёгкий пластиковый пистолет.
— Видел у тебя в руках? — спросил я.
— Ну, мало ли! — сказала Таис. — Эти штуки… они вообще не очень-то редкие. Были популярны одно время. Откуда я знаю, что ты там себе выдумал? Наверняка ты видел это раньше и…
— И ты думаешь, что я в это…
Я не договорил.
Красные лампы у потолка погасли, комнату на секунду затянула обморочная темнота, а потом разгорелся яркий, судорожный свет — такой же белый и безжизненный, как в моей камере.
— Ну вот, — сказала Таис, щуря глаза. — Видимо, мы всё-таки не сгорим в атмосфере. Боюсь, что твоё желание…
— Я тебе не верю, — сказал я.
— Это уже не имеет значение, — ответила Таис.
— Ты серьёзно считаешь, что можно так вот запросто перезаписать сознание человека? — спросил я. — Заставить поверить, что ты кто-то другой?
— Не кто-то другой, — сказала Таис, — не совсем так, но…
— Ответь! — крикнул я.
Таис устало поморщила лоб.
— Да, — сказала она. — Я думаю, можно заставить поверить. К сожалению, да.
Я улыбнулся.
— Тогда, кажется, я всё понял.
Я подошёл к ней — она испуганно взглянула на меня, но не подняла пистолет.
— Я больше не думаю, что в Д2 находится Лида, — сказал я. — Ты права. Нам не нужно туда идти.
— Серьёзно? Но тогда…
— Я думаю… — продолжил я, — я думаю, что Лида — это ты.
Девушка несколько секунд смотрела на меня, как на привидение, а потом рассмеялась. Однако я заметил, что она сильнее сжала в руках пистолет, и ствол, теперь уже направленный в мою сторону, нервно задрожал.
— Да с тобой вообще бесполезно о чём-то говорить! — крикнула Таис. — Жаль! Как жаль, что я не понимала этого раньше!
— А ведь это несложно… — начал я.
Раздался сухой электрический треск — можно было подумать, что в стенах закоротило проводку. Таис взволнованно огляделась по сторонам, и в этот момент в шуме прорезался чей-то громкий голос:
— …снимаем блокировки. Обычный канал связи не работает, камеры отключились, но я регистрирую два сигнала. Скоро мы…
— Вот и всё, — сказала Таис. — Отойди!
Я отступил назад, и Таис, пренебрежительно усмехнувшись, показала пистолетом на стул.
— Присаживайся, — сказала она. — Подождём.
Я продолжал стоять.
— Пойми, — сказал я, — ты ведь по сути заставляешь меня поверить в то, во что сама поверить не можешь. Или ты просто не хочешь…
— Да во что поверить?! — воскликнула Таис. — Кому вообще нужно тебя обманывать? Зачем? — Она вдруг замолчала и утомлённо застонала. — Ах, ну да! Как же я могла забыть! Мы ведь на Венере, да? И тебя пытают сепаратисты — только непонятно, зачем.
— Мнемокод, — сказал я.
— Слушай, — поморщилась Таис, — ты же не идиот! Какие к чёрту пытки? Если бы тебя действительно пытали… В общем, заставить человека выдать какой-то код труда не составляет.
— Хватит прикидываться, — отрезал я. — Как будто ты не знаешь, что такое мнемокод. Его при всём желании невозможно выдать.
— Что это вообще? — спросила Таис.
— Авторизационный код нейросети. Если его смоделировать, то можно получить доступ к управляющему интерфейсу корабля.
— И у тебя есть такой доступ?
— Ограниченный, — сказал я.
— И зачем тогда пытать тебя, а не первого пилота? — хмыкнула Таис. — Почему бы не взломать сам терминал — явно это проще, чем копаться в чужих мозгах? Что вообще даст сепаратистам управление одним-единственным земным кораблём — особенно таким, как Ахилл? Баржей! Я уж не говорю о том, каким образом, по-твоему, тебя пытаются взломать!
— Первый пилот мог не выжить, — сказал я. — А сломать человека на самом деле куда проще, чем терминал. Ведь правда, Ли… — Я не решился назвать её настоящим именем. — Ведь это же правда, согласись? А что именно со мной делают — я не знаю, но…
— И чтобы получить какой-то код тебя пытаются убедить, что ты — другой человек?
— Про то, что я — Виктор, ты заговорила только сейчас, — ответил я. — А поводу тебя… я понял не сразу. Возможно… — От волнения у меня началась отдышка. — На Венере же на самом деле был институт развития нейросетей, там как раз изучали влияние длительных сеансов на операторов. Возможно, через нейросеть действительно можно изменить воспоминания, а тебя они сделали для того, чтобы… дестабилизировать меня. Мой уровень доступа выше твоего, я был логичным выбором, если погибли пилоты. — Я ненадолго задержал дыхание, чтобы успокоиться, и прижал руку к груди. — Вы постоянно усыпляли меня и что-то делали… Ты говорила, что это томограмма. Но на самом деле вы просто искали код. Наверняка существуют какие-то эвристики, и моё нестабильное состояние вам помогало…