Вот и славно.
Вещи, что не поместились в хибарке, я перевез к матери, а заодно и тюк с вещами ТОЙ, О КОТОРОЙ НИКТО НЕ ЗНАЕТ. Изредка я навещал ЕЕ. Как-то раз, сидя дома у матери, я просматривал свадебный альбом от первого брака — Ленка в шикарном платье, а я такой счастливый, что даже странно. Потом наткнулся на новогодние, с той самой ночи, когда мы познакомились с Ириной, где я в костюме Снежной королевы. На меня накатила тоска. Никогда-никогда у меня не будет свадебного платья, никогда я не смогу ежедневно одеваться в женские наряды. Кажется, я плакал, а потом успокоился и решил убрать альбомы подальше и не доставать. Последний раз взглянул на снимки и обмер. Мое фото, где я в новогоднем макияже, оказалось аккуратно вырезано и вклеено в свадебный снимок вместо лица Ленки. Как улика, рядом лежали ножницы. Господи, у меня же глаза были залиты слезами, я не мог этого сделать!..
… Или мог. Я понимал, что меня разрывает изнутри. В нашей комнатушке свободы у НЕЕ никакой нет. Общая ванная с туалетом не оставляли шансов пройти незамеченным в ярком макияже. Соседи моментально вызвали бы мне санитаров. Если где я и чувствовал себя женщиной, так это у плиты. Готовил в нашей семье главным образом я или даже ОНА. Мы с НЕЙ часто пропадали на кухне, и порой у нас прямо там возникали межполовые кулинарные споры.
— Не надо класть так много масла, это отражается на талии! — шипела ОНА.
— Мне плевать на талию.
— А мне нет! Как я буду носить юбки?
— Значит, никак! И это, вероятно, будет лучше для нас обоих!
— Мерзавец! Как, впрочем, и все мужики. Думаешь только о своем желудке. А вот женщины пекутся совсем о другом… Да ты и сам знаешь.
— Почему же? Вот Ирина любит вкусно поесть.
— А, значит, ты стараешься для нее? — поддела ОНА.
— Нет. Ни для кого не стараюсь! — Я психанул, выключил газ и, оставив на плите недоделанный ужин, отправился в комнату.
Эта СУКА знает, как испортить мне настроение и перебить аппетит.
Только ушел с кухни, как с потолка обвалился огромный кусок столетней штукатурки. Останься я у плиты — точно бы убило. Но раз Бог уберег нас обоих, значит, у него на НАШ счет еще есть планы. Ирка, наблюдая мою радость при виде погрома, очень удивилась.
Наступило лето, и мать уехала на дачу. Ира, кажется, ждала, что ей предложат перебраться на «дачное» время в свободную квартиру, но я отмалчивался, а она из гордости тоже не спрашивала. Если бы мне только знать, что она думает о моем молчании…
Но об этом я даже не догадывался, и свободное жилье использовалось мною для личных нужд МОЕЙ НЕНАГЛЯДНОЙ. Развесил ЕЕ вещи, погладил их, надушил духами и чуть ли не ежедневно пропадал в уютном гнездышке, задерживаясь порою допоздна. Счастливые секунды складывались в упоительные часы. Времени не существовало, как и реальности, как и моей жены, работы, как и непрожитых женских лет… О том, что супруга подозревает меня в банальных изменах, я и не предполагал. Этот типично мужской страх совсем отсутствовал в моем сознании. Больший бред сложно себе представить! Идиотская наивность. И вот однажды вечером…
— Открывай! — кричала Ирка под дверью материнской квартиры. — Я знаю, что ты здесь!
Дверь ходила ходуном, в подъезд, наверное, повыскакивали все соседи, Ирка долбила ногами по… по чему придется и кричала, что вызовет милицию, если не открою. Но я… что же мне делать?! Это не ОН! ЕГО здесь нет! По комнате металась женщина в вечернем платье с застежкой на спине, расстегнуть которую требуется минут двадцать. А чтобы смыть макияж — еще полчаса.
И Я ОТКРЫЛА ДВЕРЬ.
……………………………………………………………………………………………………………………………………….
Моя любимая, та самая, что когда-то в волшебную новогоднюю ночь говорила, что боги, разделив человека на две половинки — мужскую и женскую, — убавили количество любви, на днях мне заявила: «Ты уже определись, мужчина ты или женщина. Если мужчина — завязывай со всей этой херней, и будем жить как люди; если женщина — вали отсюда».
Что я мог ей возразить?
— Хорошо, ухожу, — пробурчал я и стал собирать вещи.
— Но ведь, если тебя не прооперируют, ты навсегда останешься мужиком? — вскользь поинтересовалась она.
— Да.
— Тогда… Тогда можешь пока остаться. Я буду с тобой до конца.
Я не знал, что лучше… Она скептик и не верит, что подобные превращения вообще возможны, и никогда даже не читала литературу на такие темы. В наше время еще встречаются столь темные люди… Воспользоваться ее невежеством или нет?… Домой идти не хотелось. И я остался.
А вскоре ситуация резко изменилась в мою пользу медицина официально объявила, что готова исправлять недуги, подобные моему…
НАД ПРОПАСТЬЮ ВО ЛЖИ
Я сошла с ума? Какая досада!
Приходи ко мне лечиться
проститутка, «плечевица»,
пидарас и гомосек —
в общем, всякий человек…
Самый сложный вопрос, вставший в первый день похода на комиссию, что надеть и как себя вести. Может, сразу вырядиться женщиной, Хельгой, накрасить губы, глаза… Можно взять у мамы парик… Или прийти одевшись как мужик, то есть как всегда?.. А как говорить о себе, в мужском роде, в женском? Что скорее убедит этих людей — судей моей жизни — дать разрешение на операцию?
Ответа не нашлось. Тогда еще не было ни интернета, ни литературы по этой теме. Пришлось руководствоваться собственным разумом, испуганным самым трудным в жизни экзаменом. Я оделась парнем.
…На самой первой двери, куда меня послали, была малопривлекательная надпись «психиатр». Меня что, сразу записали в психи? Естественно, если хочешь сменить пол, в первую очередь проверяют голову. Но старикашка, сидевший за столом, казался очень милым. Он даже улыбался. Животик как футбольный мяч, мягкий голос.
— Здравствуйте. Присаживайтесь. Я Александр Моисеевич. А вас как зовут?
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но тут заметила, что на столе у него лежит карта с моим именем, возрастом, адресом. Зачем он меня спрашивает? Или ждет, как я сама отрекомендуюсь? Женским или мужским именем назовусь?
— Вам имя по паспорту? Или то, которое выберу, если операцию разрешат? — Я специально избегала окончаний и говорила в неопределенном роде.
Он тут же просек маневр, наверное, я не первая веду себя так. И мы даже повеселились на этот счет. И незаметно перешли на «ты».
— И все-таки, как тебя лучше называть?
— Хельга.
— По-ня-тно, — произнес он по слогам.
Мне показалось, что в голосе его звучала легкая ирония.
— Что-то не так? Я могу объяснить выбор имени, тут несколько причин…
— Мне это безразлично… Каковы бы они ни были. Ты говоришь, что хочешь быть обычной женщиной, но такое имя только привлечет к тебе излишнее внимание и ненужные вопросы.
— Но ведь имя выбирают не просто так, у меня есть несколько причин. Во-первых, моей бабушке сложно запоминать новое. Но если раньше я была Олегом, теперь Хельгой, получится похожее словосочетание, тар ей будет легче выучить. К тому же происхождение имен схожее. Хельга — это Ольга, а Ольга — это Олег
— Ну так назовитесь Ольгой. Бабушке будет еще легче.
— Да, но это еще не все. Дело еще в том, что я хочу… скорее, вынуждена буду сменить работу после операции. Я для себя выбрала распространение гербалайфа. А там считают, что рекрутинг легче идет у людей с иностранными именами. Например, мою наставницу зовут Тациния Скерс.
— Дайте ей мой телефон, Тацинии тоже не помешает консультация врача, — хмыкнул докторишка.
— Зря вы шутите. Ну а третья причина: Хельга — моя любимая героиня исландского эпоса. Точнее, фэнтези, написанного на основе эпоса. Если хотите, могу принести роман, сами прочтете и все поймете.
— А мои любимые герои — Винни-Пух и Пятачок. Я вот тоже хочу поменять имя, но разрываюсь, какое лучше.
— Послушайте, да что плохого в имени Хельга?!
— Ничего плохого для некоторых стран. В России оно звучит, как минимум, претенциозно. А как максимум, подобное имя говорит о том, что вы не хотите и, возможно, не способны адаптироваться в женском теле. Слышали выражение: как вы лодку назовете, так она и поплывет? Ведь в реальности по улицам наших городов ходят Кати, Марины, Тани и Яны. А Джульетты и Районы, мисс, произрастают где-то в других странах и иных временах. Выбирая подобное имя, вы тем самым показываете, что не хотите жить в настоящем мире. В том, который есть. Ваш образ витает за гранью реальности, в вымышленном, так сказать, царстве, в несуществующем, ничтоже сумняшеся, государстве, может быть, во сне. А чтобы жить там, совсем не нужно менять пол. Что, если ваши проблемы заключены не в вашем теле, сеньорита, а в ваших мозгах, которые вам никто не поменяет. У вас неприятие мира, неприятие себя. Скальпель хирурга, следовательно, не панацея, мадмуазель. — Он положил ручку на стол и откинулся назад, как будто подводя итог нашей беседы и собираясь вставать.
Внутри у меня всё оборвалось. Как же глупо я пролетела. Из-за такой мелочи. Надо было назваться Марусей, тогда, может, они бы остались довольны. Он же, как ни в чем не бывало, продолжал:
— И не переживайте заранее, не факт, что вам откажут. Ведь подавляющее большинство транссексуалов выбирает такие же имена, как вы.
Я изумленно распахнула глаза:
— Тогда зачем вы мне все это говорили?
— Чтобы вы хорошо задумались о том, что делает вас несчастливой. Что именно мешает вам жить и что изменит операция. Что, если и она не даст вам удовлетворения?… А пути назад, — он почесал в паху, — хе-хе, уже отрезаны, фройляйн.
…Вот теперь он точно закончил разговор. Не помню, как я вышла из его кабинета, прошла по длинному коридору и дошла до лестницы. Врач совершенно сбил с толку, сделал какие-то свои выводы, оставив меня в недоумении, даже не потрудившись ничего объяснить, Что дальше-то? Идти к следующему эскулапу или приговор вынесен? При чем здесь имя?! Чего ждать?